Охранитель - Андрей Мартьянов

Снять заклятье удалось моментально, благо с рунической магией приходилось иметь дело и раньше. Дверь поддалась, открыв лестницу, уводившую вниз, в темноту. Где тут лампа и огниво?

Угрозы Рауль не чувствовал, но все-таки задержался на верхних ступенях. Принюхался. Вроде бы, легкий аромат купороса? Из подвала тянет холодным воздухом, значит есть отдушины — наглухо запертый не посещаемый людьми подпол пахнет совсем иначе, сыростью, гнилым деревом и плесенью.

Короткий коридорчик внизу вывел в скупо освещенный квадратный зал — дневной свет проникал через окна-щели под потолком, поддерживаемым сложенными из камня столбами. Правильно, слева Иерусалимская улица, прямо — улица Сен-Обер, окошки забраны толстым мутным стеклом в позеленевших медных рамах с частой решеткой. Фитиль лампы можно задуть, глаза быстро привыкли к полумраку.

— Вы были интересным человеком, Гийом Пертюи, — вслух сказал Рауль, оглядевшись. — А может быть даже и опасным…

Недавний постоялец вдовы Верене оборудовал в подвале алхимическую лабораторию, подойдя к делу с обычными для него любовью и щедростью. На трех длинных столах поблескивают перегонные кубы и скопища реторт, темнеют погасшие атаноры, искрятся разноразмерные хрустальные шары на серебряных подставках-треножниках.

Слышно гудение и чувствуется движение воздуха, значит Пертюи озаботился созданием добротной естественной вентиляции — разумно, сколько алхимиков задохнулось ядовитыми парами! Зная розу ветров в Аррасе, сделать воздуховоды вовсе не сложно — во-он темные отверстия под стропилами, оттуда и сквозит.

Аптекарь проводил здесь немало времени, иначе зачем у дальней стены обустроено ложе? Крепления для факелов, стойка-бюро — делать по необходимости записи. Удобно.

— Не станем торопиться, — прошептал мэтр Ознар. — Времени как следует всё изучить у меня предостаточно. Ох не нравится мне эта история…

Вернулся в аптеку, аккуратно затворил ставни. Подумалось, что следовало бы вспомнить школярские времена и составить реестр препаратов — ремесло требует исключительного порядка и внимательности.

… — Внизу уже побывали? — услышал Рауль знакомый голос, едва зайдя в кабинет. — Удивлены, конечно? Давайте потолкуем, мэтр. Благо, есть о чем.

Брат Михаил Овернский сейчас был облачен в мирское платье — кожаный охотничий костюм небогатого дворянина, колет с множеством пуговиц, перевязь с кинжалом, желто-зеленый шаперон. Плащ на меху бросил на сундук у входа.

— Отпразднуем новоселье, скромное угощение за мой счет, — сказал инквизитор. — Присаживайтесь мэтр, все-таки вы хозяин дома, а я пришел без приглашения и бесцеремонно напросился к очагу — впору просить извинений…

Сопровождавший Михаила угрюмый здоровяк споро накрывал на стол, извлекая из плетеной корзины запеченных на углях цыплят, пшеничный хлеб и деревянные туески с тушеной капустой. Выбил крышки у двух кувшинов с красным вином. Закончив, устремил вопросительный взгляд на преподобного.

— Придешь за мной перед закатом, Жак.

— Как скажете, ваша милость…

— Ваша милость? — переспросил Рауль, как только крепыш скрылся за дверью, едва не зацепив лбом косяк. — Разве так обращаются к рукоположенным священникам?

— А разве рукоположенным священникам пристало носить штаны, а не сутану? — усмехнувшись парировал брат Михаил. — Я здесь не официально, сударь. Заглянул в гости по-приятельски — в конце концов, один дворянин вправе навестить другого благородного человека, пускай мы знакомы совсем недолго.

— Я рад, — индифферентно ответил Рауль. — Подождите, постараюсь найти стаканчики для вина…

— Незачем искать. Черный буфет, средняя полка.

— Откуда вы знаете?

— Руководил обыском в доме, могли бы и догадаться. Больше того, я готов избавить вас от трудностей, сопряженных с обретением… кхм… столь внушительной собственности, — Михаил вынул из разреза рукава колета перетянутые шнурком свитки и аккуратно положил их на столешницу. — Полная опись имущества, ничего не упущено — в Трибунале трудятся прилежные и старательные люди.

— Не слишком ли много благодеяний сразу, ваше преподобие?

— Вы изволите быть недовольным?

