Станция-призрак - Анна Калинкина

     — Сейчас — ничего. Уходить надо отсюда. Потом поговорим, —

она приложила палец к губам.

Они в молчании дослушали речь Верховного — он сообщил,

что за особые заслуги перед станцией Зоя Колыванова будет по-

хоронена в стене одного из туннелей. Потом тело понесли в тун-

нель на носилках самые достойные граждане станции. Разумеет-

ся, под надежной охраной. Тело было покрыто цветами. Говори-

ли, что из двух посланных за ними на поверхность обратно вер-

нулся только один. Зато впечатление все это производило неиз-

гладимое. Тело поместили в приготовленную заранее нишу, засы-

пали обломками цемента, положили сверху еще цветов.

Охранники дали прощальный залп в темноту. Послышался топот

чьих-то лап — выстрелы вспугнули крыс и каких-то животных

покрупнее. Из темноты донесся тоскливый вой, но тут же затих.

Все было кончено, люди потихоньку побрели обратно. Верхов-

ный тут же ушел к себе и велел его не беспокоить.

     Нюта и Крыся сидели в палатке. Нюта зябко обхватила коле-

ни руками.

     — Ты слышала, что он сказал: «от сердечного приступа».

     — Ты в это веришь?

     — Нет, конечно. Но если даже так — это он ее довел.

     — Не говори так. Ведь она сама не обвиняла его, значит, и мы

не должны.

     — Кого же тогда винить в ее смерти? В том, что мы умрем?

     — Баба Зоя очень странные вещи иногда обо всем этом говори-

ла. Как будто Верховный не так уж виноват. Она считала — все

дело в этой станции. Что и ей, и нам — всем не повезло оказаться

именно здесь. Станция-то долгое время пустая стояла, заброшен-

ная. Она говорила, что места, где человек не появляется подолгу,

обживает что-то другое. Еще до нас здесь поселилось зло.

     — Неужели ты веришь в такие глупости? — сердито спросила

Нюта. — Не ожидала от тебя. Знаешь, я себя теперь чувствую сов-

сем свободной. Меня тут ничто не держит. Прежде я надеялась,

что меня мать будет искать. Но, видно, ей что-то помешало. По-

том меня только мысль о бабе Зое останавливала. Теперь, когда ее

не стало, у меня развязаны руки. Уходить отсюда надо, Крыся.

     — Куда?

     — К Щукинской мы не уйдем, у тех туннелей кордоны силь-

ные стоят. С тех пор, как на Полежаевской резня приключилась.

Да и незачем туда идти — там никто не живет, только всякое зве-

рье. Выход один — к Тушинской пробираться.

     — Но там ведь тоже кордоны.

     — Ха! Там совсем другое дело. Оттуда напастей особых не

ждут, ставят стариков да подростков. Сегодня, я узнавала, там бу-

дут дежурить Михалыч и Колька — та еще парочка. Колька при-

ладился с открытыми глазами спать, а Михалыч всем рассказы-

вает, что к нему по ночам мертвые девушки снаружи приходят.

Не понимаю, как его еще в дозоры ставят. К тому же сегодня день

такой — Верховный распорядился всем по кружке браги выдать к

ужину. Помянуть Зою. Дозорным не дадут, конечно, но они най-

дут, где достать.

     — Ну, допустим, мимо дозорных мы пройдем. А потом нас кто-

нибудь сожрет в туннеле.

     — Сожрет или нет — это еще неизвестно. Зато если будем си-

деть на месте и покорно ждать, нас через несколько дней отведут

наружу, где мы уж точно...

     Крыся подумала, кивнула. И сразу стала деловитой и озабо-

ченной.

— Ладно, тогда давай собираться. Надо взять с собой еды. Ору-

жие вряд ли мы сумеем раздобыть, это плохо. Но нож у меня есть.

Он, правда, скорее для хозяйственных нужд, но острый.

     — У меня тоже, — сказала Нюта. — Я у Игоря стащила, когда

он как-то к нам заглядывал. Он пьяный был, думает, наверное,

что потерял где-то.

     * * *

     К вечеру, как и предсказывала Нюта, трезвых на станции поч-

ти не осталось. Кому-то с непривычки и кружки браги хватило,

кто-то нашел, где добавить. Некоторые дремали, несколько чело-

век у костра нестройно и невпопад пели про черного ворона. Вер-

ховный не показывался.

     Еще через пару часов люди окончательно угомонились. Слы-

шалось лишь натужное дыхание спящих, кто-то храпел, кто-то

стонал во сне.

