Оторва. Книга третья - Ортензия

девочке с музыкальным образованием, подумайте, знаете ли вы, что такое контрапункт. Адьос!

Я развернулась к замершей подруге.

— Пойдём, Люся. Оставим эти две помятые эмблемы подростковой глупости. Им даже повезло. Бутылка упала и не разбилась

И выдохнула. Гамма До-мажор внезапно зазвучала в голове намного приятнее.

Но, видимо на этом удача покинула меня. Не успели мы отдалиться на двадцать шагов от павильона, как резкая боль внизу живота заставила меня согнуться.

— Вот же твою мать, — не поверила я в первую минуту. У Евы что, точно также начинались критические дни? Мгновенно резь в спине, животе и приехали.

— Что? — перепугано защебетала Люся, — тебе плохо?

— Ну скажем так, не совсем хорошо, — я доковыляла до поломанной скамейки, на которой дожидалась подругу и поковырявшись в кармане юбки — протянула Люсе пять рублей.

— Давай, сбегай, купи тампоны и прокладки с крылышками. Или хоть что-нибудь. Даже без крылышек. Что угодно.

Люся бездумно уставилась на купюру, а потом переспросила:

— Что купить?

— Прокладки, с крылышками, что непонятно? Тампакс, да что угодно.

— Прокладки с крылышками? — снова спросила, но с места не тронулась.

— Люся, не тупи, у меня критические дни начались. У меня всегда они так. Резко и мгновенно. До дому не дойти. Не успею. Сбегай быстро.

Ноги подруги потоптались на месте.

— Какие дни?

— Я тебя сейчас стукну, Люся. Ты что издеваешься?

У девчонки в глазах набухли слёзы.

— Люся, в чём дело? У тебя что, критических дней не бывает?

Она задумалась, потом кивнула.

— Бывают. Иногда.

— В смысле иногда. Они раз в месяц вообще-то должны быть.

— Раз в месяц? Нет, у меня так часто критические дни не выпадают. Бывает несколько месяцев ничего, а потом сразу два дня подряд.

Я зависла. Это как вообще возможно? Попыталась включить мозговой штурм. Вообще ничего.

— Люся, ты о чём сейчас?

— Ну, у меня в марте последний раз были критические дни. Сразу после каникул. Сначала по литературе тройку получила, а на следующий день по физике, — она замолчала, вероятно, увидев мои расширяющиеся глаза.

— Люся блин, какая литература, какая физика? Ты что дура, что ли? У женщин критические дни бывают раз в месяц. Обмен крови. Ты меня понимаешь?

Девчонка мгновенно покрылась красными пятнами и интенсивно закивала.

— Ну так лети пулей в аптеку и но-шпу купи.

— А, может быть, в школу вернёмся? Аптека далеко, а медсестра в школе. У неё всё есть. Я однажды ничего не взяла с собой и ходила в медпункт.

Медпункт. Конечно. Но надо же, какое совпадение с организмом Евы. Хотя у меня было дней десять назад, а Ева календарь вела или такая же овца как Люся? Ребята на базе всегда подменяли меня в первые два дня, потому что я, кроме как пластом лежать, ничего не могла делать. Но всегда заранее предупреждала.

Вероятно, нервное состояние, плюс сейчас помахала ногой, напряглась, вот и спровоцировало. Я грубо выругалась, бедная Люся даже шарахнулась в сторону, как испуганная лошадь. Мы едва дотопали до дверей школы, как меня скрутило новым приступом и я, опустившись на ступеньки, скрючилась. Мир стал расплываться, а голова раскалываться.

— Синицына, — отчётливо прозвучал в голове голос Пантелеймоновича, — ты что расселась, ну-ка марш на брусья.

В глазах сверкнула яркая вспышка и вместо пропахшего порохом спортзала, в нос ударила удушливая сладость лака для волос.

— Ева, — голос Люси вернул меня в действительность. Рядом разглядела ещё одну дамочку, лет двадцати, в белом халате.

Они вдвоём помогли мне подняться, но я уже пришла в себя и боль временно затихарилась. Даже удалось навести резкость.

Девушка в халате что-то спросила.

— Нормально, у меня всегда так в первый момент.

— Сама до медпункта дойдёшь?

Я кивнула. А куда денусь с подводной лодки? Поковыляла. Пока дошла до медпункта, боль совсем отпустила. А если организм Евы похож на мой, то таких резких и сильных спазмов уже не будет. Медсестра протянула мне две таблетки но-шпы и стакан с водой, который я выпила почти залпом.

— Посиди, я сейчас приготовлю.

Что девчонка в белом халате собиралась приготовить, я не поняла. Казалось бы, чего проще: дай тампон, и я уйду, но нет, что-то приготовит.

Прошло наверное минут пять, пока она вернулась из соседней комнаты и протянула мне…нечто. Даже подумала, что у меня с глазами что-то произошло. Прямоугольный пакет размером с хорошую ладонь.

Я, наклонившись вперёд, тихо спросила:

— Что это?

— Вата, — с каким-то удивлением сказала медсестра, — вата, завёрнутая в марлю.

— Что? — я посмотрела ей в глаза, — какая вата? Какая вата⁈ Может, вы мне ещё зелёнкой помажете⁈

Глава 3

У меня на шее пионерский галстук, который давит и душит. Вокруг серые пятиэтажки, запах варёной колбасы. Кто-то громко кричит: Зарница'. Люди с плакатами обступают вокруг. Лица незнакомые, но до боли родные. Кто-то тянет за рукав, и я порывисто оборачиваюсь. Бабушка? «Ева, купи хлеба». «Но я не Ева, бабушка, я — Оля». Но Оля — это не я.

Бабушка растворяется, а вокруг снова люди с плакатами. Обступают со всех сторон, приближаются. Я, бегу спотыкаясь о трещины асфальта мимо киоска облепленного газетами «Правдой» и «Известиями». В голове звучит навязчивая мелодия: «Взвейтесь кострами синие ночи…»

Кто-то схватил меня за плечи и требует, чтобы я пела гимн. Лицо Ленина с портрета в школьном коридоре хмурит брови.

Сзади чей-то знакомый голос и резкий запах шипра.

«Пантелеймонович?» — ещё не веря в это, оборачиваюсь.

«Синицина, тебе партия доверила важное задание: спасти СССР» — шеф смотрит с грозным видом.

На пиджаке значок — ударник Коммунистического труда, в руках красное знамя.

В коридор врываются тени, сливающиеся в бесформенную массу. Кто-то громко орёт: «Партия требует справедливости!»

Я вздрагиваю, резко отбрасываю голову назад, чтобы мне какой-то крикун не заехал в лицо черенком от флага, которым он размахивает как помелом.

«Тихо!» — рявкает шеф, но его голос тонет в какофонии лозунгов и топанья. Внутри меня поднимается волна отчаяния. Спасти СССР? С этими-то? Да они сами его сейчас разнесут! Задание абсурдное, как и весь этот театр абсурда вокруг.

Шеф поправляет очки, впивающиеся в переносицу. «Товарищ Синицина, у вас ответственная командировка, ваша задача — найти и нейтрализовать источник дестабилизации! Внедритесь в ряды протестующих, выявите зачинщиков!» Он тычет