Вирусный маркетинг - Марен Ледэн

— Тут-то и обнаружилась ахиллесова пята, — иронизирует Аттила, машинально почесывая голову кончиком ручки.

— Это те же ключевые слова, что вы показывали нам на прошлой неделе… те, которые вы обнаружили на феминистском сайте и которые регулярно появлялись на тамошнем форуме. Только на этот раз статья о маркетинге. Неплохо, да? После такой находки мы все вместе продолжили рыться в Интернете, исходя из ключевых слов, к которым отсылала первая статья…

Его прерывает Бахия.

— …стоило потянуть за ниточку, и весь клубок размотался!

Даже не положив портфеля на стол, Натан ловит бумаги, которыми Александр размахивает у него перед носом.

«Вот дерьмо».

Он быстро пробегает глазами последние страницы, а докторант уже протягивает ему новые.

— Здесь тоже.

— На какой бы дисциплине, на каком бы издании мы ни остановились, мы систематически обнаруживали общие ключевые слова и одни и те же библиографические ссылки: репродуктивный импульс, сексуальный импульс, давление, плодовитость, невроз…

— …потребление, тотальная кодификация, отклонение, совершенство и еще приемлемость. Какова бы ни была тема статьи. Странно.

— В каждом документе так или иначе рассматривается проблема связи женщин и технологий.

— Но в весьма сомнительных выражениях, более или менее удачно скрытых за научным лоском, за физической и химической терминологией, в которой я ни черта не смыслю.

— И все это утопает в псевдоэтических и философских рассуждениях — на самом деле крайне морализаторских, почти фанатичных, — о биологическом смысле жизни и генетически модифицированных организмах.

— Тексты по перспективному прогнозированию антропологических мутаций женщин в информационном обществе. Постмодернистские и кибернетические измышления в духе Норберта Винера или Пьера Леви применительно к женскому полу…

— …да еще и бредовые. Независимое социальное положение для женщин, сексуальное освобождение, извращение нравов, гибридизация полов, глобальное соединение женских организмов с технологическими устройствами, киберматеринство, отказ от участия мужчины в процессе размножения, роды, принимаемые компьютером, и все в таком духе.

— Действительно странно… есть даже пассаж о том, что в долгосрочной перспективе сексуальные импульсы будут представлять опасность для акта потребления, в связи с чем их придется минимизировать или полностью подавить.

Натан озадачен. Вмешивается Бахия.

— Причем под статьями в неспециализированных журналах или на форумах всегда стоят инициалы К.Ф.! Некоторые статьи в научных журналах подписаны именами, которые никогда не повторяются, например, Кристиан Фаррес, Кристофер Фейдом или Карл Фос…

«Но инициалы неизменны — К.Ф.».

— Мы проверили, ни одно из имен не принадлежит известному ученому, уже публиковавшему свои работы в других журналах.

— На весь батальон ни одной знаменитости.

— Я сделала несколько телефонных звонков, но никто ничего не слышал. Надо обратиться в министерство и в отделение регистрации ученых-преподавателей. Еще можно попробовать поискать через НЦНИ[7] или государственные исследовательские организации. У меня нет нужных контактов, но вам, Герр Профессор, это не должно составить труда. Конечно, с частными организациями будет сложнее… может, найдется способ навести справки в фирмах, которые заключают договоры на исследования с государственными лабораториями.

Слегка запыхавшись, Бахия на время прерывается. Она любит говорить не торопясь.

«Чтобы создать впечатление, что всегда держит ситуацию под контролем».

Даже если это не так.

— Еще мы заметили, что все сайты и журналы, имеющие отношение к обнаруженным документам, базируются в регионе Рона-Альпы или в пограничных департаментах — за исключением двух. Одной немецкой лаборатории в Берлине и одной фирмы, которая находится в Соединенных Штатах, в каком-то калифорнийском городке, точно не помню… И все это публиковалось в течение последних шести месяцев, в постоянно возрастающих объемах. По крайней мере, мы не нашли ничего, что появилось бы раньше.

Натан поднимает голову.

— До января ни одной публикации, отвечающей этим критериям?

— Ни одной.

Бахия замолкает и переводит дух. Длинные каштановые локоны струятся по влажным от пота вискам. Она с заговорщицким видом смотрит большими темными глазами то на Аттилу, то на Александра. Все еще держа руки на бедрах, поворачивается к Натану спиной. Очевидно, ситуация ее очень забавляет. Но есть и еще кое-что. Бахия — молодая женщина, которая редко дает выход эмоциям. Ее возбуждение интригует Натана.

