Тайфун - Робин Алан Уайт

«Скрэнтон», «Монпелье», «Оклахома-сити». Подводные лодки внешне выглядели совершенно одинаковыми за исключением самой последней, «Портленда», вокруг которого кипела бурная деятельность. На палубе стояли матросы в оранжевых спасжилетах, готовые отдавать швартовы. Сходня, на жаргоне военных моряков «бровь», все еще была перекинута через узкую полоску маслянистой воды. Сходня была украшена красными, белыми и синими флажками, среди которых выделялся большой белый щит с надписью «ВМФ США. «Портленд». Внизу красовалось изображение свирепого красного морского рака, сжимающего в одной клешне перекушенную пополам субмарину, другой размахивающего торпедами и крылатыми ракетами «Томагавк», с подписью «Дом невидимок».

Скавалло, уроженка приморского штата Мэн, прекрасно разбиралась в морских раках. Красный цвет означал, что рак вареный. На взгляд молодой женщины, вареный рак был не самым подходящим талисманом для подводной лодки.

Громкий гудок сирены. Матросы начали тянуть тяжелые канаты.

Роза Скавалло не намеревалась оставаться на берегу. Сделав спринтерский рывок, она добежала до сходни и остановилась перед высоким широкоплечим старшиной. Нашивка на кармане гласила, что его фамилия Бэбкок. У него за спиной обливался потом военный фотограф. Люк на палубе был открыт. Скавалло облегченно выдохнула. Она успела. Раз этот здоровяк спустится вниз, она последует за ним. Опустив сумку, молодая женщина повернулась к флагу, безжизненно повисшему на короткой мачте над рубкой, отдала честь и доложила:

— Лейтенант Скавалло прибыла на борт.

Она протянула старшине Бэбкоку конверт.

Фотограф увековечил это событие для истории.

— Вы едва не опоздали, мэм, — заметил Бэбкок, возвращая документы. — Оставьте свои вещи мне.

— Я и сама управлюсь с ними.

— Сначала с вами хочет поговорить капитан. Вон он, на ходовом мостике.

— Приготовиться отдать все швартовы! — послышался зычный голос мужчины в безукоризненной белоснежной форме, стоящего на открытом мостике.

Скавалло подняла взгляд. На тридцать футов над палубой поднималось то, что в недалеком прошлом, когда подводные лодки еще проводили большую часть своей жизни на поверхности, называлось боевой рубкой. Сейчас рубку называли просто «парусом».

— Не беспокойтесь, — заверил ее Бэбкок. — Ваши вещи никуда от вас не денутся. — Подхватив сумку, он подтащил ее к открытому люку. — Эй, внизу у трапа! — крикнул он, бросая сумку вниз.

Скавалло проводила сумку взглядом, радуясь тому, что заперла ее на замок. Она прошла по покатой палубе к боевой рубке «Портленда». Покрытая теплыми, мягкими резиновыми плитками, палуба казалась спиной гигантского морского млекопитающего, а не корпусом боевого корабля.

Бэбкок, матросы в спасжилетах, все, кто стоял на причале, внимательно следили за тем, как молодая женщина поднималась по веревочному трапу, болтающемуся из люка в левой стороне рубки. «Наверное, ждут, что я свалюсь». Когда Скавалло наконец просунула ноги в люк, поднимаясь на мостик, пот катил с нее уже ведрами.

Старшина Бэбкок был прав. На открытом мостике едва хватало места для того, чтобы два человека стояли, не натыкаясь друг на друга локтями. Выпрямившись, Скавалло козырнула. Военный фотограф нацелил вверх телеобъектив. Флаг безжизненно висел на мачте. Зажужжал мотор перемотки пленки фотоаппарата.

— Лейтенант Скавалло прибыла на борт, сэр.

Ванн взял микрофон.

— Приготовиться действовать по сигналу рынды. — Повернувшись, он протянул руку. «Никон» фотографа снова зажужжал. — Вы опаздываете, лейтенант.

