Яма - Николай Александрович Игнатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут надо сказать, что за четыре года своего депутатства Дима изо всех сил изворачивался ужом, влезая в доверие как можно к большему количеству высоких однопартийцев. Это он умел, соображал, можно сказать. Кому икры черной загонит килограмм двадцать (одна из частей его бизнеса), кого на охоту в заповедник заманит, да так устроит, что кабан или лось сам выйдет на выстрел. Кого просто лестью засыплет с головы до пят. Шурин ему иногда давал наводки, будучи по роду деятельности хорошо осведомлен, к кому какой нужен подход.
В общем, Дмитрий Коломенский был уже на счету в партии. Не то, чтобы его прям ждали с объятиями, но на хорошие шансы попасть в Думу намекали. По крайней мере, его переезд в Москву был уже согласован. А на его место в NN уже был подготовлен специально обученный соратник, которому свыше суждено было стать победителем на грядущих выборах.
Вспомнив вчерашний разговор, он поморщился и провел по лицу ладонями. Помотав головой и похлопав себя по щекам, Дима быстро набирал тонус. Так, хватит тупить! Пара дней осталась, нужно дела делать. Он посмотрел на монитор, дававший изображение с камеры, установленной прямо за дверью, и увидел там сидящих на лавочке в коридоре пенсионерок и пенсионера. Чего им надо в такую рань?! – возмутился мысленно Дима и тут же вспомнил что сегодня среда, приёмный день. Он посмотрел на часы – двадцать минут девятого, через десять минут должен начаться приём.
Мысленно отправив пенсионеров в преисподнюю, он интуитивно включил кофе-машину и заметил на столе свой черный смартфон. Легким холодком по его спине пробежала необъяснимой природы тревожность. Он целых пять минут уже как проснулся, а в телефон так и не заглянул; ни ленту не прокрутил, ни сообщения не проверил, ни пропущенные (ни дай боже оттуда) звонки…
Оказалось, что смартфон отключен по причине полной разрядки батареи, а это было хуже всего. Перемежая мысли о срочных делах сегодняшнего дня с мыслями о делах важных, Дима воткнул зарядный кабель в магический гаджет порабощения Хомо сапиенсов.
Кстати, на счет порабощения интернетом и прочей зависимости. Дима-барсук был очень на этот счет щепетильным, и это выражалось в его внешнем ретроградстве. Он очень долго не хотел связываться с разными соцсетями, испытывая интуитивный (или параноидальный) страх перед любым сбором личной о себе информации. Это из разряда заклеивания изолентой камеры и прочих лайфхаков прогрессивных особей. Да что и говорить, во многих вещах он был очень пещерным. К примеру, когда в рекламе звучало слово «кэшбэк», Диме однозначно слышалось «Слышь, бык!», будто таинственная нить дергала утонувшую в серой слизи памяти скрижаль из далекого прошлого. Так же и со смартфонами. Дима до последнего сопротивлялся сенсорному экрану, но умные люди сверху однозначно заявили, что, мол, надо. И не просто Ватсап надо, а аккаунты в Инсте, Твиттере, Фейсбуке. Да чтоб путные были и без всякой похабщины. Дима покорно согласился и быстро втянулся в тему, более не представляя себе иной жизни, как будучи намертво опутанным щупальцами всемирного медиа-монстра. В общем, вошел во вкус.
Кофе приготовился чуть раньше, чем включился телефон, и Дима успел сделать пару больших обжигающих глотков перед тем, как убедиться, что ничего особо страшного оживший гаджет в себе не таил. В группе в Ватсапе напоминали о сегодняшней встрече, скучные новости лениво свисали с информационных катушек, в общем – ничего интересного.
Точнее почти ничего. Был один пропущенный вызов от очень важного человека. От шурина, того самого покровителя из Москвы, который очень активно занимался улучшением Диминого будущего, а если сказать точнее – будущего своей сестры. Этот человек просто так не станет звонить.
Дима одним глотком допил кофе, просмотрел на мониторе изображения со всех камер, заострив внимание на той, что снимала парковку во дворе за домом, где стоял его скромный Lexus GX570. Машину он всегда оставлял там, чтоб не светиться, что он в офисе. Пенсионерки все еще сидели на лавке, только теперь без ушедшего куда-то Андрея Петровича. Дима обрадовался затеплившейся надежде на то, что вскоре уйдут и эти две. Но надежда была тут же задушена осознанием того, что сегодня, в приёмный день, могут прийти и другие. Необходимость сбежать из офиса при первой возможности стала очевидной.
Дмитрий Владимирович Коломенский, несколько секунд обозначая себя в безразличном Юниверсе строго в соответствии со своим статусом, параллельно стараясь сообразить, зачем именно ему мог звонить шурин, нажал на красные буквы имени в списке вызовов. Только когда пошли гудки, он вспомнил о часовых поясах, о том, что в Москве сейчас ночь, но было поздно. На другом конце ответил спокойный, бодрый голос. Дима выдохнул, и в обычной манере общения «со своими», перешел к осторожному диалогу. Сразу же выяснилось, что покровитель звонил не по очень важному делу, а просто выведать, как у господина Коломенского идут сборы в столицу, все ли успевает, нет ли каких загвоздок… Видимо ему было известно о Яме и обещании ее заделать. Дима стремительно купировал возможный негатив, вкрадчиво, но скоро бубня в трубку:
– «…Вчера позвонил мне аж сам Генрихович. Я чего и спал утром беспробудно – он ночью звонил, а я потом уснуть долго еще не мог, думал всё. (Тут барсук, конечно, безбожно лжёт). Ты, – говорит, – Димарик, к нам в Москву собрался? Ну я, типа, так точно. Не, ну ты представь! Сука, один раз всего с ним в баню сходил, так он меня уже «Димарик»! Старый педик… Короче, он мне такой: Ты сначала всё говно прибери там у себя, а уж потом сюда приедешь. Я напрягся, весь в непонятке. Какое, говорю, говно, Виталий Генрихович? А он: а ты вспомни, на выборах как победил?! Ты обещал какую-то столетнюю Яму на дороге заделать. Было такое? Я говорю: было, но так это ж давно, а через три дня новые выборы, где я в пролёте, а мне в Москву… Он как заорёт: В какую, блядь, Москву?! Там у тебя в каком-то доме на районе живёт блогерша… не вспомню сейчас, как он ее назвал…
– «Masha Olds-cool», – меланхолично подсказал Диме покровитель.
– Ну да, а ты откуда… А, ясно, работа такая. Чего я там говорил. Ага, орёт, понимаешь: У неё по одной Москве только сто тысяч подписчиков! Какое-то модное вязание или хер его знает, не помню…
Дима вдруг замолчал, вздрогнув от догадки. Только сейчас
