Притворись влюбленной - Бэт Риклз

кто-нибудь подойдет и попросит не прикалываться и идти отсюда подобру-поздорову, ведь все знают, что я не такая, какой хочу показаться. Я не из тех, кто пытается предстать в романтическом, идеализированном образе в соцсетях – ну, знаете, псевдоаналоговый фильтр, ламповая музычка, наложенная на видео… Я как раз тот друг, который бесцеремонно врывается в кадр и делает все, чтобы украсть шоу, надеясь, что его, второстепенного персонажа, запомнят надолго.

Но окружающие, похоже, меня не замечают, так что я открываю книгу и с колотящимся сердцем начинаю читать.

Я перечитываю первый абзац раз восемь и только тогда успокаиваюсь. А потом меня затягивает и сам сюжет.

Я не говорю, что не в состоянии находиться наедине с собой или что мне всегда нужен кто-то, чтобы держать меня за руку, – но это ощущение… Это нечто новое и незнакомое. То, что я сейчас делаю, рвет все мои шаблоны и идет вразрез со здравым смыслом, и все же я не могу сформулировать, почему одиночный поход в кафе кажется мне настолько неправильным.

Девочки были правы – если я все равно хотела попробовать, то почему бы и нет?

Но разве это честно? Им не надо беспокоиться о том, чтобы найти компанию для похода в ресторан или кино, им не нужно волноваться, с кем бы выпить чашку кофе в кофейне, – для таких пустяков у них всегда есть спутник! Нет, это нечестно.

Кто сказал, что я не могу делать то же самое, даже если у меня нет второй половинки?

С чего я взяла, что не могу, откуда у меня это ощущение? Ведь никто не смотрит ни на меня, ни на мой стакан с латте, ни на мою книжку. Даже если бы я села за столик в ресторане и заказала обед из трех блюд, всем было бы все равно.

Я всегда злюсь, что не могу чего-то сделать только потому, что у меня нет парня, но…

Но… что, если я все же могу?

Я не то чтобы получаю несказанное удовольствие, но, допив латте и дочитав до конца главы, я закрываю книгу, воспользовавшись вместо закладки чеком, и чувствую, что начинаю собой гордиться.

В кинотеатре я беру два билета на историческую драму, которую нам с Талли не терпелось посмотреть, и иду ждать подругу. Встав рядом с билетером, я пишу ей, что уже пришла, и объясняю, где именно нахожусь.

Сообщение все еще не прочитано. Ничего страшного. Талли меня найдет. Наверное, она как раз едет и не смотрит на телефон. Времени навалом: сеанс начнется через десять минут, и не меньше четверти часа будут идти трейлеры.

Проходит еще две минуты, а я по-прежнему жду, и меня мутит от волнения.

Еще через три минуты билетер начинает смотреть на меня в упор – настолько пристально, что я уже не могу его игнорировать и делаю вид, что только сейчас замечаю его сочувственный хмурый взгляд.

– Тебя продинамили?

– Н-нет! Нет, просто… Мы с подругой, она немного опаздывает. Скоро будет.

О боже! Сбылось мое худшее опасение: я действительно выгляжу так, будто меня продинамили. Как лучшая подруга могла так со мной поступить? И что это за подарок на день рождения – изощренная пытка?

Через семь минут после начала сеанса я наконец получаю сообщение от Талли.

Таллула Кинг:

«Дорогая! Прости, ради бога, я так закрутилась на работе. У нас форс-мажор, я не могу уйти пораньше – весь день проторчала на совещаниях. Голова настолько забита, что я забыла про фильм и не смогла предупредить тебя пораньше! Я ужасный человек. Мы все обязательно наверстаем, обещаю. Чмоки».

Она слилась. Моя лучшая подруга и моя единственная надежда на сегодня просто меня кинула.

И, что еще хуже, я купила билеты. При мысли о впустую потраченных деньгах у меня сводит живот, а пальцы еще крепче сжимают два маленьких бумажных прямоугольника.

– Не придет она? – спрашивает билетер, который все это время наблюдал за мной.

– Нет, – отчеканиваю я, не в силах посмотреть ему в глаза.

Боковым зрением я вижу, как он пожимает плечами и протягивает руку, чтобы взять мой билет.

– Тогда иди в зал. Даже трейлеры еще застанешь.