— Прошу прощения, сэр. Мой рейс задержался и…

— Взгляните вон туда, — оборвал ее Ванн, указывая на штабную машину. — Это мой начальник вице-адмирал Грейбар и его начальник штаба кэптен Уэлч. Как вы думаете, если я бы повредил гребной винт о волнорез, они бы приняли мои извинения?

— Никак нет, сэр.

— Совершенно верно. Быть может, у вас на лингвистическом факультете было по-другому, но здесь у нас благие намерения в расчет не принимаются. Человека судят только по его делам. На борту «Портленда» вас попрекнут только ошибкой. Помните это.

— Ничего другого мне и не нужно, командир. Я буду стараться изо всех сил.

— Посмотрим. — Ванн снова взял микрофон. Его зычный голос разнесся над открытым мостиком. — Убрать трап!

Лебедка подняла сходню.

Скавалло заметила ждущий рядом буксир, которому предстоит вывести «Портленд» из порта. Чего же он медлит?

Ванн сверился с часами. Когда секундная стрелка пересекла двенадцать часов, Ванн взял микрофон и приказал:

— Отдать швартовы два, три и четыре!

Скавалло радовалась возможности наблюдать за происходящим с высоты птичьего полета, однако что она должна была делать?

— Сэр, что я должна делать?

— Самый малый вперед!

Ванн смотрел сквозь молодую женщину, не отрывая взгляда от узкой полоски черной воды между «Портлендом» и причалом. Изящный гребной винт, установленный в конце вытянутой кормы подлодки, вспенил воду.

— Стоп машина! — Корма «Портленда» отошла от причала. Ванн подал новую команду: — Отдать швартов один! Самый малый назад!

«Портленд» начал медленно отваливать от причала.

— Дать один длинный гудок и три коротких!

Прозвучали сигналы сирены, предупреждающие все суда, которые находились в порту, и «Портленд», лишившись последней связи с сушей, неторопливо двинулся вперед.

«Ого!» — подумала Скавалло, переполненная чувством восторга.

— Сэр, куда мне…

Похоже, Ванн удивился, обнаружив, что она до сих пор на мостике.

— Спуститесь вниз и обратитесь к корабельному писарю, лейтенант.

— Слушаюсь, сэр! — козырнула Скавалло. И тут же робко добавила: — А где это?

Обернувшись, Ванн указал на главный рубочный люк у себя под ногами.

— Сюда.

Скавалло заглянула вниз. Гладкостенный цилиндр уходил вертикально вниз стволом крупнокалиберного орудия. Шагнув за ограждение, молодая женщина начала спускаться по трапу. С каждой скобой воздух становился более прохладным и насыщенным запахами солярки, свежей краски и свежеиспеченного хлеба, к которым примешивался усиливающийся неприятный привкус. Запах пота, мочи, дезинфицирующих средств, мастики.

Трап привел молодую женщину в крошечное помещение, находящееся перед центральным командным постом. Вселенная света, свежего воздуха, пестрых красок исчезла. Ее сменил замкнутый серый мир, своеобразный стальной подвал. Палуба была застелена очень чистым линолеумом. Скавалло огляделась по сторонам. Где же ее сумка?

Посмотрев в сторону кормы, молодая женщина увидела центральный командный пост. Рулевые с выражением абсолютной сосредоточенности, можно даже сказать, с благоговейным почтением смотрели на приборы, которые не могла видеть Скавалло.

Впереди начинался короткий узкий коридор, в который с обеих сторон выходили одинаковые двери. Куда ей идти? Молодая женщина обратилась к идущему навстречу матросу:

— Простите, где мне найти каюту корабельного писаря?

Тот шагнул в сторону, обходя Скавалло, ничем не показав, что он заметил ее присутствие.

«Значит, вот что меня ждет». Молодая женщина направилась по коридору. Пройдя мимо двух дверей, на одной из которых висел в рамке плакат, призывавший экипаж стремиться жить «БЕЗ ОШИБОК», она остановилась перед третьей, также с подписью. На бронзовом крючке болталась табличка с одной буквой. «М». Скавалло перевернула ее. На другой стороне красовалась выведенная розовой