Вожак - Генри Олди

— До начала операции карантин означал карантин. Сейчас значит: уничтожение. Если мы уйдем, астлане вымрут в самом скором времени. Забывшие о еде, вскоре они забудут и о воде. Ирония судьбы: вернуться к идее Кфира Брилля, представителя бесстрастных — теперь это звучит, как воскресить идею Гыргына Лявтылевала, рупора варварской Кемчуги. Он первый предложил уничтожение; он, да ещё Совет антисов…

— Огласка, — сказала старуха. — Огласки не избежать.

— Отставка, — сказал Тит Флаций. — А может, кое-что похуже.

— Все мы когда-нибудь уйдем в отставку.

— Или нас уйдут. Но не сейчас.

Гвидо Салюччи смотрел на имперского наместника с интересом. Он не слишком верил в возможность выйти сухим из воды.

— Огласка неминуема, но пока у нас на руках все козыри, — Тит Флаций изменился. Звук его голоса стал глубже, бархатистей. Слова вставали плечом к плечу, равняли строй, смыкали ряды. — Мы сыграем на опережение. Мы в одной лодке, имя которой — Ойкумена. Дадим ли мы ее раскачать? Ни в коем случае. Что мы сделаем? Мы твердо возьмемся за руль и пойдем через рифы. Скажу больше: мы должны держать руль крепче, чем когда-либо.

Мы в студии, уверился Марк. Имперский наместник записывает обращение к расам и народам. Пафос, штампы, риторические вопросы. Блеск дубовых листьев на погонах. Марк невольно оглянулся в поисках камер, микрофонов, оператора за стеклом. И, разумеется, непременного Игги Добса — кто еще мог за считанные секунды соорудить Титу Флацию новый имидж?

— Прекрасно, — одобрил Гвидо. Странности поведения Великой Помпилии, олицетворенной в наместнике, равно как одобрительное молчание госпожи Зеро, вне сомнений, о многом говорили председателю Совета Лиги. — Я записываю, если вы не возражаете. У вас есть готовая медиа-концепция?

Не меняя позы, Гвидо Салюччи подобрался: хищник перед прыжком. Взгляд сделался острым, словно не у Марка, а у него стояли фасеточные имплантанты, причем в обеих глазницах. Слова Тита переключили взор председателя на высокочастотный диапазон спектра.

— Генеральный концепт: правда, только правда, и ничего, кроме правды.

— Уточните.

— Правда дозированная. Поданная в верном ключе.

— Захват инициативы?

— Информационный удар на опережение.

Облик и речь Тита Флация вновь подверглись кардинальным изменениям. Командир излагал план военной кампании: перераспределение сил, направление главного удара, отвлекающие маневры, задействование камуфляжных полей.

— Пресса?

— Никаких противоречий с материалами, которые проходили через них ранее.

— Агрессивная цивилизация энергетов зашла в эволюционный тупик, — Гвидо Салюччи наглядно продемонстрировал захват инициативы, предложенный Флацием. Эти двое понимали друг друга с полуслова. — Решение Совета Лиги, предложенное Великой Помпилией и принятое квалифицированным большинством голосов, в данной ситуации было единственно возможным. Контроль над планетой, прекращение массовых убийств, граничащих с геноцидом; мягкий и бескровный перевод на технологический путь развития.

Дозированно, подумал Марк. В верном ключе. Предупрежден, значит, вооружен. Он едва успевал отслеживать переход подачи, а главное, переводить для себя всё услышанное с языка высокой политики на общечеловеческий. Мимолетное уточнение, касающеся принятого решения — «предложенное Великой Помпилией» — опасно резануло слух. Но отступать было некуда. Шла Большая Игра, Марку в ней места не отводилось. Похоже, что и госпожа Зеро выбрала для себя трибуну зрителя — старуха молчала, откинув голову на спинку кресла.

— Первая фаза миротворческой операции…

— …установление контроля и прекращение убийств мирных граждан…

— …прошла успешно. Желающие могут ознакомиться…

— …с документальными репортажами…

— …и отчетами специалистов Лиги…

— …как военных, так и гражданских…

Астланские космонавты пьют «Шарма́ Мускат Роже» на брудершафт с абордажными коммандос. Бравый десантник с мальчишкой-туземцем на руках прыгает с чердака горящего здания на аэроплатформу. Солдаты складывают оружие, сдаваясь без единого выстрела. Врачи Ойкумены вытаскивают с того света незадачливого террориста…

За год не пересмотришь.

— Часть дадим в новостях, — развивал успех Тит Флаций. — Часть — в вирте на официальных ресурсах Совета. Параллельно организуем утечку. Пусть дорвутся до жареного и убедятся: корочка не подгорела.

— Дальше? — подбодрил его Гвидо Салюччи.

Председатель Совета отлично представлял себе, что дальше. Но озвучить наиболее скользкую часть плана он доверял помпилианцу. «Я записываю, если вы не возражаете…» В случае удачи эта запись нигде не всплывет. В случае провала…

Снявши голову, по волосам не плачут.

