Актер от чистого сердца. Как раскрыть в себе сценический талант - Майкл Говард

Впрочем, это неважно. Игра – по-своему прекрасная зависимость. Непрерывное изучение ремесла и самого себя, развитие чувства сопереживания, понимания того, что чувствуют и как мыслят другие, способность примерить на себя чужую маску – вот та награда, которую актерское искусство сулит человеку, не побоявшемуся ступить на эту тропу.

И нет ничего важнее возможности, нет большего удовольствия, чем играть с единомышленниками. Не ждите, пока вас кто-то найдет. Ищите сами, собирайте вместе людей, которые разделяют ваши творческие устремления, которые понимают вас, чьим талантом и работой вы восхищаетесь, которые восхищаются вами, уважают и поддерживают вас. Найдите свою труппу актеров – и учителей, которые верят в то, что театр – это искусство. Актеру нужна творческая среда. Талант – это якорь, который не поднять в одиночку. Можно работать и с незнакомыми людьми (бывают моменты, разумеется, когда нам и приходится так делать), но, если ваши партнеры по сцене остаются чужими, если, кроме сценария, их ничего не связывает, в работе теряется что-то неуловимое, но невероятно важное. Теряет и сам актер – теряет внутреннее удовлетворение (буквально физически ощутимое) от слаженной работы с партнерами. Мир театра, как и кино, и телевидения, в основе своей – дело общее.

Часть I

Актер и его место в мире

1

Актер и общество

Для большинства актеров – не для всех – наступает момент озарения: кажется, я нашел себя! Спустя довольно долгое время, если эта искра не погаснет, актер осознает, что это для него означает: желание раскрыть все свои самые светлые и темные стороны души, предстать перед людьми бестолковым, глупым, щедрым или героическим. Это должно его напугать и, если он честен перед собой, – пугает. И актер показывает «держа как бы зеркало», не обыденность, а самые личные, болезненные и откровенные черты зрителей. «Это вы, – говорит актер, – это вы любите и сгораете от страсти, мстите и ненавидите, побеждаете и проигрываете. Это вы смешны и прекрасны». Зрители то от души хохочут, то невольно всхлипывают. «Верно, – думает каждый из зрителей. – Так и было». Они узнают себя и смутно догадываются, что остальные в зале чувствуют то же самое. Это ощущение общности, открытости перед окружающими, которые тоже открыты, придает новый вкус жизни, обогащает, очищает – и это необходимо. Необходимо, если мы хотим оставаться людьми, истинными людьми в лучшем смысле слова.

В театральной среде некоторые советуют: «Все внимание на зрителей, думай о них, это самое важное». Зрители, бесспорно, важны, но не стоит угождать им, пытаться отработать цену билета. Нужно влиять на зрителей, нужно менять их. Наша задача – задача актеров и драматургов – состоит в том, чтобы сказать им: «Слушайте, даже если вы пришли в театр просто развлечься или пустить слезу, мы хотим, чтобы вы кое-что поняли. Мы хотим показать вам вас самих без прикрас. Хотим, чтобы вы научились смеяться над собственной глупостью. Чтобы вы поняли, почему так отчаянно стремились к победе и почему на душе было так скверно, когда ничего не вышло. Хотим, чтобы вы узнали в нас себя. Чтобы вы поняли свою жизнь, со всеми ее радостями и горестями. Мы «держим как бы зеркало».

Думаете, я слишком высоко поднимаю планку? Но только благодаря этому сценическое искусство и живет вот уже тысячи лет. Я на протяжении многих лет делился со студентами предположением о том, что наскальные рисунки времен палеолита наносили на стены пещер шаманы, жрецы, охотники… и актеры. Стоя у этих декораций, актер рассказывал соплеменникам о славе, страхе, близости смерти и триумфе охоты. Может быть, его действия в отсветах костра, пляшущих на стенах с рисунками, помогали обитателям пещеры осознать, что они только что пережили. Мы были нужны тогда, мы нужны и сейчас. Мы были нужны жителям Афин. Наш голос, доносившийся из-за маски, проникал в самую глубину их души. Еще до того как Шекспир потряс мир своими пьесами, мы вышли из церквей на улицы с литургическими драмами и мистериями, чтобы помочь людям одолеть страх перед тьмой и посмеяться над нечистой силой. И да, в незапамятные времена, когда наш брат встал перед пещерным костром, отбросив на каменные стены большую тень и изобразив сцену охоты, его зрители стали храбрее. Мы были нужны тогда, мы нужны и сейчас.

