Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 4. Стихотворения. Поэмы (1918–1921) - Николай Степанович Гумилев

и снова идут.

И когда, перед утром, склонилась луна,

Уж не та, а страшна и красна,

Понял я, что она, словно рыцарский щит,

Вечной славой героям горит,

И верблюдов велел положить, и ружью

Вверил вольную душу мою.

13. Либерия

Берег Верхней Гвинеи богат

Медом, золотом, костью слоновой,

За оградою каменных гряд

Всё пришельцу нежданно и ново.

По болотам блуждают огни,

Черепаха грузнее утеса,

Клювоносы таятся в тени

Своего исполинского носа.

В восемнадцатом веке сюда

Лишь за деревом черным, рабами

Из Америки плыли суда

Под распущенными парусами.

И сюда же на каменный скат

Пароходов толпа быстроходных

В девятнадцатом веке назад

Привезла не рабов, а свободных.

Видно, поняли нрав их земли

Вашингтонские старые девы,

Что такие плоды принесли

Благонравных брошюрок посевы.

Адвокаты, доценты наук,

Пролетарии, нищие, воры,

Все, что нужно в республике, вдруг

С гиком ринулись в тихие горы.

Расселились. Тропический лес,

Утонувший в таинственном мраке,

В сонм своих бесконечных чудес

Принял дамские шляпы и фраки.

— «Господин президент, ваш слуга!» —

Вы с поклоном промолвите быстро,

Но взгляните, черней сапога

Господин президент и министры.

— «Вы сегодня бледней, чем всегда» —

Позабывшись, вы скажете даме,

И что дама ответит тогда,

Догадайтесь, пожалуйста, сами.

То повиснув на тонкой лозе,

То скрываясь средь листьев узорных,

В темной чаще живут шимпанзе

По соседству от города черных.

По утрам, услыхав с высоты

Протестантское пенье во храме,

Как в большой барабан, в животы

Ударяют они кулаками.

А когда загорятся огни,

Внемля фразам вечерних приветствий,

Тоже парами бродят они,

Вместо тросточек выломав ветви.

Европеец один уверял,

Президентом за что-то обижен,

Что большой шимпанзе потерял

Путь назад средь окраинных хижин.

Он не струсил и, пестрым платком

Подвязав свой живот волосатый,

В президентский отправился дом,

Президент отлучился куда-то.

Там размахивал палкой своей,

Бил посуду, шатался, как пьяный,

И, не узнана, целых пять дней

Управляла страной обезьяна.

14. Мадагаскар

Сердце билось, смертно тоскуя,

Целый день я бродил в тоске,

И мне снилось ночью: плыву я

По какой-то большой реке.

С каждым мигом всё шире, шире

И светлей, и светлей река,

Я в совсем неведомом мире,

И ладья моя так легка.

Красный идол на белом камне

Мне поведал разгадку чар,

Красный идол на белом камне

Громко крикнул: «Мадагаскар!»

В раззолоченных паланкинах,

В дивно вырезанных ладьях,

На широких воловьих спинах

И на звонко ржущих конях,

Там, где пели и трепетали

Легких тысячи лебедей,

Друг за другом вслед выступали

Смуглолицых толпы людей.

И о том, как руки принцессы

Домогался старый жених,

Сочиняли смешные пьесы

И сейчас же играли их.

А в роскошной форме гусарской

Благосклонно на них взирал

Королевы мадагаскарской

Самый преданный генерал.

Между них быки Томатавы,

Схожи с грудою темных камней,

Пожирали жирные травы

Благовоньем полных полей.

И вздыхал я, зачем плыву я,

Не останусь я здесь зачем:

Неужель и здесь не спою я

Самых лучших моих поэм?

Только голос мой был неслышен,

И никто мне не мог помочь,

А на крыльях летучей мыши

Опускалась теплая ночь.

Небеса и лес потемнели,

Смолкли лебеди в забытье...

...Я лежал на моей постели

И грустил о моей ладье.

15. Замбези

Точно медь в самородном железе,

Иглы пламени врезаны в ночь,

Напухают валы на Замбези

И уносятся с гиканьем прочь.

Сквозь неистовство молнии белой

Что-то видно над влажной скалой,

Там могучее черное тело

Налегло на топор боевой.

Раздается гортанное пенье.

Шар земной облетающих муз

Непреложны повсюду веленья!..

Он поет, этот воин-зулус:

«Я дремал в заповедном краале

И услышал рычание льва,

Сердце сжалось от сладкой печали,

Закружилась моя голова.

Меч метнулся мне в руку, сверкая,

Распахнулась таинственно дверь,

И лежал предо мной издыхая

Золотой и рыкающий зверь.

И запели мне духи тумана:

“Твой навек да прославится гнев!

Ты достойный потомок Дингана,

Разрушитель, убийца и лев!”

С той поры я всегда наготове,

По ночам мне не хочется спать,

Много, много мне надобно крови,

Чтобы жажду мою утолять.

За большими как тучи горами,

По болотам близ устья реки

Я арабам, торговцам рабами,

Выпускал ассагаем кишки.

И спускался я к бурам в равнины

Принести на просторы лесов

Восемь ран, украшений мужчины,

И одиннадцать вражьих голов.

Тридцать лет я по лесу блуждаю,

Не боюсь ни людей, ни огня,

Ни богов... но что знаю, то знаю:

Есть один, кто сильнее меня.

Это слон в неизведанных чащах,

Он, как я, одинок и велик

И вонзает во всех проходящих

Пожелтевший изломанный клык.

Я мечтаю о нем беспрестанно,