Первая колония - Юрий Ижевчанин

Вначале ихлане с пением и дикими воплями помчались на строй старков, стремясь раздавить их. Железный строй устоял, и они отхлынули, оставив несколько сотен убитых. Принц остановил своих людей, которые пытались преследовать варваров. Ведь серьезное численное преимущество все еще оставалось за врагом, и нельзя было ломать несокрушимый строй. У старков был убит один человек, и еще один островитянин. Словом, первый раунд битвы остался целиком за старками.

Не ожидавший такого ихланский царь Чирчунт, который вообще был весьма низкого мнения о храбрости и боевой подготовке цивилизованных людей, а вдобавок был обнадежен своим агентом, который рассказал ему, что старки не выдерживают первого же натиска, стал вовсю ругать своих воинов за трусость:

— Вы не справились с этими слабаками! Вы струсили! Еще бы чуть-чуть, и они бы бросились со всех ног бежать, и вам бы осталось лишь хватать добычу и убивать тех, кто не годится в рабы. Но вы дрались даже не как женщины! Вы слабые девушки! Но сейчас старки поимели вас и вы стали хотя бы женщинами! Давайте, атакуйте еще раз! Видите, они боятся вас преследовать, боятся сдвинуться с места. Раздавите этих трусов! Я сам пойду впереди войска!

И царь встал в строй вместе со своими сыновьями и охраной.

Но атака несколько задержалась. Над городом взвился столб дыма, и царь ликующе закричал:

— Видите? Эти трусы-иклич впустили наших людей в город! Наемники перешли на нашу сторону! Остров наш! Все островитяне теперь наши рабы и слуги! А теперь раздавите этих подлых пришельцев!

Варварам тоже не чужда военная хитрость. Город был захвачен потихоньку высадившимся на другой стороне острова отрядом ихлан под руководством племянника царя Кутранта. Кутранту открыли ворота наемники, которые решили перейти на сторону ихлан и принять участие в грабеже города. А призвал их в город наследник престола Штыкчант. Наследник был обижен тем, как старки опутали его отца, заставили признать себя высшей знатью и практически отдать им управление царством. Он решил договориться с царем Чирчунтом, что тот поставит его на царство, отрешив слабодушного царя-отца, при условии уплаты удвоенной дани. "Лучше платить дань, чем потерять царство совсем", — думал наследник. — "А Ириньиссу я выговорил в качестве добычи себе и сделаю ее любимой наложницей."

Но ворвавшиеся в город варвары и только этого и ждавшие "защитники-наемники" начали убивать, грабить, насиловать и пытать. Отца, который вышел к ним, пытаясь усовестить, Кутрант лично зарубил, и, показав окровавленный меч Штыкчанту, потребовал от него беспрекословно повиноваться, иначе его постигнет та же участь. После этого Кутрант занялся грабежом царского дворца, а Штыкчант, быстро оседлав лошадь, решил попытаться вырваться из города. По дороге его пыталась остановить пара пьяных наемников, и он их зарубил. Не будь они пьяными вдрызг, ему, пренебрегавшему военной подготовкой, пришлось бы туго.

Кутрант, конечно же, не грабил дворец лично, а организовал грабеж. Ему оставалось сделать еще одно важное дело. Он с несколькими ближними воинами двинулся к храму Двенадцати Победителей, который стоял в городе с незапамятных времен. Подойдя к храму, он увидел, что его люди не осмеливаются войти в храм, а пьяные наемники уже собираются туда ворваться. Кутрант ударами оружия (порою плашмя, а порою и лезвием) утихомирил беспредельщиков, некоторых из них навсегда. Он громко объявил: "Храм неприкосновенен. Всем, кто в нем спасается, будет сохранена жизнь. Они могут выходить" Сам вождь отдал оружие своим джигитам и, почтительно склонив голову, вошел в храм. Навстречу ему вышел митрополит.

— Светлый владыко, я каюсь в тех жестокостях, что сотворили и творят мои люди. Но такова война.

— Ты — не более чем орудие Судьбы, сын мой. Прошу тебя утихомирить твоих людей и пощадить жизни.

— Я немедленно отдам приказ не убивать никого, кроме тех, кто сопротивляется. Я сообщаю, что мой царь назначил меня наместником острова. Благослови меня на правление, светлый отец. Я обещаю править по справедливости.

— Благословение на правление — светлый и торжественный обряд. Его нельзя совершать в городе, который грабят и жгут.

— Я понимаю, светлый владыко. Три дня по обычаям дается на разграбление. Три дня на наведение порядка. На седьмой день я вернусь к тебе.

Кутрант понял, что священники уже решили, что старый царь заслужил низложение, и готовы благословить передачу власти. Он немедленно отдал тайный приказ убить наследника и остальных сыновей царя. Сделать это нужно было как можно быстрее, чтобы потом сослаться на ужасы штурма и разграбления. Но наследник успел ускакать.

Принц получил известие о взятии города от стражников восточных ворот, которые со всех ног бросились бежать к старкам. Он обратился к своему войску:

"Воины! Граждане и те, кто после этой битвы ими станет! Вы видите, что эти милые и добрые люди оказались трусами и предателями. Что наемники при первой же возможности переменили сторону. Вы видите, как вы победили варваров в первой схватке. Но теперь нам предстоит либо разгромить их полностью, либо погибнуть. И мы их разгромим, потому что мы свободные люди, потому что мы — граждане, потому что мы дисциплинированнее их и на самом деле намного смелее."

"Эти варвары сильны лишь своим натиском. Они плохо держат строй, они побегут при первой неудаче. Они разбегутся, стоит нам убить или пленить их царя. Я объявляю, что тот, кто убьет или пленит царя, получит пятьдесят золотых и золотую пластину на панцирь. Кто убьет или пленит царского сына или одного из пяти вождей, тридцать золотых и серебряную пластину. Видите, вон украшенные шлемы вождей торчат в первых рядах строя? Убивайте всех и не отвлекайтесь на захват пленных, кроме вождей и членов царской семьи! Нам нужно победить. А если враги побегут, я дам сигнал, что можно начинать их хватать."

"Если меня убьют, командовать будет полковник Асретин. За ним барон Тарристань. За ним мой сын Кринсор. За ним тысячник Чусс Тронаран. За ним тысячник Лин Элитайя."

"Лагерь наш хорошо укреплен, и гарнизон там оставлен достаточный. Если из города попытаются на него напасть, они получат по зубам. Наши женщины, дети и рабы в безопасности. А нам остается только победить. С честью умереть сейчас глупо. И, более того, у нас пока всего один убитый, а у них уже сотни. Мы должны не просто победить, мы должны потерять как можно меньше людей и перебить как можно больше врагов. Мы должны показать этим варварам, что их коварство, наглость и натиск ничего не значат по сравнению с нашей культурой, стойкостью, выучкой и организованностью. Они храбры, но мы еще храбрее. Они глупы, а мы умны. И поэтому мы победим."