Маскарон. Книга первая - Сергей ДИНОВ

«Исчезновение», М. З. Серб, 2015

Необъяснимое и невероятное во всей этой короткой, трагической истории с исчезновением Лины еще и то, что перед самым отъездом с Азова местный эрудит поведал Роберту философскую сущность древнего Лакримария. И предложил, казалось бы, верный способ по прекращению действия «мистических» сил, выпущенных из этого таинственного Сосуда.

Выходило, что Лакримарий надо было всего лишь зарыть по-глубже в вечной мерзлоте. Простое ритуальное действо приостановило бы месть «магического» артефакта и катаклизмы, которые с того времени преследовали самого Воротова и его бывших коллег – «черных» археологов.

Однако, прежде, необходимо было выполнить одно, практически, невозможное условие: наполнить Лакримарий слезами потомков семи дочерей Евы.

Фантастическое уточнение ученого старичка повергло Роберта, и без того подавленного бесследной пропажей Лины, в полное уныние. Сомнительно, что это было вообще возможно.

Лет через пятнадцать даже ленивый толстяк Воротов выяснил по интернету, что в 1994 году английский ученый, профессор Брайан Сайкс, признанный во всем мире специалист по ДНК и эволюции человека, выдвинул теорию и подтвердил ее на практике, что все люди на Земле по генетическому коду – потомки семи женщин. Семи дочерей Евы, как условно назвал их ученый.

«Наши генетические корни уходят далеко в палеолит… – писал Сайкс, – условно, можно разделить европейцев на семь генетических групп… Семь женщин… семь родоначальниц кланов… Урсула, Ксения, Елена, Вельда, Тара, Катрин и Жасмин… Урсула, например, родилась 45 тысяч лет назад у подножия горы (Парнас), где позднее возник древнегреческий город Дельфы»17.

В конце 80—х годов ХХ века ни интернета, ни мобильных телефонов в стране Советов не было и в помине. Прозорливость местного азовского ученого, относительно «семи дочерей Евы», удивляет до сих пор. Хотя, как утверждают эрудиты: все человечество «подключено» к единому информационному полю. Не все могут считывать таинственную информацию.

Закопать «сосуд для слез» на Дальнем Севере не представляло для Роберта особой проблемы. Он мог свободно купить билет в плацкартный вагон поезда «Москва – Лабытнанги18», пересечь Северный полярный круг, где бродяга оператор уже побывал однажды на съемках документального фильма о геологах и промысловиках.

Лабытнанги – с хантыйского языка переводится, как семь лиственниц. Семь дочерей Евы по Сайксу, семь лиственниц с хантыйского!.. Вновь и вновь в историю включается даже мистика цифр.

Далее, Роберт мог со знакомым охотником, якутом Гурьяном отправиться на ржавом вездеходе в экспедицию по руслам заполярных рек, на поиски бивней мамонта. На любой стоянке сбросить Сосуд в один из глубоких шурфов, что геологи бурили в пути следования.

Но вот найти мифических «дочерей Евы», да еще заставить их наплакать в Сосуд, это казалось совершенно бредовой, неразрешимой задачей и больной фантазией провинциального ученого, родом из древней Горгиппии19.

Поиски потомков пресловутых «дочерей Евы» превратились для лентяя Роберта в некий условный, но безумный смысл жизни. В конце концов, некоторые его друзья, товарищи, коллеги и знакомые, но, по жестокой справедливости судьбы, не он сам, получили за эти годы в награду верных и преданных подруг.

Трое из которых, по ДНК, оказались потомками «дочерей Евы» по Сайксу, что и установили генетики-ученые из сибирского Академ – городка.

До кошмарной простоты жуткая тайна драмы несчастной Лины раскрылась через несколько лет самым невероятным образом. Милая собачонка одной вальяжной дамы, отдыхавшей в ближайшем поселке у Азова, черно-бело-рыжий терьерчик по кличке Фока как-то на прогулке притащил в пасти подарок для ошеломленной хозяйки – останки человеческой руки с девичьими браслетиками на запястье – «феничками», плетеными из цветной проволоки и бисера. На одном из браслетиков изумрудного цвета было набрано голубым бисером имя «Лина».

У дородной, волевой дамы на мгновение помутилось сознание. Она рухнула задом на колкую щетину пыльной травы, отдышалась, с полчаса приходила в себя от жуткого вида страшной находки. Живчик терьер, полагая, что найденное понравилась хозяйке, уселся метрах в ста от края утеса, посреди пустынной выгоревшей приазовской степи и громким лаем указал место, где под плотным травяным покровом скрывалась горловина карстовой норы, куда провалилась бедная Лина и где мученически закончилась ее короткая, но, по своему, уникальная и неповторимая жизнь.

