Тайна Белого дома - Издательство «Развлечение»

— Не знаю, удивляться ли мне вам или завидовать, — воскликнул озадаченный Галлан, — я никогда не поверил бы, что такой язык вообще может существовать. Стало быть, вы думаете, что эти два японца наблюдали за нами, один — за вами, другой — за мной?

— Совершенно верно. Причем, конечно, они принимали меня за сенатора Галлана, а вас за приезжего.

— Значит, вы полагаете, что нас всегда подслушивают именно таким образом? Постойте, я кое-что вспомнил, — воскликнул Марк Галлан и схватился за голову, — во время того важного совещания с президентом мы сидели в его кабинете у большого углового окна. Оттуда видна цепь холмов, а на расстоянии полутора миль находится участок вилл местных богачей. Теперь я припоминаю, что у одной из этих вилл я время от времени замечал какое-то странное сверкание, как будто солнечные лучи преломляются в стекле. А ведь там расположено здание японского посольства. Сверкание это происходило в окнах одной из башен на крыше.

— Ну вот, видите, — с довольной улыбкой произнес Ник Картер, — очевидно, во время вашей беседы с президентом за вами обоими наблюдали из этого окна.

— Но с какой же целью эта узкоглазая шайка наблюдает за нами? — волновался сенатор.

— Это нам еще надо будет узнать. Но скажите, сенатор, кто такой этот Мутушими? Я спрашиваю не потому, что хочу вмешиваться в ваши частные дела, которые меня не касаются, а потому, что этот японец замешан в интересующем нас деле больше, чем мы пока думаем.

— Я уже сказал вам о нем все, что знаю, — ответил сенатор.

— Он заходил сегодня к вам в Капитолий, — спокойно произнес Ник Картер.

— Что такое? Этот Мутушими?

— Он самый.

— Вы говорили с ним? Что ему нужно было от меня?

— Он хотел пригласить вас на банкет, который должен состояться в этой гостинице послезавтра.

— Знаете, мистер Картер, я начинаю думать, что вы состоите в союзе с самим дьяволом, — воскликнул сенатор, — уже несколько недель тому назад меня известили о предстоящем визите этого Мутушими, я ждал его ежедневно, да так и не дождался, а он является как раз в тот день, когда вы изображаете меня.

— Когда я вышел из Капитолия, — продолжал Ник Картер, как бы не обращая внимания на замечание Марка Галлана, — за мной стали следить три японца. Вблизи гостиницы «Ралей» со мной заговорил какой-то незнакомец и спросил меня, был ли у меня Мутушими и пригласил ли он меня на банкет. Пока я беседовал с ним, японцы наблюдали за мной и, конечно, поняли каждое слово нашей беседы. Затем на смену трем японцам явились двое других, которые в вестибюле сели так, что опять-таки могли понимать каждое произносимое слово. Вскоре после этого ко мне подсел какой-то другой незнакомец и спросил меня — стало быть, вас, — пришли ли вы к благоприятному решению или нет. Ему тоже надо было знать, буду я на том банкете или нет. Замечу, что этого незнакомца я уже видел, когда выходил из Капитолия, но заговорил он со мной только в вестибюле гостиницы. Теперь вы поймете, почему мне желательно получить ответ на мой вопрос об этом таинственном бароне Мутушими.

Сенатор, видимо, взволновался. После некоторого колебания он сказал:

— Надеюсь, мистер Картер, вы не допускаете даже мысли о том, что я замешан в какие-нибудь темные дела?

— Я еще не составил себе никакого определенного мнения обо всем этом, сенатор, и пока стою на совершенно нейтральной почве. Но я должен настаивать на том, чтобы мне было оказано неограниченное доверие, иначе я не буду иметь возможности заняться этим делом.

— Но я вам даю слово, что мне решительно нечего скрывать.

— Но позвольте. Ведь ясно видно, что тут речь идет о каком-то деле, которым японцы необычайно интересуются, — заметил Ник Картер, пожимая плечами.

— Так и мне кажется, мистер Картер, но я вам опять даю честное слово, что знаю обо всех этих кознях ровно столько же, сколько и вы. Могу вам только еще сообщить, что около месяца тому назад, а может, и полтора, ко мне явился какой-то американец и заявил, что у него огромные дела в Японии и Корее и что он хочет заручиться моей поддержкой. Он говорил много и долго, но когда он кончил, то я знал ровно столько же, сколько знал и раньше. Я лично склонен думать, что доверители этих японских шпионов хотят завязать со мной отношения и стараются пронюхать, принадлежу ли я к числу тех мерзавцев, которые продают за деньги свой голос или свое влияние. А следят за мной, вероятно, с целью узнать, есть ли у меня ахиллесова пята, и где именно, не занимался ли я когда-нибудь темными делами, не занимаюсь ли я таковыми в настоящее время, и все это для того, чтобы в случае надобности приставить мне нож к горлу и угрожать мне разоблачениями.