     — Пора, — сказала Нюта. Она была в белом платье, но поверх

него накинула потрепанную Зоину хламиду защитного цвета, ко-

торую взяла в память. Крыся предпочла видавшие виды камуф-

ляжные брюки и такую же ветровку, но платье свое на всякий слу-

чай сунула в рюкзак, куда уместились все ее скромные пожитки.

Они тихонько пробрались между палатками туда, где чернело

жерло туннеля. Перед самым входом было навалено несколько

цементных блоков, мешки с песком. На них прикорнул смазли-

вый светловолосый подросток, прижав к себе автомат. Он даже

головы не поднял при их появлении, зато встрепенулся сидев-

ший рядом старик.

     — А, кто такие, куда? Приказано не пущать, — сурово заявил он.

Нюта понимала, что все висит на волоске. Теперь все зависело

от того, что в следующий момент взбредет Михалычу в голову.

Вздумай он закричать, поднять тревогу — и они пропали. Второй

такой возможности у них не будет.

     Она решительно сбросила с плеч хламиду и шагнула вперед.

— Ты разве не узнаешь нас, Михалыч? — вкрадчиво спросила

она.

— Голубоньки мои, — умилился близорукий Михалыч. — Не

забываете старика, навещаете. А мне не верит никто... счас вот

Кольку разбужу, Виталика позову, чтоб тоже на вас посмотрели.

Колька, хватит дрыхнуть.

     Девушки вздрогнули. Подросток приподнялся, обвел всех не-

понимающими глазами и тут же рухнул обратно.

     — Не зови никого сейчас, Михалыч, у нас к тебе дело секрет-

ное, — сказала Нюта.

     — Лапушка моя! Да ведь ты меня знаешь — ни словечка нико-

му не скажу! Могила!

     — Нам сейчас уходить пора, Михалыч, но мы скоро снова при-

дем. И Верховного заберем с собой — заждались его там, наверху.

     У Михалыча отвисла челюсть и округлились глаза. Но Нюта

прижала палец к губам, и он суетливо закивал, обалдев от важно-

сти доверенного ему известия. И молча проводил глазами две

фигурки, скользнувшие в темноту туннеля.

     — Зачем ты так! — с упреком спросила перепуганная Крыся,

когда пост остался далеко позади. — Теперь Верховный еще боль-

ше обозлится.

     — Может, мне надо было зайти к нему перед уходом, поцело-

вать на прощанье? — шепотом поинтересовалась Нюта. — Дура

ты, Крыська. Тебя убивать будут, а ты еще спасибо скажешь за та-

кую великую честь.

     — А если он за нами погоню пошлет?

Нюта не ответила. Ее до сих пор била нервная дрожь. Совсем

рядом вдруг послышался шорох. Крыса? Девушки сразу вспом-

нили, где находятся.

     — Хватит ныть, — шепнула Нюта. — Не время сейчас выяснять

отношения — самое страшное только начинается.

     Они быстро устали и теперь брели по инерции, понимая, что ос-

танавливаться нельзя. Фонарь погасили, чтоб не сели сразу бата-

рейки. Правда, у Крыси был с собой еще один фонарик, который

приводился в действие механическим способом. Следовало посто-

янно нажимать на ручку, тогда каким-то загадочным образом зажи-

галась лампочка. Но этот процесс сопровождался таким скрежетом

и шумом, что пользоваться фонарем здесь было страшновато.

     До поры до времени все было спокойно. Но потом вокруг начали

раздаваться странные звуки. Совсем рядом с Нютой послышался

вдруг отчетливый кашель — будто кто-то прочистил горло. Девуш-

ки в ужасе прибавили шагу, не решаясь даже включить фонарик.

Они боялись увидеть что-то такое, что совсем парализует их волю.

     — Не бойся, Нют, это мыши летучие, наверное, — пробормота-

ла дрожащим голосом Крыся.

     — А разве они здесь водятся? — усомнилась Нюта.

     И, словно в ответ на эти слова, рядом раздалось тихое, совсем

человеческое хихиканье.

     Тут девушки рванули вперед так, будто за ними гнались все

обитатели «Спартака». Но через некоторое время все же выдох-

лись и опять побрели еле_еле.

     — Господи, у меня даже в ушах шумит — так сердце колотит-

ся, — пожаловалась Крыся.

     — Это не в ушах, — через некоторое время сказала Нюта. —

Это за нами кто-то идет.

     Через некоторое время все сомнения отпали — сзади действи-

тельно слышались осторожные, шаркающие шаги. Нюта, собрав-

шись с духом, решительно посветила фонариком и увидела, как

отпрянула от них в чернильную темноту тварь размером с собаку,

но с чешуйчатой мордой. Желтые глаза злобно блестели из-под