Ночь в номере 103 - Алиса Аве

– Из своего кармана, – пробурчала мать и обмакнула кусочки рыбы в кляр.

– Распоряжение великой и ужасной Хакусаны-сан? – Рюу обвел взглядом кухню в поисках десерта.

– Именно.

Шкворчание сковороды отвлекло внимание Асу, кунжутное масло ждало рыбу. Асу не умела долго злиться, негативные эмоции окрашивали ауру в мрачные цвета, она же предпочитала свет и спокойствие.

– Нобуо меня сдал? – поинтересовался Рюу.

Десерта он не нашел, должно быть, мать спрятала угощение, заслышав шаги сына. Она заранее определяла приближение Рюу, старший сын вносил в гармонию огненные всплески. В него полетел редис.

Рюу увернулся и спрятал третий пирожок в рукав кимоно.

Великая и ужасная Хакусана согнулась под тяжестью лет почти до земли. Она выходила приветствовать только постоянных гостей. Лицо ее, некогда белое и гладкое, покрылось рытвинами морщин. Во рту не хватало нескольких зачерненных зубов. Пальцы застыли под странными углами прихотью артрита. Двигалась хозяйка рёкана с большим трудом: шаркала, волочила правую ногу. «Ни к чему пугать остальных живой маской жестокого времени, – говаривала она. – Напоминать лишний раз, что даже борзый конь в старости не лучше клячи». В основном Хакусана сидела в кабинете и вела счет доходам и расходам, вооружившись очками с толстыми линзами и ясным разумом. Оками-сан правила гостиницей железной рукой. Обязанность встречать гостей, которая в рёканах по обычаю лежала на хозяйке, переложила на непутевых внуков. Заносчивый Рюу и стеснительный Нобуо плохо походили на горничных-накаи. Увы, небо не наградило Хакусану толковой невесткой и внучками. Но гостям нравились их манеры и лица. Особенно старшего.

Хакусана сразу распознала изменения в отеле. Рюу решил сыграть с ней. Пар источников стал горчить, воздух загустел, дверь 103-го номера скрипнула, натянув невидимую жилу. Струну, от которой по коридорам разнесся долгий звук, похожий на стон.

Старший внук заселил кого-то в люкс.

Хакусана потерла грудь. Уже давно изматывающая болезнь поселилась под ребрами, вцепилась крепко, а теперь отрастила холодные щупальца и подтянулась выше, к горлу. Хакусана постучала по выпирающей грудине, стук отозвался першением в горле. «Что ж, час настает, – рассудила она. – Но сейчас не стоит отвлекаться. Деньги не любят, когда к ним относятся невнимательно. – Хакусана взялась за карандаш и погрузилась в расчеты. Ровные столбцы цифр успокаивали. – Сперва посчитаю, потом поиграю».

3. Знакомство начинается с пинка

Мичи исподлобья наблюдала за администратором. Ее бесили плавные движения и учтивость молодого человека.

Где же накаи? Почему не горничная показывает номер? Мичи колотило от негодования. Если рассуждать трезво, причина вовсе не в симпатичном работнике рёкана. Не в этом работнике. А в другом – старшем и неприятном. Он не хотел ее заселять! Списывал все на ошибку системы! Но Мичи-то не ошибка системы, она живой человек!

На вокзал за Мичи приехал симпатичный молодой водитель, дерганый и смущающийся. Она сразу отметила, что у представителя отеля глаза светло-карие. «Такому присуща склонность к уединению», – выглянула из подсознания бабушка. «А мне нравится, бабушка, – ответила ей Мичи. – Они его совсем не портят. И у меня тоже карие глаза».

Мичи мысленно поспорила с бабушкой о том, что карие глаза у девушки свидетельствуют о спокойном нраве их обладательницы, и о том, стоит ли узнавать у парня группу крови, и поинтересовалась именем встречающего.

– Мацумура Нобуо, – представился он.

На лацкане пиджака поблескивал значок с названием отеля, глянцевый бок микроавтобуса вторил ему – «Туманный лес».

«Он повезет меня в лес, где зелень листвы омыта туманами. – Мичи изо всех сил старалась растормошить радостные предчувствия, что наполняли ее всю дорогу в поезде, но они не торопились возвращаться, топтались на расстоянии, точно как Мацумура Нобуо. – Если бы он топтался чуть ближе или не отводил так быстро глаза, когда наши взгляды пересекались в зеркале заднего вида. Это все бабушкино влияние!» – одернула себя Мичи и уставилась в окно.