— Об этом я тоже уже думал, — заметил Ник Картер.

— Охотнее всего я выставил бы этого американца, — продолжал Марк Галлан, — ибо честь свою я ценю выше всего. Кто считает меня продажным мошенником, тот становится моим смертельным врагом, так как задевает мое самолюбие. При обсуждении этого дела я решил, однако, сделать вид, что согласен вступить в переговоры, с целью узнать истинные намерения вдохновителей этого дела и разоблачить их происки при первом же удобном случае.

Ник Картер протянул руку Марку Галлану.

— Я знал, что не разочаруюсь в вас, — произнес он, — мы с вами должны действовать сообща. Надо полагать, дело касается очень важных вопросов. До поры до времени я буду продолжать играть роль сенатора Галлана, ну хотя бы до этого самого банкета, в котором я намерен принять участие в роли вашего двойника.

Сенатор покачал головой.

— Я нисколько не сомневаюсь в ваших способностях, мистер Картер, — медленно произнес он, — но мне думается, что вам не удастся довести вашу роль до конца. Уж не говоря о нравственной стороне этой опасной игры. Вы выдаете себя уже потому, что не имеете понятия о наказе, о порядке направления дел и тому подобных вещах, с которыми можно освоиться только путем многолетней практики. Подумайте сами, я состою председателем и членом многочисленных обществ и комиссий, и вследствие этого на мне лежит обязанность давать сенату отчет о моих действиях.

— Не беспокойтесь, — возразил Ник Картер, — я уже сообщил председателю сената, что вследствие нездоровья не могу присутствовать на ближайших заседаниях. А что касается всего остального, то можете быть уверены, что я не предприму ничего такого, что могло бы впоследствии поставить вас в неловкое положение.

— Ну что ж, пусть будет по-вашему, — согласился Марк Галлан, — а я тем временем буду бить баклуши на свободе. А что касается банкета, то желаю вам повеселиться!

— И вы на самом деле не знаете, с какой целью устраивается этот банкет? — спросил Ник Картер.

— Понятия не имею. Меня уже несколько недель тому назад предупредили о том, что мне предстоит получить это приглашение, но банкет по неизвестным мне причинам все откладывался да откладывался. Вероятно, устроители считали меня еще недостаточно подготовленным. Но я все больше прихожу к убеждению, что эти японцы, которые со времени победоносной войны с Россией разыгрывают из себя властителей мира, задались целью совершить какую-нибудь пакость. Всем известно, что я принадлежу к числу близких друзей президента и что в сенате мой голос считается очень веским. Возможно, что они хотят купить мое влияние. Как бы там ни было, мистер Картер, я ожидаю от вас, что вы основательно проучите этих желтолицых негодяев и их вдохновителей.

— Будьте в этом уверены, сенатор. Не думайте, что я с ними буду церемониться, — заявил Ник Картер и решительное выражение его лица не предвещало ничего хорошего тем шпионам, на след которых он уже напал.

Для того чтобы и впредь продолжать играть роль сенатора Марка Галлана, Нику Картеру надо было поселиться в холостяцкой квартире сенатора. Устроить это было нетрудно, так как Галлан имел ключ при себе. Правда, на той же квартире проживал и личный секретарь сенатора, но это неудобство можно было устранить без труда.

Марк Галлан вызвал секретаря к телефону и поручил ему немедленно выехать в Нью-Йорк по одному из его многочисленных дел.

Вскоре после этого Ник Картер распростился с сенатором, который под видом канзасского фермера занял номер в гостинице Вилларда.

Спустя четверть часа сыщик уже вошел в изящную квартиру Марка Галлана.

По дороге туда он отлично видел, что за ним следят.

Это до некоторой степени расстраивало его планы в том смысле, что он при таких условиях не мог и думать снять грим, чтобы явиться к президенту в назначенный час.

Но над этим вопросом он не стал задумываться: если он мог рискнуть явиться к президенту в настоящем своем виде, несмотря на то, что это неминуемо должно было возбудить подозрение шпионов, то тем более он мог явиться в качестве сенатора Марка Галлана, тем более что так или иначе надо было посвятить президента в эту сторону его мероприятий.