А любовь всегда бывает первой - Николай Шмагин

Иван бросился вон из комнаты.

Дядя Ваня с тетей Надей вышли, было из кухни проводить его, но Ивана уже и след простыл…

Из низких свинцовых туч, нависших над городом, моросит на землю нудный осенний дождь. Редкие фонари скудно освещают улицы, едва рассеивая наступающую вечернюю темноту.

Иван торопливо бежит по дороге на Бугор, не обращая внимания на грязь и лужи под ногами…

Завернув к давно закрытому магазину в пятиэтажке, он оказывается рядом с улицей, состоящей из частных деревянных домов, где живет она, его девушка. Дорога кончилась, дальше была непролазная грязь.

Но Ивана не остановить; каким-то чудом он находит тропинки в этой топкой хляби, и смело идет вперед, к заветной цели.

Запыхавшись, подходит, наконец, к ее дому и видит Бориса с Раей.

Они стоят под навесом крыльца, и Борис что-то с жаром объясняет, доказывает девушке, размахивая руками в подтверждение правоты своих доводов. Увидев подходившего Ивана, они замолчали.

– Привет вам. Не ожидали так скоро увидеть меня? – наигранно бодро произнес Иван, подходя и чересчур старательно отряхиваясь от дождя.

– Здорово, коли не шутишь, – Борис угрюмо посмотрел на так некстати появившегося, ненавистного друга.

Рая молчала, не зная, что сказать и как вести себя. Она впервые оказалась в такой ситуации, и ей было жутко неловко перед Иваном.

Пауза затягивалась. Дождь усилился, забарабанил по железной крыше дома. Стало совсем темно и холодно.

– Ой, Ваня, ты совсем вымок! – Рае никак не удавалось найти подходящие слова, чтобы избавиться от гнетущего молчания.

– Мальчики, уже так поздно. Как вы будете домой добираться?

– Пешедралом. Больше никак не получится, – пошутил Борис, но от его шутки стало еще тягостнее.

«Рая, домой пора!» – внутри дома хлопнула дверь, послышались шаги.

– Это мама, влетит мне теперь, – не решаясь уйти, девушка с жалостью смотрела на молчаливо стоящих, промокших ребят. Ей так хотелось остаться наедине с Иваном, чтобы все объяснить и рассказать ему.

– Ну что, Ванька, может, вместе домой пойдем? – прервал свое молчание Борис и сильно хлопнул друга по плечу, так, что тот вздрогнул от неожиданности. Борис снисходительно ухмыльнулся:

– Не бойся, не трону.

– Я не боюсь, мне с Раей поговорить надо, – Иван видел, что Борис на – взводе, и вот-вот сорвется.

– Поговорите, я подожду. Мне не к спеху. А может, пойдем, ученик?!

Борис явно вызывал Ивана на ссору, сверля его бешеными глазами.

– Что вы, мальчики? Этого еще не хватало.

– Пойдем, уже поздно! – Борис ухватил Ивана за рукав плаща и сильно дернул. Иван побледнел, но смолчал.

– Боря, прекрати немедленно! – Рая вышла вперед, и теперь стояла между друзьями, готовая встать на защиту любимого.

– Защитница! Ладно, говорите. Не буду вам мешать, – Борис говорил отрывисто, хрипло, с надрывом.

Резко повернувшись, он пошел, не разбирая дороги, в вечернюю тьму…

Оставшись наедине, влюбленные облегченно вздохнули.

– Ваня, когда он постучал в дверь, я думала, что это ты пришел. Я ждала тебя, ведь мы договорились, а это он оказался. Стал мне объяснять, доказывать, ты вовремя появился. Я уж думала, не придешь. Почему так поздно? – торопилась рассказать девушка Ивану, прижавшись к его груди.

Он бережно обнял ее.

– Извини, так получилось. Не смог раньше, – Ивану было стыдно сказать правду, и лгать ему тоже не хотелось. От полноты нахлынувших чувств он стал целовать ей лицо, руки, губы, она отвечала взаимностью, и тут снова громко раздалось из сеней:

«Рая, сколько раз повторять одно и то же? Немедленно домой!»

Влюбленные вздрогнули и отшатнулись друг от друга, будто их уличили в преступлении, снова прижались, не в силах расстаться:

– Завтра мы увидимся на заводе, в обеденный перерыв. Хорошо? – Рая напоследок поцеловала Ивана в губы, и убежала в дом.

Он постоял, слушая, как ее мать заперла за ней входную дверь на засов и бухнула внутренней дверью. Стало тихо. Надо было идти домой.

В последний раз, оглядев дом, и занавешенные окна ласковым взглядом счастливого влюбленного, Иван быстро пошел по тротуарам в обратном направлении, пытаясь насвистывать на ходу.

Представив, какой путь ему предстоит проделать, прежде чем он окажется у себя дома, Иван прибавил шаг…

С трудом выбравшись на дорогу, Иван оббил кое-как грязь с ботинок и вдруг увидел Бориса, поджидавшего его возле магазина. Отсвет от фонаря освещал его нахохлившуюся фигуру, направившуюся ему навстречу.