Дорога к рёкану вилась между живописных деревенек, вблизи проплывали соломенные крыши домов, вдали виднелись рисовые террасы. Но Мичи не обращала никакого внимания на пастораль за окном. Деревеньками и террасами она наелась у бабушки. Микроавтобус нырнул в лес. Щемящее предчувствие всколыхнулось, Мичи прильнула к окну. Не светлый многоголосый бамбуковый лес и не картинная багряная чаща кленов провожали ее к рёкану. По обеим сторонам возвышались сосны. Мичи открыла окно, запустив в машину пахнущую хвоей душу леса.

«Никто не помешает отыскать здесь мой покой», – вспомнила Мичи строки из стихотворения на сайте отеля. Радость занимала подготовленное место чуть ниже солнечного сплетения.

Деревья тесно обступали трассу, почти заглядывали в окна микроавтобуса и смыкались за машиной. Мичи обернулась: лес поглотил скользящую позади дорогу.

– Вас должны были оповестить о некоторых накладках с заселением, – водитель, молчавший всю дорогу от самого вокзала, ожил в лесу.

– На сайте был какой-то сбой, – сказала Мичи, насторожившись. – Но потом пришло письмо с подтверждением. Я все оплатила, если вы об этом. И вчера мне звонил ваш менеджер, заверил, что нет никаких проблем.

– Э-э-э, – замялся водитель. – Это был Рюу-сан.

– Значит, проблема решена?

– Д-да. Все хорошо.

Как она поверила в неловкий ответ Мацумуро Нобуо? Отвлеклась на лесной антураж! Или все же дело в его глазах?

За деревьями мелькали тени. Мичи размышляла о том, не перевести ли сюжет книги в историческое русло или добавить мистики. В таком мрачном лесу наверняка кого-то убили ради мести, или во имя славного рода, или чтобы скрыть страшную тайну. И дух невинно убиенного – мстительный онрё – бродит меж сосен по сей день.

Мичи вошла во вкус: дух за много лет напитался жаждой мести и периодически являлся в ближайшую деревню, чтобы найти случайную жертву, до тех пор, пока настоящий виновник или тот, кто связан с ним кровными узами, волей судьбы не вернется в лес. Сила духа возросла: вот он уже мог вызывать пожары и землетрясения, после которых бродил по разрушенным поселениям и собирал души умерших, чтобы стать еще сильнее. Мичи почти создала в воображении облик духа и тут заметила комара, умостившегося на запястье. Мичи хлопнула по руке. Комар как ни в чем не бывало вылетел в открытое окно. На коже остался след его пиршества.

– Мы почти на месте, – сказал водитель, глянув на Мичи в зеркало.

Мичи закрыла окно. Почесала укус. Впереди загорелись фонари-торо[20] и окончательно вернули ее в реальный мир.

Рёкан раскинулся в самом сердце леса. Высокие каменные фонари с навершиями в форме цветка лотоса вели к большим воротам, напоминавшим шапку буддийского монаха.

– Пересекаем границу мира духов, – проговорила Мичи отчего-то с интонациями робота, хотя стоило добавить немного заунывности. – Оставим за воротами глупое, слабое «я».

Водителю шутка не зашла.

– Приехали, – сообщил он невесело. Помог Мичи выбраться из автобуса, вытащил ее розовый чемодан.

– Благодарю, Мацумуро-сан! – кивнула Мичи.

– Нобуо, – буркнул он.

– Простите? – удивилась Мичи.

– Мы просим всех гостей обращаться к нам по имени.

«И тебе это не очень нравится», – подумала Мичи, разглядывая напряженную спину Нобуо. Он достал из багажника ее чемодан, колесики дробно застучали по мощеной тропинке.

Стоило Мичи ступить на дорожку отеля – как восторг, который она так старательно призывала, наконец накрыл ее с головой. «Нет же! Будет история любви! Прекрасная героиня влюбится в работника отеля, узнает страшные тайны его семьи или, – Мичи вновь позволила фантазии разыграться, – о древнем проклятии, наложенном на окрестности. И вместе они победят злой рок. Почему бы и нет? Все здесь так и поет о любви!»

Двор рёкана действительно пел. Щебетали птицы, журчали небольшие фонтаны. В глубине сада Мичи увидела рукотворный водопад, каскады и чашу, поросшую мхом. Негромко общались гости, голоса соединялись в единый напев, подхвативший Мичи. Она парила в этом благозвучии по саду, в котором каждый угол, каждый ракурс открывал новое. Прогулочные дорожки тянулись во все стороны. Гордо поднимали роскошные головы лилии, белели скромные калимерисы. Трехэтажное аккуратное здание предстало перед Мичи. По навесу разлетались журавли, на крыше игриво загибались хвосты рыб, на деревянных перегородках раскрывали рты вырезанные лягушки; первые обещали гостям благоденствие, вторые – защиту от пожара, а третьи – благополучное возвращение домой. Переговаривались