Послесловие

В короткой повести «Лакримарий или Сосуд для слез» была описана история, которая связана с последующими событиями одним из героев.

Цепь приключений, выпавшая на долю автора, его коллег и малознакомых людей продолжает пополняться новыми сведениями и обрастает новыми подробностями.

Но, опять-таки, на всякий случай, стоит предупредить читателя, что все персонажи и события данного повествования вымышлены, любые совпадения с реальными людьми совершенно случайны.

После злопамятной экспедиции с «черными» копателями, археологами на Азов, кинооператор Роберт Воротов поневоле оказался втянут в долгие и безнадежные поиски пропавшей Элины Шеметовой. Он познакомился с новоявленными контрабандистами и торговцами «живым товаром» Керчи, Судака, Феодосии и Одессы. Но следы милой дикарки Лины затерялись на долгое время, и, казалось, навсегда.

Как выяснилось много лет спустя, негодяй Воротов по-скотски повел себя с младшей сестрой пропавшей Лины. Девушку, по его же просьбе, пригласили в Одессу на съемки фильма, на небольшую роль, на эпизод, но через несколько дней она бесследно исчезла.

«Моя тоска», К. Луганская, 2004

Об этом будет рассказано в повести «ГОРЕ – ЛЬЕФ» сборника в двух книгах под общим названием «НЕВОЛЬНИЦА».

Напомним, что невероятное во всей этой чудовищной трагедии с исчезновением Лины еще и то, что перед самым отъездом Воротова с Азова, местный ученый, старый романтик и фантазёр, то ли в шутку, то ли всерьез, после вскрытия загадочного Сосуда, предупредил «черных» археологов о возможных жизненных катаклизмах.

Старичок и поведал Роберту о мрачной философской сущности древнего Лакримария – хранилища слёз юных дев, несчастных плакальщиц, заживо погребенных в одной могиле с их почившим господином в варварские античные времена.

Ученый порекомендовал Воротову избавиться от Лакримария, как можно быстрее, закопать как можно глубже, например, в вечной мерзлоте, «заморозить зло», как выразился пенсионер от науки. Это бы на время приостановило месть «магического» артефакта, потревожившим покой его, и предотвратило бы неприятности, которые с того самого времени преследовали не только Роберта, но и всех его бывших коллег – «черных» копателей.

В бредни пенсионера Воротов, разумеется, не поверил. Кто же поверит, что пустой глиняный пузырёк может принести столько бед и несчастий?

Но, вспомните, тысячу с лишним лет назад Сосуд был наполнен слезами множества плакальщиц. Неужели слёзы несчастных женщин, погребенных затем заживо вместе с трупом своего господина, высохли внутри Сосуда, впитались в терракотовые стенки и бесследно исчезли?.. А как же информация, которую структура воды или иного вещества может хранить вечно?..

«Символы экспедиции», М. З. Серб, 1994

Г О Р Е – Л Ь Е Ф

КРИМИНАЛЬНЫЙ РОМАН (ЛИТЕРАТУРНОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ) В 2-Х ЧАСТЯХ

От автора

Первые главы романа были опубликованы в 2001 году в журнале АСД («Архитектура, строительство, дизайн» (2001/3), бывший журнал «Архитектура СССР»).

В основу истории, об исчезнувших в Одессе актрисах, изначально был положен рассказ кинооператора Роберта Воротова.

По мере выхода номеров журнала, публикации отдельных глав романа, автор встречался с очевидцами тех событий, проводил литературное расследование. Постепенно развернулась иная, трагическая история.

Часть I. Господин сочинитель

«Грабь своих, чужие бояться будут.»

Отмена

(вместо предисловия)

В начале мая в том памятном году злодейка-природа устроила самое жестокое пекло: хоть подушку на макушке носи наполеоновской треуголкой, – все-равно пропекало до мозга. Приложите еще пару жгучих горчичников к подошвам туфель, по грелке с кипятком – на плечи и живот, и вы сможете себе представить, каково это было в жаркий полдень в Одессе.

Ночь не спасала. Ленивый ветер выталкивал на улицы влажные тампоны воздуха с моря и лепил их на потные, сальные лица отдыхающих. По Дерибасовской медленным сквозняком тянуло кислой вонью перекаленного противня, на котором жарили каштаны уличные торговцы с Молдаванки.