Свет ночных фонарей - Дмитрий Лунин

Прерванный сон

Крик о помощи в горле застыл. Исновиденья зловещи и странны:умираешь от жажды в пустыне,где с водой не пройдут караваны.

Сил не хватит для тихого стона.Кто бы знал,что так дни свои кончишь?..

Но разбудит звонок телефона.

Что за сука звонит среди ночи?!

Двадцать пять

М. Беляковой

Лишь об осени мысли, дождливо-промозглой.Двадцать пять. Четверть века работы мозга.Все в муку перемелет эпохи жернов.Но не хватит времени, сил и нервовкак пчела возвратиться в родимый улей,где тебе готовы шкаф, стол и стулья,ибо не существует труднее преграды,чем вернуться туда, где тебе не рады,где подошва цела, но дырява память,где лежачему плюс — невозможность падать,где пространство беспечно кончается дверью,где услышав «Люблю», отвечаешь «Не верю»,где привычней печаль, чем письмо в конверте,где приятней, чем жизнь, ожидание смерти,где подался в торговцы начитанный пастор,где бессмысленно все: календарь и паспорт.Двадцать пять. Четверть века. Осталось простоотыскать ответ, не найдя вопроса,и поставить точку, а лучше прочерк,помня: «пальцы ломая — ломаешь почерк».Если время и стрелки часов застыли,все становится неким подобьем пыли.Потому все слова, недомолвки, мысли,не дойдя до Бога, в ночи повисли.

«Жизнь прожил как в кошмарном сне…»

Жизнь прожил как в кошмарном сне,страшным криком подернут рот.С каждым мигом тусклее свет.С каждым часом все ближе гроб.

И, бесформенна как вода,переполнила сердце муть.Смерть идет по твоим следами не в силах с пути свернуть.

Ты забыл голоса родных,но шептала тебе душа:если лупит судьба под дых —значит, можешь еще дышать.

И не важно, пройдешь ли путь,где опасна любая пядь,только если решишь уснуть, —сил не хватит на то, чтоб спать.

Потому с каждым днем сильнейты тисками столетий сжат,чтоб однажды припасть к землеи остаться на ней лежать.

И понять сквозь предсмертный бредто, что раньше понять не мог.С каждым мигомтусклее свет,с каждым часомвсе ближе Бог.

«Только недавно виделись — нет в живых…»

Только недавно виделись — нет в живых.Только вчера курили с ним — некролог.Пусть фонари на улицах зажжены —в метре от двери не различить порог.

В памяти мало образов, больше цифр.В мыслях все меньше рифм, все грубее мат.Время платить долги,отдавать концы —не убежать от проклятых этих дат.

Телек врубаешь —взрывы, война, теракт.За ночь опять — тот повесился, этот сдох.Вновь метроном часов отмеряет тактмузыки той,от которой весь мир оглох!

В ранах душа вся,да в ранах не ножевых,нечто похуже — сквозь время ее волок…

Только вчера курили с ним — нет в живых.Только недавно виделись — некролог.

«Створками окон ночь, разделенная пополам…»

Створками окон ночь,разделенная пополам,обходит свои обителис видом вальяжно-серьезным.Сигареты смолю,не внимая Минздрава словам,но завидев трамвай,вспоминаю про Берлиоза!

Затворник

В городе,где некому сказать «До встречи»и разбитом улицами на квадраты,слух очертитчастицы речикак стрелки сектор на циферблате.Когда сердце,работу на миг убыстрив,вдруг застынет в раздумьях,не понимая,то наружу прорвутся немые мысли,бесконечные, как прямая.Станет страшно,когда лишь коснется слухапустоты всеобъемлющей голос тихий,а в своем отражении узришь старуху,у которой ты покупал гвоздики,то заметишь отчетливо:мир не вечен,ты не вспомнишь лица,забудешь датыв городе,где некому сказать «До встречи»и разбитом улицами на квадраты.