— А дальше — осложнения планетарного масштаба. Мы недооценили, насколько геноцид, ставший неотъемлемой частью истории астлан, как расы, извратил их психику. Лишенные возможности убивать, астлане сошли с ума. Либо продолжить резню, либо свести счеты с жизнью — таков был выбор народа. Силам Лиги пришлось спешно покинуть Остров Цапель, предоставив туземцев их судьбе.

— Нам вменят в вину недальновидность. Мы бросили умалишенных дохнуть от голода и жажды. Мы не попытались их образумить, а значит, спасти.

Играя за противника, Гвидо искал слабые места обороны.

— У нас найдется, чем ответить, — наместник резко встал, почти вскочил. Казалось, Тит Флаций, тряхнув стариной, собрался в рукопашную. — Да, миротворцев эвакуировали на орбиту. Но беспилотников с камерами на планете у нас более чем достаточно.

Он шагнул к столу, к динамической реконструкции:

— Любуйтесь, обвинители!

Лица, лица, лица. Уставились в небо. Подбородки блестят от клейкой слюны. Взгляды — вожделение. Запали щёки, заострились скулы. Уже покойники, осталось чуть-чуть. Вливаются в город толпы изможденных дикарей…

— Им вы предлагаете помочь? Их вы хотите убедить? — легко, как опытный ныряльщик в воду, представитель Великой Помпилии вошел в роль гневного оратора. — Образумить? Спасти от самих себя?!

Вынырнул. Отряхнулся.

— Для желающих убедиться лично — полный карт-бланш. Вплоть до спуска на планету. Пусть тузики сунут гуманисту в руки кремневый ножик: режь нас! Скорее! Посмотрим, как гуманист тогда запоёт… А мы подпоём: пустим в эфир запись с экстремальной кардиологией. Вырезание сердца, помещение его в энергоприёмник — со всеми подробностями. Как в цирке: «Смертельный номер! Слабонервных просят удалиться!» Я заранее могу сказать, каким будет в итоге общественное мнение. Если уж нас, помпилианцев, мягко говоря, не любят…

— Договоримся с гематрами, — развил идею Гвидо Салюччи. — Запросим экспертов: какова была вероятность подобного развития событий? Уверен, вердикт нас устроит. Спорить с гематрами — выставлять себя на посмешище перед всей Ойкуменой. И вот еще…

Взгляд председателя Совета уперся в Марка, сидевшего тише мыши. Обер-центурион Кнут едва удержался, чтобы не взлететь из кресла и, щёлкнув каблуками, замереть по стойке «смирно».

— Лучшая приправа к горячему: рассказ очевидца. Видеоролик с участием миротворца, чудом вырвавшегося из астланского ада. Бедняга на собственной шкуре испытал радость общения с цаплями… Справитесь, капитан-командор?

— Никак нет!

— Что это значит?

— Я не капитан-командор. Я не состою в контингенте войск Лиги. Я не участвовал в миротворческой операции на Острове Цапель. Всё это время я находился на Тишри, в качестве консультанта.

— Да, это упущение… Но ведь вы посетили Остров Цапель?

— Так точно!

— Там погибли ваши сослуживцы. Одному — раненому, беспомощному! — на ваших глазах вырезали сердце. Я ничего не путаю?

— Никак нет!

— Вас принудили сражаться с пятью астланами. Народные забавы, варварский ритуал. В результате вы потеряли глаз и селезенку.

— Так точно!

— Вот об этом и расскажете на камеру. Правду, только правду, и ничего кроме правды. Как исключительно верно заметил господин Флаций…

— Ему надо сменить форму, — подала голос старуха.

— Ни в коем случае! Этот мундир к лицу капитан-командору Тумидусу. Вопрос с формой я улажу. Вас зачислили в состав ВКС Лиги в качестве… м-м-м… консультанта по особым вопросам. В звании, соответствующем вашим заслугам перед Ойкуменой. Проклятый склероз! Сейчас не вспомню точно, когда это случилось, но что-то мне подсказывает, что уже прошло месяца четыре. Или пять? Я немедленно уточню! Отправляйтесь в студию, капитан-командор. Я не смею вас больше задерживать.

— Честь имею!

Пока имею, украдкой вздохнул Марк. Кто открыл злополучный Остров Цапель? Помпилианцы. Кто на нем высадился вопреки всем конвенциям? Кто спровоцировал конфликт? Помпилианцы. Кто выдвинул идею перевода астлан на технологический путь развития? Великая Помпилия. Кто трудился в кулуарах, склоняя членов Совета на свою сторону? Кто сегодня настоял на том, чтобы кормить общественность трижды дистиллированной правдой? «Я записываю, — предупредил Гвидо Салюччи, честный на свой манер. — Если вы не возражаете». Возрази наместник, и разговор вообще не состоялся бы. И наконец, чей липовый капитан-командор будет распинаться по визору, живописуя ужасы астланского плена?