Лимонный хлеб с маком - Кристина Кампос

выглядит весьма мило. Она открыла дверь спальни и позвала. Армандо ответил с ленцой.

– Поднимись, пожалуйста, – настаивала она.

Армандо неохотно вошел в спальню. Анна сидела на краю кровати в ожидании. Тонкая бретелька ночной рубашки соскользнула с плеча. Анна улыбнулась почти смущенно; ей показалось, что она впервые раздевается в его присутствии.

Армандо в удивлении застыл в дверях.

Анна медленно подошла к нему. Опустила вторую бретельку ночнушки и показала грудь.

– Тебе нравится? – робко спросила она.

Армандо взглянул на ее пышные груди.

– Анна, что ты с собой сделала? – воскликнул он, ухватив груди, которые, как казалось, не принадлежали его скромнице-жене. Он стянул ночнушку и уронил ее на пол, оставив Анну совершенно голой. И снова взглянул на прооперированные груди.

– Они мне нравятся, – признался он, прикоснувшись к ним.

Да, они ему очень понравились. Армандо приблизил рот к груди Анны, припал к одной и слегка прикусил сосок. Анна, вопреки тому, что ожидала, когда Армандо сосал грудь, испугалась, вспомнив, как скальпель рассекал ей сосок. Армандо все еще был в одежде, в которой прилетел из Панамы. Он быстро поцеловал свою обнаженную жену в губы.

– Подожди секундочку.

Он вошел в туалет. Насыпал на кредитную карточку чуток кокаина.

Вернулся. Расстегнул молнию брюк.

Подошел к жене, лежавшей в постели в ожидании, тщетно пытаясь скрыть в себе застенчивую девушку, которой она была и останется навсегда.

– Ты все еще привлекательна, – заметил Армандо.

Анна смущенно улыбнулась: она достигла цели. Закрыла глаза и нежно поцеловала мужа в губы, лаская его спину. Армандо резким движением перевернул ее, и она оказалась к нему спиной.

– Встань в позу собачонки, – прошептал он ей на ухо.

Анна ничего не поняла.

– Встань на колени, любовь моя…

Она повиновалась, и Армандо наклонил ее тело вперед. Такая поза, усвоенная им в панамские ночи, заставила его ощутить себя сильным. Тут же возникла эрекция. Он мигом расстегнул брюки и бросил их на пол поверх туфель. Извлек свой возбужденный член из трусов Calvin Klein и встал на колени позади. Прежде чем войти в нее, он положил руки на ягодицы Анны и сжал их. Затем раздвинул ягодицы, наблюдая, как его член вот-вот протаранит ее. Ему нравилось видеть, как он увеличивается в размерах… Армандо бесцеремонно вошел внутрь. Анна почувствовала, будто нож разрезает ее тело на две части, и вскрикнула от боли. Этот стон Армандо истолковал как чистое удовольствие, он возбудил его еще сильнее.

Армандо ускорил темп и прикусил губу. Минута. Две, три. Еще быстрее, Армандо, сказал он себе. Кокаин позволил продержаться некоторое время. Он любил ожидание, подаренное наркотиком. Ускорился, когда стали слышны его собственные хриплые звуки удовольствия. Набирая скорость, он видел Анну такой хрупкой, отдававшей ему всю себя. Не глядя на него, Анна вцепилась в одеяло на кровати. Руки сжались в кулаки. Она чувствовала только боль.

Ему всегда нравилось худое и гибкое тело жены, как и всем парням в яхт-клубе, но именно он увел застенчивую и хрупкую блондинку, которую все любили. К тому же Армандо был горд тем, что тело маленькой женщины никогда не пробовало никакого другого мужчины, кроме него.

Теперь он и сам удивился быстроте, с которой проникал в Анну столько раз и в миссионерской позе. Его жена возбудила его больше, чем когда-либо. Он слегка пошлепал ее ладонью, как нравилось его панамской любовнице. Анна издала странный звук. «Ей это по душе», – оценил Армандо, закрывая глаза, чтобы вспомнить фразу панамской девушки: «Как я люблю трахаться с тобой… Ты от меня не уйдешь, мой папик-мачо». Эта фраза возбудила его повторно. До кульминации ему оставалось совсем немного.

Армандо был не из тех, кто кончал раньше дам: доставлять удовольствие женщине присуще победителям.

– Потрогай себя, – велел он.

Она сделала вид, что подчинилась; спрятала руку между своими стройными ногами и издала соответствующие звуки. Он вздохнул от удовольствия, услышав стоны жены, и продолжил трахать ее так, как никогда не делал за все годы их супружества. Армандо закрыл глаза. Еще один легкий шлепок. Его член напоминал бейсбольную биту, и он гордо взглянул на него за доли секунды до оргазма. Положил руки на ягодицы жены, поднял правую ладонь и нанес последний удар. Он яростно вонзил свой член и, когда крупная слеза скатилась по щеке жены, кончил.

Антонио не выключил двигатель мотоцикла и не снял шлем, а просто поднял прозрачный щиток и улыбнулся ей.

– Поедем куда подальше, – предложил он, снимая второй шлем, висевший на его руке.

Анна заплела волосы в короткую косу, как всегда делала, когда он забирал ее из школы. Антонио натянул на нее шлем, и она машинально и привычно подняла подбородок. Антонио застегнул ремешки на шее, как тридцать лет назад.

– Анна, да ты все такая же, – сказал он с легкой улыбкой, глядя на тонкое верблюжье пальто, которое было на ней.

Он снял свою кожаную байкерскую куртку и протянул ей.

– Все в порядке, Антонио. Не беспокойся.

Однако он накинул ей на плечи кожаную куртку, и она, как и прежде, облачилась в нее. Ощутила тепло, и, хотя не хотела признаться себе в этом, она ей понравилась.

Анна забралась на заднее сиденье мотоцикла и ухватилась за ручку. Антонио вел медленно, покидая центр Пальмы.

Черный Kawasaki, лавируя между машинами, незаметно добрался до автострады МА-11. Тут Антонио прибавил газа: ему нравилось гонять на мотоцикле, что было известно Анне. Она вспомнила несколько споров, которые у них возникали в юности, и всегда из-за проклятого мотоцикла.

– Гоняй без меня, сумасшедший. Мне ведь страшно, – обижалась она, слезая с мотоцикла. Тогда они были совсем юными.

– Да ты такая легонькая! Вот я и забываю, что сидишь позади. Прижмись-ка покрепче к моей спине, чтобы я про тебя не забыл, – озорничал он, целуя девушку и снова подвергая ее и себя опасности.

Антонио был одержим скоростью. И, разумеется, Kawasaki, на котором сейчас ехали, был гораздо более скоростным, чем малолитражный Rieju, на котором они катались в семнадцать лет. «А он тоже не изменился», – подумала она. Анна оставалась пристегнутой к заднему сиденью, и, зная об этом, Антонио увеличил скорость. Она улыбнулась, не видя его лица, поскольку не сомневалась, что он помнит байкерские дискуссии тридцатилетней давности. Анна прекрасно знала, что ей нужно сделать, чтобы Антонио сбавил скорость. Она прижалась к его спине, совсем как в семнадцать лет, склонила голову и обняла его; он улыбнулся и сбросил газ.

От: [email protected]

Дата: 8 февраля 2010 (3 часа назад)

Кому: [email protected]

«Марина, мне