Не расслышать звук с десяти шаговпотому, что вовеки не докричатьсядо других, что делает этот годсхожим с умолкнувших цивилизацийпустотой, тишиной, — всем, что там внутридо сих пор существует, по крайней мере,можно это предположив, мудрить,или, во всяком случае, в это верить.Утром при свете любой предметстремится выделиться из массы прочих.Потому, когда видишь в окошке свет,предпочитаешь дождаться ночи.Проникает в сердце разлуки сталькак река свой бег устремляет в устье.И раз Бог грехи отпускать устал —Времянаши грехи отпустит.Утекает сыпучего сна песок,что сквозь память летпрорастет щетиной.Даже если проснешься —кошмарный сонстановиться реальнейи ощутимей…

Где от всех начинанийв итоге злопроявляется как шрам от удара плетью,гвоздиникем не высказанных словржавеютпод кислотным дождем столетий.

Свет фонарей приятней,чем свет луны.Рычанье моторовколеблет мембрану ночи.Улицы, влившись друг в друга,дают углы.Прямая — кратчайших путьмежду парой точек.

Обилие наблюденийсведет с ума,Переписать пейзажи —не хватит краски.Люди спешат,заполняя собой дома.Города рот молчит,не напрягая связки.

Чтобы приблизить сон,в уме сосчитай до стаили построй на будущеерадужные перспективы,Чтоб по звонку будильникаутром с кровати встав,выдохнуть «С добрым утром»в пространство своей квартиры.

Прорезав периметр комнаты,в стены упрется звуки растворится в мебели,что не выдаст тебе ответа.Что день грядущий готовит, —узнаешь по линиям рук,И утро отбросит ночькак погашенную сигарету.

Солнце, едва проснувшись,так сильно слепит глаза,как дальний свет фарывстречного автомобиля.Предостерегающие надписи«Не влезай»необходимые как лайнеру пара крыльев,заполняют пространство,и скоро свободных местбудет нельзя отыскать,ничего не нарушив.Поэтому нервы на взводе.И даже «Христос воскрес»интонацией неотличимоот «в Бога душу».

Очертания смерти отчетливы,На кого б ты не уповал,все равно здесь внакладе останешься, —эти правила не изменишь.

По шрамам на теле городаспешит, дребезжа, трамвай,будто ржавая кровьпо растерзанным лезвием венам.

Не на чем взгляд задержать,посмотрев вокруг, —полная неподвижность,и только лишьпосланный спешногортанью наружу звукот стен отражается,если заговоришь.

Лампа,уткнувши локотьв стола ребро,медленно движет светв занавесок швы.Мебель, вобрав в себяот печи тепло,приобретает сходствосо всем живым.

Внешнему мирупроникнуть сюда не дастНичто и никто,ты останешься здесь один.Память,отбросив сгусток ненужных фраз,полнится пустотойкак водой графин.

Тих и размеренздесьмыслей неспешный шаг.В каждом мгновеньебессмертие сохранив,время течет в безвременье,раз душане ощущает воздействий со стороны.

Здесьне имеет значенияслово «вдруг».Прочь бы уйти,да замки на дверях прочны!

Не на чем взгляд задержать,посмотрев вокруг.Старые половицы скрипят в ночи.

Взгляд не направишь в сторону,не повернув лица.Покой после смертных судорогне тебе одному обещан.Возвращаешься в клетку комнат,переступишь порог крыльца,где очертанья предметов размыты,а сны — зловещи.Здесь не замедлить ход времени,не избежать перемен,здесь после падений любыхне хватит силы подняться,здесь тишина оглушительна,здесь кровь из порезанных венвытекает быстрей и стремительней,чем из пальца.Ты здесь ненужный и лишний,как в прокуренных легких слизь.Заявить о своем бесправиинекому и некстати…

Тешит одно желание —переписать всю жизнь,только глазами впотьмахне отыскатьни одной тетради.

«Контур предметов стерт…»