— Я предполагаю, что меня покупают. Очень задорого, я столько не стою. Эта роскошная аптека, вы оплатили домовладелице постой на три месяца вперед…

— Понимаю ваши подозрения, мэтр. Однако, себя вы недооцениваете. Стоите вы гораздо дороже. Рассказать почему? Впрочем, давайте сначала отведаем провансальского — лично выбирал, виноградник Пессак-Леоньян, десятилетнее. Здешний архидиакон Гонилон человек эпикурейского склада и винные подвалы у него богатейшие. Не стесняйтесь. Повторяю: сейчас я не папский инквизитор, а… Если вам будет удобнее, именуйте меня мессир де Го. Как в миру.

— Де Го? — Рауль поперхнулся вином. — Неужели вы…

— Именно. До принятия пострига меня звали Тьерри де Го, сын Бертрана де Го, который, как вы отлично помните, являлся племянником Папы Римского Климента Пятого.

Вот уж откровение так откровение — принадлежность к известнейшей фамилии давшей католическому миру за последние тридцать лет одного Папу и целых четырех кардиналов (не считая епископов и архиепископов) свидетельствовала об одном: влияние (а равно и связи!) у брата Михаила Овернского куда значительнее, чем может показаться.

Один только Климент V ухитрился за время своего понтификата наворотить таких дел, что Григорий VII Великий вместе с гениальным Иннокентием III перевернулись бы в гробу — Апостольский престол перенесен из Рима в Авиньон, разгромлен и уничтожен Орден тамплиеров, проведен скандальный Вьеннский вселенский собор, фактически подчинивший Святую Мать Церковь французским королям, Италия отдана анжуйцам — всех сомнительных подвигов Климента не перечислишь!

Назначенный кардиналом Бертран де Го-младший, как его святейший патрон и дядя, тоже не блистал благочестием: именно он разгромил в Карпантрасе оппозиционную курии партию, попутно опустошив кладовые мятежных кардиналов и присвоив чудовищную сумму в полтора миллиона флоринов! До самой старости участвовал в авиньонских махинациях с десятиной, оставил после себя пятерых законных детишек и незнамо сколько бастардов, которых никто не считал. При этом все отпрыски были устроены на теплые местечки по духовной линии, но…

Но говоря откровенно, должность папского инквизитора в отдаленном Артуа «теплым местечком» назвать трудно. Да, полномочия самые широкие, брату Михаилу не указ епископ Амьенский, архидиакон Арраса и князь-епископ Камбрайский, он полностью самостоятелен в своих действиях и подчиняется напрямую Риму (то есть, Авиньону), но тем не менее человеку из почтенной династии де Го в этом дремучем захолустье делать решительно нечего!

— Я сам сюда напросился, — сказал преподобный, будто прочитав мысли Рауля. — Полагаете, что променять роскошь авиньонского дворца на холодную келью коллегиаты Девы Марии невозможно? Увы, в нашей развеселой семейке я числюсь паршивой овцой — неизбывную страсть к всеразличным небезопасным авантюрам родственники ставят мне в смертный грех. Деньги? О, золота у меня предостаточно — отец отписал без малого полмиллиона флоринов, так что вы мне ничего не должны, мэтр: за сто двадцать денье во Генуе я и отреза шелка не куплю… Карьера? Где угодно, но только не в Авиньоне: кому понравится ежечасно выискивать мышьяк в бокале с вином или телячьем суфле? Когда у тебя есть всё, что можно пожелать, почему бы не посвятить жизнь чему-то более важному?

— Например?

— Искуплению грехов предков, допустим. Высокопарность? Да, звучит пóшло… Извините мэтр, я увлекся. Вернемся к вашей персоне. Могу я осведомиться, отчего вдруг вы покинули Париж?

— Адвокатская практика не приносила дохода, аптечное ремесло тоже… Решил попытать счастья в провинции. Я сын безземельного рыцаря не имеющий возможности получать ренту.

— Но почему именно графство Артуа?

— Подал прошение о назначении, как только открылась вакансия в Аррасе, служба прево Парижа меня уведомила и…

— Понятно. Я не очень вас огорчу, мессир Ознар, если скажу, что здесь вы оказались по моей просьбе?

— То есть как?

— Для начала ответьте на вопрос: вам известно, в каких случаях в отдельные диоцезии назначается inquisitor a Sede Apostolica specialiter deputatus[5]?

— Ну… Я не слишком хорошо знаком с уставом Священного Трибунала. Осмелюсь предположить, что этому должны сопутствовать некие чрезвычайные обстоятельства. Распространение ереси и лжеучений, жалобы прихожан на духовенство ведущее себя неподобающим образом, преступления связанные с maleficia…

— Верно, — кивнул брат Михаил. — Чрезвычайные обстоятельства. Инквизиция прибыла в Аррас незадолго до минувшего Рождества. В начале февраля в городе появились вы. Перед отъездом в графство Артуа я изучил архив парижского капитула доминиканцев, стараясь отыскать подходящего человека. Сделать так, чтобы вас направили в этот город оказалось делом наипростейшим.