Исполнители и актеры

Актер является всего лишь частью большого семейства исполнителей, тех, кто выходит к зрителям в надежде тронуть, зажечь, заинтриговать их. У этого семейства немало ветвей. Есть славные музыканты и танцоры, которые и были первыми исполнителями. Сперва барабанщики стали отбивать ритм и практически заставили танцоров придумать танец, потом изобрели струны, а кто-то додумался подуть в тростниковые стебли. Певцы добавили звук и мелодию. К другой ветви относятся цирковые артисты, которые завораживают нас и сегодня. В их числе клоуны, а еще жонглеры и акробаты, поражающие бесстрашием и физическими возможностями. Это бессловесный мир. Они заставляют нас следить за ними затаив дыхание, замирать от страха, смеяться. Мы переживаем за них, боясь, что они сорвутся, и хохочем, когда они поскальзываются на банановой кожуре. Но… все это не о нас. Шпагоглотатели и пожиратели огня, которые как будто подвергают себя опасности, заставляют нас переживать за них и удивляться, но речь не о нас. Мы ни на минуту не видим себя на их месте. Заклинатель змей хочет, чтобы мы волновались и оценили его смелость. Мы восхищаемся его неустрашимостью, но и это не про нас.

И есть актеры. Они тоже часть этого семейства, но весьма своеобразная и обособленная. Актеры хотят, чтобы мы, зрители, увидели в них, как в зеркале, наши чаяния, и смелость, и глупость. Да, а вот это – о нас. Актер использует доступные ему инструменты, и физические, и эмоциональные, чтобы вечер за вечером, спектакль за спектаклем совершать чудо перевоплощения. Актеру необходимо – и того требует профессия – безошибочное сценическое чутье, которое приходит с развитием как духовных техник, так и физических навыков. Полностью сформировавшемуся актеру хочется и жонглировать, и ходить по канату, и смешить, и танцевать. И конечно, актер – не актер, если он не работает над голосом: нужно уметь шептать и кричать, говорить высоким и низким голосом, распевно произносить реплики, конечно, использовать выразительные средства языка и еще многое другое. На пике формы актеру хочется творить, находить вдохновение в сложной роли и самому отзываться на нее, играть вдумчиво и убедительно, так точно воплощая другого человека, что на каком бы языке ни говорил зритель, он увидит – к стыду или радости – в персонаже частичку себя.

Актер-творец

Актеры и актерские техники бывают разными. Отвлекитесь от ваших собственных представлений о том, какая игра хорошая, какая – плохая, какая – выдающаяся, а какая – вульгарный эксгибиционизм. И даже особенности игры конкретного актера мы пока рассматривать не будем. Сейчас я говорю не о том, как работает актер, а о том, чего он хочет добиться своим творчеством, что он хочет дать зрителю, когда поднимается занавес.

В чем же в таком случае разница между тем, что создают современные знаменитости вроде Снуки и семьи Кардашьян и что носит нелепое название «реалити-шоу», и тем, что делал Лоуренс Оливье? Есть ли между ними разница? Одно ли у них ремесло, одна ли профессия? Гильдия киноактеров США называет их всех актерами. Служба внутренних доходов называет их актерами. Сэр Лоуренс и Кардашьяны считают себя актерами. Даже публика думает о них как об актерах и считает то, что они делают, актерской игрой.

А на мой взгляд, у них совершенно разные профессии, разные цели, разные способы их достижения, разный итог деятельности – образно говоря, они различаются так же, как электрик и водопроводчик. Мастерство другое. Инструменты водопроводчика ничуть не похожи на кусачки электрика. Оба мастера благоустраивают дома, но на этом сходство заканчивается. Возможно, вы скажете, что я предъявляю к звездам телевизионных реалити-шоу слишком высокие требования. В конце концов, и электрик, и водопроводчик могут быть высококвалифицированными специалистами, каждый по-своему. Соглашусь. Так называемые реалити-шоу ничего общего с реальной жизнью не имеют, они – не более чем пародия на нее. Вероятно, такого рода знаменитости хорошо делают то, что от них требуют (иначе сотни тысяч людей не смотрели бы на них каждую неделю). И все же я полагаю, что у них и у Оливье совершенно разные профессии.

Целью Оливье – как и всех хороших актеров – было перевоплощение. От шекспировских Ричарда III и Шейлока до Арчи Райса в «Комедианте» Джона Осборна – в каждом персонаже он стремился раскрыть потаенные стороны, присутствующие в нем самом и в великих героях и злодеях мировой истории. И конечно, как звезда первой величины, мог полностью перевоплощаться. Актеры – и гениальные, и не очень – предъявляют к себе одни и те же требования. Их цель – перевоплощение, а не слава.