Через минуту она подходит к нему.

— Наконец-то ваши исследования начинают интересовать меня, господин Сёкс. Я признаю, что ваши теории о сексуальном дискурсе в литературе для менеджеров не очень-то меня привлекали, но тут… вы указали как раз на то, чего мне не хватало для мотивации. Не знаю, правда, к чему это нас приведет, но в кои-то веки лето обещает быть не таким скучным…

Натан улыбается. Он собирается ответить, но кто-то стучит в дверь. Раздраженная Бахия идет открывать. В коридоре слышится голос, потом докторантка снова поворачивается к Натану, с провокационным видом.

— Тут ваша студентка спрашивает, на месте ли вы… хотя я не понимаю, по какому вопросу она может к вам обращаться 3 июля, когда заседания комиссии давно кончились и дипломы выданы… Впустить ее?

Натан закатывает глаза.

— Мы закончили… Входи и не обращай внимания на выдумки этой сумасбродки.

— А я как раз ухожу, — подхватывает последняя, собирая вещи. — В этой комнате явно появился лишний объект для социологического исследования.

Бахия отходит в сторону, пропуская миниатюрную женщину лет тридцати. Большие черные глаза, матовая кожа, усыпанная веснушками.

— Входи, Лора, я знал, что ты придешь этим утром. Очень рад.

Женщина мягким движением закрывает за собой дверь.

— Здравствуй, Натан.

БЕРЛИН,

3 июня 1986

Спешный отъезд из калифорнийского дома. Папа толкает меня в дребезжащий самолет, вылетающий в Берлин. Он держит меня за руку. Нет: за предплечье. Помню, как его пальцы сжимали мое запястье. С губ то и дело слетают слова «бегство» и «ошибка». Он уверяет, что вещи скоро доставят вслед за нами в Европу. Что я не должна беспокоиться. Что там я снова буду заниматься борьбой, играть и учиться. Что это ничего не изменит.

— Мы больше не вернемся.

Потом он шепчет:

— Эти идиоты ничего не поняли.

Я не волнуюсь: мне все равно. Я полностью сосредоточена на разгоне и взлете самолета. Лечу в первый раз. Это «Боинг 747», сказал папа. Для девочки, которая никогда не видела обычного телевизора, — гигантская машина.

Вспоминаю улыбку стюардессы, которая, подав нам подносы с обедом, материнским жестом проводит рукой по моим волосам, пока папа увлечен спором с дядей Джоном. Какая теплая ладонь! Ласка длится всего пару секунд, но мне кажется, это целая вечность незнакомой нежности. Больше всего мне нравится ее взгляд. В нем светятся искренность и непосредственность.

Словно она не боится папы.

Я считаю ее безумно храброй. Осмелиться смотреть на меня и трогать, даже не спросив разрешения! Она до сих пор не выходит у меня из головы.

Заметив этот жест, папа, как всегда, реагирует негативно. Он начинает нервничать. В итоге молодая брюнетка, извинившись, возвращается в хвост самолета.

Остальное помню смутно. Прибытие в Амстердам, отъезд в Берлин. Ночное такси, провонявшее сигаретным дымом. Молчаливый водитель, который убивает время, перескакивая с одной радиостанции на другую. Гаснущие огни. Загородное шоссе, дом в стороне от других, коридор, за ним закуток с мрачной дверью, закрытой на два огромных засова.

Вот уже четыре месяца, как я не выхожу из красной комнаты. Папа придумал это название, когда мы приехали в Берлин. В тот день у меня впервые начались месячные. Странная боль, потом грусть. Папа объясняет, что гордится моим женским телом и тем, что со мной происходит.

— Это очень важный знак судьбы, дорогая.

Его серьезный вид заставляет меня почувствовать свою значимость.

— Эта красная кровь в нашем доме, связанная с новой жизнью, с нашими первыми шагами на старом континенте, означает, что с нами наши предки сидоняне[8] и Ваал-Вериф,[9] наш господин. Они внимательно следят за каждым нашим шагом.

Папа сжимает мою руку, его голова слегка дрожит, выдавая возбуждение.

— Через тебя и твое превращение из ребенка в женщину они дают нам знать о своей поддержке. Я вижу в этом благое знамение… доказательство того, что мы всегда делали правильный выбор и должны идти тем же путем… Но еще я чувствую, что они хотят заставить нас понять: ты — ключевое звено на новом этапе наших духовных исканий.