Притворись влюбленной - Бэт Риклз

что и сам не знает, и если до меня не дошло, то мы, наверное, по-разному видим наши отношения.

– По-разному? – повторяю я, пылая праведным гневом, как и подобает высокоморальной особе и при этом настоящей подруге. – Вы живете вместе! Вы купили квартиру и собирались переехать! Он вместе с тобой месяцами смотрел квартиры, неделями общался с юристами! Как, по его мнению, он видит ваши отношения, если не так же, как и ты?

Но Талли не знает, да и у меня нет ответа.

Я решаю, что на всякий случай не стоит выкладывать ей все, что я думаю о Сэме, – лучше сделать для нее презентацию в PowerPoint на тему «Причины, по которым Талли заслуживает большего, чем этот подонок».

Но в итоге я ничего не говорю, а просто даю ей выплакаться и еще раз пересказать их с Сэмом ссору, только другими словами. Я наливаю ей еще чая, достаю из шкафчика шоколадное печенье со сладкой начинкой и говорю ей, что она может оставаться у меня столько, сколько захочет. Я крепко ее обнимаю, убеждая, что нет ничего страшного в том, что их «дурацкий разрыв» помешал моему праздничному свиданию, и даю ей бумажные платочки, когда она опять разражается рыданиями. А что, если они и правда расстались, насовсем?

Когда она устает плакать, я выдаю ей подушку и плед, а сама иду в постель, забираюсь под одеяло и прислушиваюсь: моя лучшая подруга всхлипывает о парне, с которым строила свою жизнь последние пять лет.

И я ей нисколько не завидую.

Воскресное утро – пасмурное, серое и холодное. Я просыпаюсь под крики Талли: она орет на Сэма по телефону и снова всхлипывает.

Несколько минут я лежу в постели и прикидываю, что можно сделать.

Что ж… Мне кажется, «правильного» способа помочь Талли нет. Это не мои отношения, и не мне их спасать. Даже зная, как она счастлива с Сэмом (ну, была счастлива), я не хочу в это лезть. Лучшее, что я могу для нее сделать, – это просто побыть рядом.

Да и что ей посоветовать?

Может, Гарри и видит во мне эксперта по теме «Одиночество и независимость», но вряд ли Талли сейчас нужно именно это. Так что я выбираюсь из постели и иду в гостиную, где сидит моя лучшая подруга с разбитым сердцем, – и я готова помочь ей всем, чем смогу.

– Ой, – всхлипывает Талли, вытирая щеки тыльной стороной ладони. – Привет, прости. Я не хотела тебя разбудить.

– Все нормально. Это был Сэм?

Можно подумать, она могла на кого-то другого орать по телефону: «А как же заявка на ипотеку?»

– Да, – всхлипывает она. – Он хочет отложить переезд. На неопределенный срок.

– Отложить – в смысле… перенести?

У Талли на лбу появляется складка, и, взмахнув ресницами, она закатывает глаза. Она упирается локтями в колени и прячет лицо в ладонях.

– Он вообще хочет отказаться. Говорит, надо все отменить. А я… я сказала… что нам надо все обсудить. Прояснить ситуацию, понимаешь? Теперь, когда мы немного остыли… Поговорить снова, на ясную голову. А он ответил, что никогда еще так ясно не мыслил, как теперь. И лучшее, что мы можем сделать, – это дать задний ход, пока не поздно.

Я помогу ему ясно мыслить. Посмотрим, как он запоет, когда я запущу ему в башку его любимый PlayStation.

Впрочем, надо отдать должное его прагматизму – одной из тех черт, которые так ценила в нем Талли. Если сейчас они ссорятся, ругаются или даже готовы расстаться, то лучше отказаться от покупки жилья, пока они не связали себя обязательствами, не потратили все сбережения на ипотеку, не наняли грузовик для перевозки вещей и… за что еще там надо платить при переезде?

Но вслух я говорю другое:

– Так, значит… вы еще собираетесь поговорить? Попробовать все обсудить, даже если вы отложили переезд?

– Не знаю, – шепчет она, не убирая ладоней с лица. – Мне кажется… Боже, Софи, мне кажется, он уже все решил. Он меня бросит. Ты тоже так думаешь?

Хотела бы я сказать ей, что нет.