В зал?

Одной? Он ведь не это имеет в виду. Я же не могу…

Я могу.

В этом нет ничего особенного. Все равно что одной зайти в кофейню. Я ведь все время смотрю фильмы в одиночестве. На диване у себя дома, но все же. Это же просто фильм. И в зале будет темно. Всего лишь двухчасовой фильм и… твою мать, мне что, и правда нужен парень, чтобы посмотреть кино? (Или, как в этом случае, подруга Талли, у которой, очевидно, слишком много своих дел, чтобы составить мне компанию.)

Собрав остатки мужества, которого я набралась с утра, я сую билетеру свою порядком замусоленную бумажку и быстро иду в зал – чтобы не успеть передумать. Я нахожу свое место, сажусь, сползая как можно ниже, и быстренько осматриваю остальных сидящих в зале: несколько человек, судя по всему, тоже пришли в одиночестве. И вдруг я понимаю, что никто из них на меня не смотрит.

Да им же все равно, осознаю я. Этим людям, совершенно чужим людям, на меня просто плевать. Им по барабану, одна я здесь или нет, день рождения у меня или нет, почему я решила посмотреть именно этот фильм и с чего вдруг в четверг в четыре часа сижу в кинотеатре, а не на работе. Я вообще не главный герой. У них своя жизнь, и для них я от силы декорация. Я им никто – как и они мне.

Может, эта мысль и должна наводить тоску, особенно когда я и без того чувствую себя адски одинокой в свой день рождения, но на деле она производит на меня полностью противоположный эффект.

Никому нет дела ни до меня, ни до того, как я проведу сегодняшний день.

И эта простая истина, черт ее дери, развязывает мне руки.

Настолько, что по дороге домой я захожу в Marks and Spencer в отдел кулинарии и покупаю себе деньрожденный тортик, чтобы съесть его в одно лицо.

Глава 29

– У вас занято?

Очевидно же, что да, тупица. Я не заказывала вторую пинту пива (уже наполовину выпитую), чтобы просто сделать вид, будто у меня есть компания.

Освещение в баре как раз такое, как надо: вполне яркое, но и достаточно приглушенное, чтобы создать интимную атмосферу. Музыка звучит чуть громче нужного, заставляя посетителей говорить чуть громче нужного, и оттого обстановка кажется более оживленной, чем на самом деле.

Я не обращаю особого внимания на парня, положившего руку на спинку свободного стула напротив меня.

– Я здесь с другом, спасибо, – говорю ему я.

– Ой, простите. Отбой.

Он отходит и останавливается у соседнего столика, за которым сидят и увлеченно беседуют три девушки. Я морщусь от отвращения. Неужели он просто не может оставить людей в покое? Неужели он…

Они кивают ему, он берет четвертый свободный стул и тащит его в другой конец бара, где сидят его друзья. Ох… Ладно, я ошиблась.

Сегодня суббота, день рождения у меня был позавчера, и в душу снова закрадывается чувство одиночества – вместе с обидой: ведь у моих друзей и семьи были планы получше, чем отпраздновать со мной. Мое мужество от «свидания с собой» совершенно улетучилось, и теперь мне больно от того, что моя лучшая подруга меня кинула. У меня сводит живот от одиночества – хотя, может быть, и от съеденного целиком торта «Колин-гусеница».

Сегодня у меня настоящее свидание.

Ну… Не совсем свидание, я бы сказала, поскольку мы здесь с Гарри. С парнем, которого я вовсе не хочу видеть своим парнем; с парнем, который изменял жене, который вот-вот разведется и который на этой неделе потерял пять сотен фунтов, сделав ставку на какой-то футбольный матч. (Вот бы я могла просадить такие деньги! Мне было обидно даже из-за билета в кино стоимостью двадцать с небольшим фунтов – ну, когда Талли слилась.) Короче, мы поужинали в ресторане и теперь сидим в баре, потому что нам хорошо вместе и мы не хотим, чтобы этот вечер заканчивался.

То, что у меня нет на его счет серьезных намерений и я не хочу становиться его послеразводной тихой гаванью, еще не значит, что он мне не нравится и мы не можем отлично провести время.

А проводить время с Гарри – здорово.

И, может быть, я не хочу встречаться с ним по-настоящему просто из чувства самосохранения: я же знаю, что он