– Влюбленные время не замечают. Я тут продрог весь, тебя дожидаючись. Вместе все веселее шагать, так ведь? – Борис испытующе глянул на удивленного Ивана, не ожидавшего такой встречи.

– Да уж, скучать не придется. Я думал, ты почти до дома добрался.

Спорым шагом они устремились по дороге, ведущей с Бугра в город.

Шли молча, изредка поглядывая друг на друга.

Миновав овраг и Синдячкин мост, вздохнули с облегчением. Все к дому поближе. Борис, как засунул руки в карманы пальто, будто держал там что-то, так и шел всю дорогу.

Иван подозрительно косился в его сторону. Кто знает, какой очередной фортель может выкинуть лучший друг?

Заметив его взгляд, Борис усмехнулся и наддал ходу, так что Иван едва поспевал за ним…

Вот уже и военный завод прошли, за ним – Крестовоздвиженскую церковь, кинотеатр «Октябрь» остался позади. Оба взопрели, несмотря на осенний холод и дождь. Настроение улучшалось с каждым пройденным кварталом.

По Ленинской улице шлось уже почти весело, и только завернув за «АРС», они вздохнули, наконец, с истинным облегчением. Дошли.

Замедлив шаг у дома Бориса, друзья снова взглянули друг на друга. Они уже свыклись со своим положением, и холод отчуждения, резко обозначившийся на Бугре, у дома Раисы, здесь словно бы растаял.

– Я погорячился там, лишнего чуток наговорил. Но ведь такое дело, сразу и не переживешь, время для этого нужно, – решил выговориться на прощание Борис, глядя в сторону.

Иван слушал даже с некоторым удовлетворением. Раскаяния он не ожидал от Бориса, и был приятно удивлен.

– Хоть она и выбрала тебя, мне от этого не легче. Скорее, наоборот. Лучше уж бы кто чужой был, незнакомый, – Борис вынул, было из кармана портсигар, и тут же засунул обратно, раздумав курить.

– Дело уже прошлое, хочу тебе признаться. Когда мы возвращались с Бугра, я раза два хотел тебя пырнуть, еле сдержался, – в доказательство своих слов он вынул из другого кармана нож-лисичку, и нажал кнопку: широкое лезвие выскочило сбоку из рукоятки, и будто уставилось на Ивана с кровожадным любопытством.

Теперь он понял, почему Борис шел, не вынимая рук из карманов.

– Ладно, бывай. Мне еще до дому кондыбехать минут десять, – Иван кивнул Борису и ушел, впервые не попрощавшись с ним за руку…

Пятнадцатая глава

Зима-коренная

Иван разгребал деревянной лопатой, сделанной еще дедом, снег возле бабушкиного сарая. Пришлось потрудиться, так как снегу намело много, но вскоре вся территория от сарая до выхода в сад была расчищена, и он с удовлетворением оглядел плоды своего труда.

Раскрыв дверь сарая, побросал наружу чурбаки, напиленные еще с лета и, глянув на почти закончившуюся поленницу у стенки, взялся за топор.

«Надо почаще приходить, помогать бабушке. Дров у нее осталось, кот наплакал, воды нет. Да и в магазин сходить надо. Зимой в нашу гору ей не подняться, тут и молодой может себе шею свернуть. А если бы я остался в Чебоксарах, кто тогда поможет бабушке? Матери некогда…» – размышлял Иван, устанавливая чурбак поудобнее.

Пилить и колоть дрова он уже давно научился, с детства, и потому легко расправился с десятком чурбаков, превратившихся в груду поленьев.

Выпрямившись передохнуть, огляделся с радостным чувством, всколыхнувшем в душе воспоминания из раннего детства, когда он вот на этом же самом месте, впервые пилил дрова с дедом и бабушкой, постигая нехитрую, но требующую навыков и сноровки науку. Только дело было жарким летом…

«ВОСПОМИНАНИЯ ИЗ ИВАНОВА ДЕТСТВА»:

… Ванька утер пот со лба, и с силой потянул пилу на себя – от себя, стараясь не осрамиться перед дедом.

– Не рви пилу, плавно тяни. Вот так, – усмехнулся дед, и они стали пилить; наконец, чурбак упал в траву рядом с козлами, а дед с внуком принялись за следующий. Но Ванькины руки уже еле двигаются, держась за ручку, а бревно еще и на половину не распилено.

Из сарая вышла бабушка с пустым ведром из-под помоев, а по двору разнеслось Борькино чавканье, вперемешку с радостным похрюкиванием.

– Ну, што, притомились поди, работнички?

– Отдохни пока, в сад сбегай, – пожалел дед запарившегося внука, и бабушка заступила на Ванькино место; пила в их руках послушна и проворна, она весело звенит и поет, роняя в траву желтые опилки, и Ванька невольно залюбовался, глядя, как они неторопливо и ладно пилят дрова.

Затем дед берет колун, и чурбаки быстро превращаются в поленья, которые бабушка сноровисто укладывает в поленницу у сарая…