Хотела бы я, чтобы сейчас было подходящее время сказать ей, что она найдет кого-нибудь получше.

Я сажусь рядом на диван и обнимаю ее.

– Он не собирается бороться за наши отношения, да? Он уже мысленно собрался и свалил. Он все решил. И… Вот ублюдок, дождался, пока мы купим квартиру, почти переедем и почти начнем жить счастливо! Дождался и кинул меня! Засранец!

Она резко выпрямляется и швыряет в дверь одну из моих декоративных подушек. По ее красным щекам рекой текут слезы. Она берет очередную салфетку, сморкается и вытирает лицо рукавом халата.

– Думаешь, он встретил другую?

– Нет! Что? Да нет же! Сэм любит… Слушай, Талли, он говнюк, и я поверить не могу, что он так с тобой поступил, но… «встретил другую»? Мне кажется, это не в его стиле.

Он адски ленив, чтобы лгать, – а именно это и надо делать, если изменяешь. Талли сразу бы его вычислила.

– У него кишка тонка изменять, – все-таки говорю я.

– Ну да… Правда… Но тогда почему? Почему он зашел так далеко? Это же он предложил выбрать и купить жилье вместе, а на той неделе собирался настроить интернет на нашем новом адресе… Зачем, если он на самом деле ничего этого не хотел? А если он больше меня не любит и не хочет быть со мной, то почему все это предлагал?

И тут меня осеняет страшная догадка.

Похоже, я точно знаю, почему Сэм зашел так далеко.

Что он ей сказал, когда они вчера поссорились? «Просто так положено, все так делают».

Я вспоминаю некоторых парней – из тех, с кем я встречалась в последние несколько лет. Об их дурных привычках и всяком дерьме, с которым я мирилась, потому что эти парни казались мне… ну, более или менее симпатичными. Я хотела, чтобы у нас с ними все срослось. Я хотела, чтобы у меня кто-то был. Чтобы я была как все. Я снизила планку. Настолько, что даже Сэм – в своих лучших проявлениях – меня бы вполне устроил.

Он оставался с Талли, потому что «все так делают», и он, в общем-то, ее любил, так что почему бы и нет?

Я могу его понять. В конце концов, именно поэтому я продолжала встречаться с Джейксоном: в надежде, что рано или поздно я все же почувствую, что он мне подходит. Именно поэтому Гарри сделал предложение своей бывшей жене, хотя их отношения уже катились под откос. Так?

Может, когда они собирали вещи, он просто испугался. Или вообще не собирался говорить вслух ничего подобного, но теперь уже поздно.

Впрочем, это не тот ответ, который хочет услышать Талли, и я просто говорю:

– Да потому что он тупой идиот, вот почему. Нет, серьезно, при встрече я выскажу все, что о нем думаю. Да как он смеет? Как он, мать его за ногу, смеет?

Я готовлю нам завтрак, а Талли накручивает себя, оплакивая все, что связывало их с Сэмом. Договор аренды, общий банковский счет, общая подписка на Amazon Prime… Бесконечный список. И я знаю, что она была права: мне этого не понять. До тех пор, пока у меня у самой не будет таких отношений, я ничего не пойму.

Это вся ее жизнь. Все, что у нее было. Каждая, даже самая скучная заурядная мелочь так или иначе была связана с Сэмом. Я даже не представляю, как долго она будет распутывать этот клубок после пяти лет отношений.

Я слушаю ее отчаянные причитания о том, как разрыв повлияет на ее финансовое положение, и мне становится стыдно за свои жалобы на непомерные расходы, которые приходится нести из-за чужих свадеб и вечеринок. Папа и Камилла всегда учили нас вести бюджет и правильно распоряжаться деньгами, так что покупать подержанные машины и самостоятельно платить за аренду квартиры кажется нам с сестрами чем-то… обыденным. Но для Талли это немыслимо. Ей даже подумать об этом страшно.

Вскоре Талли снова скатывается в уныние: что ей теперь делать с Сэмом? Ведь она так его любит. И ей так больно. Как он мог так с ней поступить? Почему он ее разлюбил и что она сделала не так? Как в понедельник выйти на работу и делать вид, что все в порядке, хотя огромный кусок ее жизни исчез как не бывало?

Талли