Икота - Георгий Чернов

на мгновение задержать дыхание. Это был знакомый ему парень, его сослуживец — Пермяк. Страх, который Андрей испытал, увидев его, был связан не с самим Пермяком, но с тем, как он выглядел. Он был совсем не похож на себя: обычно веселый и жизнерадостный, здесь, в этом темном углу он стоял совсем бледный, дрожащий, раскачивающийся взад и вперед на ступнях. Лицо его было сосредоточенным, напряженным, а глаза бегали туда-сюда, как две мухи.

— Пермяк? Пермяк, это ты? — позвал его Андрей, но голос его срывался, а язык почти не двигался. — Что с тобой?

— Что с тобой? — повторил вдруг Пермяк, копируя интонацию Андрея.

— А? — не понял его Андрей, все еще туго соображая. — С тобой все хорошо?

— Хорошо? — повторил опять Пермяк, но в этот раз быстро повернулся в сторону Андрея и уставился на него своими острыми глазами с покрасневшим белком. — Икота, икота… — продолжил снова он свою мантру, но теперь не отрывая взгляда от Андреевых глаз.

Все это было как во сне. Более всего Андрея пугало то, что он не мог пошевелиться. Силился, очень старался, но не мог. Одна лишь голова кое-как могла поворачиваться, но медленно и слабо.

Пермяк в это время почему-то замолчал, по-прежнему продолжая стоять в углу и покачиваться, рассматривая Андрея. Воцарилась абсолютная тишина, и Андрей даже на мгновение подумал, что оглох. Раздался звон в ушах. Что все это значит? Зачем он повторяет эти слова, раз за разом, хотя даже не икает? Похоже на бред. Быть может, у него лихорадка, а места в госпитале заканчиваются, и потому его подселили к нему? Но где его кровать? Все эти вопросы проносились молнией в голове Андрея, но ответа на них не было.

Через несколько секунд Пермяк все же сдвинулся с места и направился к Андрею, еле перебирая ногами, волоча их за собой, скребясь по полу. Он все ближе подходил к нему, приближался, и вот слышно было уже его тяжелое дыхание. Тот кислый запах усилился, заполнив собой все пространство. Приблизившись вплотную к кровати, он нагнулся над ним, смотря прямо в глаза, и Андрей почувствовал, что вот-вот уже готов закричать, сорваться, но сил не было совершенно. Сознание покидало его в этот момент, от нахлынувшего гигантской волной страха он мог в любой момент вырубиться. Сердце его стучало бешено, в висках раздавалась канонада, заглушавшая все вокруг, даже звон в ушах.

Пермяк уже был совсем над ним, над его лицом, склонялся, будто хочет что-то сказать, но продолжал молча смотреть на него, дышать и источать мерзкий запах. Холодный пот с его лица изредка капал на Андрея. В конце концов, он начал будто отхаркивать что-то, раскрыв широко рот. Андрей лишь закрыл глаза, не понимая, что происходит и чего ему ждать. Он просто смирился со своим безысходным положением, замер, надеясь, что сейчас он проснется. Он должен проснуться.

Но морок не пропадал. Теперь он чувствовал, как что-то скользкое, липкое, покрытое слизью лезло в его рот, заполняя собой гортань. Его затошнило, голова шла кругом. Горло свело в спазме, и пару раз его вырвало, но вытолкнуть это что-то, заползавшее теперь в него целиком, он не мог.

Когда, по ощущениям, все кончилось, Андрей боязливо раскрыл глаза и увидел, как Пермяк все еще продолжает стоять над ним, но лицо его стало спокойнее. Словно он снял какой-то груз с плеч, свалил тяжкую ношу и может наконец отдохнуть. В подтверждение этого он закрыл глаза и с грохотом упал на пол. Андрей хотел было броситься к нему, но пошевелиться по-прежнему не мог, и вскоре, совершенно обессиленный, он потерял сознание.

VI

Когда Андрей проснулся, стало уже совсем светло. Был то не солнечный свет, который обычно привык видеть Андрей по пробуждении, а искусственный — кто-то снаружи включил лампочку в его палате. Он протер глаза, раскрыл их безо всякого сопротивления и удивился тому, как легко он себя чувствует. Не было ни головной боли, ни слабости в движениях. Ничего такого, что преследовало его вчера весь день до самого отхода ко сну.

Тут он вдруг что-то вспомнил. Какое-то странное ощущение, что он вчера видел нечто, заставившее его испытать неописуемый страх. Пермяк, бормотание, что-то склизкое во рту. Он осмотрелся, но не увидел ничего такого, что подтверждало бы увиденное. Быть может, это был бред? Сон? Высокая температура и не такое может вызвать. И да, действительно, он был весь сырой от пота, все постельное белье пропиталось им. Андрею стало неприятно, холодно, и он поспешил вылезти из-под одеяла.

Встав на ноги, он также обнаружил, что стоит совершенно твердо. Ноги его не подкашивались, как вчера, бедро не болело, и в целом состояние было отличное. Может быть, даже лучше, чем до ранения. Что они ему там вкололи? Видимо, очень сильное лекарство.

Он походил немного по палате, рассматривая стены и пол, пытаясь разобраться, что же вчера произошло, но по-прежнему не видел никаких подтверждений тому, что произошло хоть что-то. Но все это было так натурально. Впрочем, говорят, что в лихорадке сны невероятно реальны, настолько, что даже дух захватывает. Он окончательно успокоился, снял с кровати белье и уложил его около двери, чтобы, когда врач придет, его забрали и выдали ему новое.

С другой стороны, он ощущал себя настолько здоровым, что надеялся теперь на скорую выписку и отправку домой. Он надеялся, что поедет домой, а не обратно, в окопы и грязь, под пули опостылевших духов. Новое ощущение, сковавшее грудь, показало свои зубы: а кончилось ли все для него? Он так хорошо себя чувствует, что ранения словно и не было. Куда его вообще ранили? Ничего нет, зажило, как на собаке.

«Рано поддаваться панике», — решил он, закрывая глаза.

Все было хорошо, все кончилось, по крайней мере, пока, и он может наконец отдохнуть, сбросить с себя все те тревожные ощущения, преследовавшие его до сегодняшнего дня долгие месяцы. Осталось дождаться врачей, а пока их нет, лежать и ни о чем не думать. Разве что, неплохо было бы поесть: он не ел ни вчера, ни сегодня. Впрочем, в его состоянии есть и не хотелось, но теперь чувство голода было очень сильным. Живот даже крутило, он ревел, сворачивался, просил накормить. Может, врачи принесут?

Но никто шел, и довольно долго. Он прождал так около двух часов, успокаивая желудок, глотая слюну и прислушиваясь к ходьбе за дверью. В конце концов, он не выдержал, встал и начал бить кулаком в дверь, чтобы кто-нибудь