Чёрный хребет. Книга 2 - Алексей Дроздовский

но с шансом на выживание. Это должно показать остальным, что Дарграг ничего не прощает, но одновременно не настолько кровожаден, чтобы слепо убивать всех, кто им не нравится.

– Мне кажется, данный исход – лучшее, на что ты мог бы надеяться. А теперь, Брут, постарайся не истечь кровью. Доставай, Брас.

Парень хватает болт за оперение и резко дёргает на себя. Снаряд выходит наружу, а фаргаровец извивается и орёт от боли.

Мы делали наконечники из камня не такими, чтобы они застревали в теле и тяжело доставались. Мы специально делали их узкими, чтобы они выводили солдат из строя, но не убивали, распадаясь внутри на несколько частей.

– Ну вот, – говорит Брас. – Нам даже не придётся убивать его, он сам издохнет.

Однако мужчина не издох. Мы его перебинтовали и на носилках оттащили домой.

Чувствую, будто делаю бесполезную работу. Забочусь о раненых, которые плевать на меня хотели. Помогаю тем, кто без малейшего колебания отрубил бы мне голову, а череп использовал как подставку для ножей.

Убеждаю себя, что так надо.

– Гарн, ты же не шутишь? – спрашивает Вардис, покачивая на руках младенца. – Это совершенно точно наш отец, а не кто-то на него похожий?

– Точно, – говорю.

– Ты абсолютно в этом уверен?

– Всё произошло на моих глазах.

Достаю чёрную жемчужину. В темноте её трудно рассмотреть, но я подношу Вардису прямо к лицу.

– Эта штука умеет отбирать жизнь. Если я прямо сейчас коснусь тебя, то тоже стану младенцем, а ты постареешь на семнадцать лет в одно мгновение. Я нашёл её в башне, с её помощью старик отбирал годы у дочерей.

– А есть какой-то обратный процесс? – спрашивает. – Чтобы превратить Холгана обратно в нормального отца.

– Нет, – говорю.

– И что же, предлагаешь принести Илее её мужа вот в таком состоянии? Она же нас порвёт на лоскуты.

– Что поделать, таков наш отец сейчас. Это не изменить.

– А что, если дать эту штуку маме... она прикоснётся к отцу... и они оба станут шестнадцатилетними. Прямо как мы!

– А неплохая идея! – говорю. – Шестнадцатилетний Холган с интеллектом младенца. Взрослое тело, но по-прежнему писается и хнычет, когда ему не дают игрушку.

– Ты не можешь знать точно. Вдруг отец вернётся прежним, со всеми навыками и воспоминаниями.

– Сомневаюсь.

– Всё равно надо попробовать, – отвечает Вардис. – Не оставлять же его таким.

– В любом случае у этой жемчужины есть цена. Тот, кто пользуется ей намеренно, после смерти отправится в другой мир, где будет страдать столько же лет, сколько отнял. Холгану это не грозит – он сделал это случайно. А вот шестнадцать лет мучений Илее... ты уверен, что хочешь этого?

– Это такая плата за молодость?

– Мне Ан-чу сказал, – говорю. – И в тот раз он не врал.

– А мы не будем говорить Илее, как она работает, и всё случится само собой, ненамеренно.

– Эх, если бы.

Сомневаюсь, что всемогущее существо, которому принадлежит этот Дар, настолько тупое и бесхитростное. Даже если оно решит, что Илея не знала, как работает жемчужина, и не обречёт её на шестнадцать лет страданий... оно решит, что я-то знал, поэтому цену придётся заплатить мне. Не всё так просто.

Если в случае с отцом всё произошло само собой – я не отдавал себе отчёт, когда бросал жемчужину. То здесь явный умысел. Не хочу рисковать ни собой, ни Илеей.

– Теперь наш отец выглядит так, – говорю. – И нам всем нужно смириться.

– А кормить-то его чем? Он скоро реветь начнёт.

– Наутро мы отправим его к Илее и пусть о малыше позаботятся в Дарграге, а пока можешь взять Буга и походить по Фаргару, поискать мать с таким же младенцем. Убеди её покормить Холгана.

– А почему ты мне это поручаешь? – спрашивает. – Ты нашёл отца, ты этим и занимайся.

– Я уже занят. Я пытаюсь прекратить вражду между деревнями. Хочешь, можем поменяться?

– Нет уж, – говорит. – Занимайся этими фаргаровцами сам.

Вардис уходит за Бугом, а мы с Брасом один за одним доставляем раненых домой. Тех, кто отказывается, оставляем лежать на поле. Надеюсь, наши потуги не напрасны и мы сделали хоть маленький шажок к нейтралитету.

Пусть и дальше нас презирают – мы люди не гордые, переживём. Не нужна нам всеобщая любовь и почитание. Но пусть даже мысли не допускают снова схватиться за оружие.

Глава 5

Две сотни человек, размещённых на ночь в одном доме.

Вся наша армия остановилась у старосты, разлеглась на полу, разошлась по комнатам. Кое-кто отправился на чердак, кто-то спустился в подвал. Безголовое тело прошлого хозяина даже не стали хоронить – выкинули в окно, где он пролетел с десяток метров и остался лежать на земле внизу.

Похороним завтра, а сегодня и так забот хватает.

Чувствую себя среди огромной, цыганской семьи. Никогда не спал в окружении стольких людей.

Многие соплеменники ворочаются, не могут уснуть от полученных ран, другие погрузились в глубокий сон сразу же, как голова коснулась пола – это был очень тяжёлый день.

Достаю жёлтую жемчужину, сжимаю в руке.

– Прими меня, – шепчу. – Я хочу поговорить.

Пора узнать цену за силу, что она дарует.

Уже знакомое ощущение тянущего чувства, меня засасывает в кругляшик меньше сантиметра в диаметре. Сначала рука, затем тело и голова, следом ноги. Каким образом я оказываюсь внутри без перелома всех костей разом – загадка.

Темнота.

А затем я оказываюсь посреди безграничного зелёного поля. Вокруг буря, нависающие чёрные тучи до горизонта, но дождя нет. Воет ветер, почти сдувает с ног. Приходится прилагать все силы, чтобы не дать себя опрокинуть.

Думал, тут снова будет зал с троном, но вместо него открытое пространство. Должно быть, каждое всемогущее существо создаёт себе собственный мир, по своему вкусу.

С неба спускается... нечто. Женщина с кожей тёмно-жёлтого цвета, без одежды, но не нагая. На человека похожа лишь издали: вблизи можно рассмотреть колени, вывернутые в обратную сторону, и небольшой хвост.

Тут же падаю на колени, головой в землю.

– Прости меня, о госпожа, – молю. – Недостойного раба твоего, что посмел явиться сюда и узреть твоё величие.

За шумом ветра ничего не слышно. Продолжаю подпирать лбом землю, пока тёмно-жёлтые ноги ходят вокруг меня. Женщина