Изумрудная муха - Ольга Львовна Никулина

стояли застеклённые гардеробы с костюмами девятнадцатого века и начала нашего века, сохранившиеся от сошедших со сцены спектаклей. Особенно дорожили историческими костюмами. Их берегли, они были выставлены в хронологическом порядке с указанием автора, пьесы и дат, когда пошёл спектакль и когда был снят, с указанием персонажа и имени исполнителя или исполнительницы… Ткани драгоценные, бархат, парча, атлас, итальянские шелка, тончайшие кружева… Облачение священнослужителей, жрецов, атрибуты царской власти, одеяния королей и королев, царей, цариц… Бармы, мантии с горностаем, боярские шубы, отороченные соболями, одеяния придворных бояр, шитые серебром и жемчугом, кокошники, сарафаны боярышень… Кафтаны стрельцов, камзолы, офицерские мундиры, шитые золотой и серебряной нитью, кружевные вуали, шёлковые веера со слоновой костью. Шляпы со страусовыми перьями… Старинное вооружение, серебряные, позолоченные и хрустальные кубки, потиры, скипетры, державы, украшенные драгоценными камнями… Конечно, камни театральные, но выглядели как настоящие яхонты, алмазы, рубины, жемчуга… Ценнейшие предметы театрального реквизита… Куда всё это делось, я вас спрашиваю. Вскоре после революции туннель замуровали. Что стало с этими вещами?.. Я тоже так думаю. Разворовали. Уж если из Гохрана тащили… Печально, ангел мой. Безалаберность, расточительство и просто самое откровенное воровство. Вас это тоже огорчает? Вот я и опасаюсь, сударыня моя, что эдак под шумок страну на кусочки растащат. Вспомните, дорогая моя, как советские вожди распоряжались нашей страной! Как своей вотчиной. Резали по живому… Не они страну собирали. Цари наши, Петруша, мой любимый. Европейцами нас сделал, какую державу создал! Русский человек, пьяница был, мой обожаемый монарх… Вы тоже так думаете? Мы с вами в жизнь пришли в тяжёлое время и заканчивать приходится в тяжёлое время. Да-с! Грустный получился финал. Но не будем унывать, будем думать о приятном. Сегодня концерт хороший, приурочен к пушкинской дате. Если сон не сморит, погляжу. Бон нюи, мон анж. Поцелуйте от меня наших девочек. До утра.

Июль выдался жаркий, с дождями и грозами. Позабыв зимнюю слякоть и промозглый ветер с мокрым снегом в лицо, неблагодарные горожане сетовали то на жару, то на дожди с грозами, которые, как назло, разражались в конце рабочего дня, когда надо было бежать по магазинам, ехать на дачу к детям или просто спешить к себе домой. Ордынку заливало так, что приходилось переходить её вброд, скинув босоножки, или скакать по хлипким дощечкам, перекинутым через мутные потоки у тротуаров. Бороться с этими маленькими наводнениями не умели. Старожилы говорили, что окрестности Балчуга – самое низкое место в Москве, когда-то низина с заливными лугами, и сколько люков для слива воды ни выкапывай, как ни поднимай тротуар, подземные воды с окрестных улиц сюда, в низину, стекутся так и так. Тут в стародавние времена похуже наводнения бывали, потому и вырыли двести лет тому назад обводной канал, который местные жители назвали Канавой. Но эти неудобства никого особенно не волновали. Летом лица людей выглядят свежее, у женщин не такой замученный вид, как в остальные времена года, и яркие летние платья и лёгкий солнечный загар их молодят и красят.

Люба отпуск не брала в надежде, что, как раньше, Эдик позовёт её с собой на две недели в поход на байдарках или в деревню к родственникам. Но он молчал. Катерина готовилась поступать в училище, ходила заниматься рисованием к подруге Петиной мамы, штудировала учебники, по которым ей предстояло изучать выбранное ею театральное ремесло. Она считала, что сможет сочетать вечернюю школу с училищем. Петя экстерном сдал экзамены за десятый класс. В августе ему предстояли экзамены в медицинский. Если не пройдёт – уедет в Мурманск, где его отец, капитан на военном судне, устроит его работать санитаром в медчасть флота. Катерина волновалась, ведь это означало для них долгую разлуку. Елизавета Ивановна, сидя у открытого балкона, изнывала от жары, реже говорила с подругами из ДВС, жаловалась на плохое самочувствие, однако не забывала напоминать Любе о мухе.

– Позвони старику, неудобно как-то, он подумает, что ты его совсем забыла.

Но позвонила Капитолина Семёновна. Люба сидела на работе, взяла трубку.

– Любочка, тут Степан Кузьмич просит вас объяснить сон, который ему приснился. Будто к нему на окно прилетела большая птица, села на подоконник и смотрит на него, а потом что-то прокричала, как будто выругала, и улетела. Он твердит, что это Мурочка за ним прилетала, напугался, даже давление поднялось… Может, ты знаешь?

У сотрудницы в столе нашёлся сонник, купленный у тётки, торгующей газетами у метро.

– Птицы – это к денежным расчётам. В соннике написано. Пусть успокоится, – сказала Люба.

– Спасибо, Любочка. Так ему и скажу. Значит, ему пенсию скоро принесут. Третий день ждём. Я вам позвоню, ведь уже будет полгода, как Марья Михайловна преставилась… Посидим помянем.

Август радовал ясными тёплыми днями и прохладными вечерами. Елизавета Ивановна закрыла балкон и перешла на кухню, к окну, откуда за пышной, ещё не начинающей желтеть листвой была видна колокольня церкви Воскресения в Кадашах, башни и золотые луковицы соборов Кремля. Это был из года в год повторяющийся своеобразный ритуал прощания с летом. К случаю звучали строки из «Евгения Онегина»:

– «Но наше северное лето,

Карикатура южных зим,

Мелькнёт и нет: известно это,

Хоть мы признаться не хотим»…

– Любка, ты помнишь, что будет полгода тёте Муре? Испеки пирожок с вареньем, если Петюня ещё не всё варенье умял. Съезди к старику.

В конце августа Катерина, сияя, объявила, что Петя в институт прошёл. Это была радость. Придя однажды с работы, Люба услышала музыку, доносившуюся из комнаты Катерины. За дверью басил Петя. Катерина выбегала в кухню, заглядывала в духовку, где пеклось что-то ароматное и вкусное, и прятала от Любы счастливое лицо. Люба решила, что пора познакомиться с мамой Пети, но не знала, как начать об этом разговор. Всё устроилось само собой. Ирина Петровна позвонила Любе сама. Договорились встретиться дома у Любы, так как Елизавете Ивановне с больными ногами трудно было бы преодолеть расстояние до Щетининского переулка, где они с Петей жили. В середине сентября, когда Ирина Петровна вернётся «с картошки», куда учащихся и педагогов ежегодно посылают собирать картошку «в помощь труженикам полей».

Дни бежали, наступил сентябрь. Холодный, дождливый. И вот, как год назад, Любе на работу позвонили из Расторгуева. Но звонил не Степан Кузьмич, а майор милиции Тришин. Он сообщил, что неделю назад старик был обнаружен мёртвым в его квартире. Третьего дня его похоронили. Похороны организовала Капитолина Семёновна, его подружка с давних пор. Тихо похоронили рядом с женой, она никого