Качели. Стихи - Симона Гауб

Морская царица

Морская царица запутана в сетиТроллейбусных линий, пугается света,Когда белым снегом наш мир непорочноВсё сыпет и сыпет весеннюю осень.

И бродят уныло рассветные рыбыПод ветхими розовыми зонтами,Пьют кофе, грустят и читают газеты,И в окнах слюдяных наивные тают.

Морская царица сквозь синие очиПросила свободы, просила вниманья,Но грязь на дорогах и блеклые фарыМгновенно царицу свою забывают.

Сегодня спроси их – никто и не вспомнитКакой красотой абсолютна богиня,Какими мечтами светила царица,Как робко рассыпала дремлющий иней

По веткам корявых чернотных деревьев,А нынче сама среди них затерялась,И молит глазами, и молит спасенье,На утро лишь тень от царицы осталась.

С хозяином

Я помню, как твои ноги тонули в листьях,Я помню, как ветер был зол и расстроен,По станциям холод, во дворах же довольно спокоен.Но мы были вместе, уже соблюдая дистанцию.Мурашки сквозили по стану утренних линий.До вечера нового дня консервация страха —Рассвет очень любит топить мои радости в формалине,Ты – шорох листвы, а я позади собакой.

Ветки тогда ещё не были голыми, помнишь?Не покрывались инеем, но ответ был ясен—Спасён будет тот, кто негласен. Ты этого ждёшь.Ты водишь по стрелкам, по рельсам своих коридоров.Не скоро, зато потом – и ты согласишься тоже —Мы можем быть одним существом, но не долго,Мы можем глубже, чем кожа к коже сливаться.Мы можем пытаться понять друг друга, но не до конца.

Когда прозвучат серых птиц голоса по сотовой связи,Когда ты ещё один раз сожмёшь мою руку,Я тихо оплавлюсь и больше не дам себя обмануть.Науку такую преподают ночи бок о бок. Но суть —Когда ты увидишь солнечный свет через шторы —Меня рядом уже не будет, не будет боя старых часов,Не будет того, что изменить ты можешь.Качаясь на лентах снов, я отправлюсь жить.

В тот день было скрыто за облаками солнце,В тот день как-то слишком яро толпились люди.Сквозь гомон полуяпонцев, мохнатые груди и спины,Куда они торопились, ведь нет адресатов?А, может, им просто нравится       играться с тобою в вечность —Бежать по встречной, но мимо. Оледенение…       тлеет в бездне.В тот день у меня не было сомнений,       что твои ладони моих теплее.В тот день столкнулись кометы и пыль созвездий.

Сжимая трамвайный билет в отогревшихся пальцах,Ран нет, в ушах речи ещё отдаются эхом.Думаю только о нашей последней встрече.Грустить или каяться?Наркотически или, может быть,Алкогольно?Деревьям ведь холодно и немного больно,А ты для меня всегда как вечная осень,Как плесень с коры старых сосен, идейно-наивная,Готовая умирать за вьюги и звонкие ливни.

The story

Когда то давно пешком мы под стол ходили,Тогда всё казалось большим и втройне страшней.И мамины песни на ночь как воздух были,А папины речи были насущной воды важней.

Со временем можно стало уже смириться —Что ты – никакая не часть, не кусок, не грань,Ты сам по себе – небольшая, но единица,А страх и невзгоды – лишь жалкая опыту дань.

И маленький, робкий, но человек, ты отчалил в море,Оно бултыхалось меж стен бетонных         и голосов людских,Оно не давало к поверхности, к вдоху – Sorry,This story is only for who was reborn in this.

А если нам не досталось тогда, базы, дна, основы —Тогда, наверно, останутся те, кто не всё успел.Теперь же не требуют ласки, защиты, слова —Всего лишь дать с собой денег и постирать постель.

3:00

Три часа ночи. Ещё час и десять минут.В этом сугробе нас не найдут, пока не растает.Время резиной на глаза падает,Нарастает в первоисточнике.Цветные лампочки в воде, студенты-очникиПо ночам должны спать.

Искать пустые комнаты выходных,Топоты по ночам, вроде бы, не для них,Но, осознавая нужду, прислушиваюсь и жду,Раскручиваюсь и падаю,В рай или ад, в сок или смрад вина.

Спряталась тёмная глубинаВ беленьких цифрах часов на дисплее.Я косплею сегодня терпеливого человека,Строптивого, но сдавшегося,Не совсем удавшегося природе,Оплота прошлого века, и жалкий винтикДвадцать первого, под кодовым номеромТри – ноль – ноль.

И, даже если не голь за окном, а почти весна,отгоняю волны сна от себя, навязчивого и липкого.Скрипит за ушами скрипка,       поджимает молодость и нужда,Эта холодность только для них. А я буду ждать.

Пятна

Всего лишь соль, всего лишь белое пятно, всего одно, всего лишь… Рыдают чайки, льётся из бутылок шампунь, ликёр и дежа вю. Я умирал, я умираю, я умру. Три розы, светляки. И пара белых хризантем. Земля лопатой сверху, а потом чуть-чуть темнее, чем обычно.

И сплетни гадкие. Заткнись. ЗАТКНИСЬ!!! Ты, там, что в голове мне снова повторяет мантры чужих желаний, будто бы мои. И лучше сделайте мне очень больно, лучше сделайте мне совесть как у всех.

Брожение в крови, фонарь, весенних улиц холод, замешанные в кашу лужи, улыбкисловаулыбкиостановиться.

Нет, всё не так. Я просто жду удобного момента, ПОСТОЙ!

Всего лишь кровь, всего лишь красное пятно, всего одно, всего лишь капилляр не выдержал давления. Всего лишь оборвался третью струной мой мир, живой, всегда меня живее.

Жалеешь? Нет. Я бочка, полная молчаньем. Я чан с кристальной тишиной, я грязный пруд. ВСЕ ЛГУТ! И я солгу, когда ещё хоть что-то опровергну, разломлюсь напополам.

Хвала твоим воображаемым богам, они тебя удержат от убийства. Слышишь музыку? Она в моей крови, но не для всех. Всего лишь тень, всего лишь чёрное пятно, всего одно, всего лишь то, о чём ты будешь думать следующий день, кусая ногти, проклиная. Мне истерически смешно. Ведь я ещё не умираю…

Не жди асфальта в длинный коридор, не жди пощады пыльных светофоров, не жди утра. Оно придёт и не облегчит мыслей. Оно пожрёт тебя с ногами. Я проснусь в кругу, в канализационном люке. Свои несказанные звуки я подарю глазами. Не тебе. Я просто жду, когда взглянуть назад представится возможность.

Всего лишь синее пятно, всего лишь небо, всего одно, всего лишь кружится в висках, всего лишь пахнет алкоголем, и пеплом боли, и тошнотворностью грехов.

Текстиль

Текстиль. Мысли тактильны. Чувства тактильны, острые недостатки прикосновений, объятий и мягкости. Не по порядку приход гостей, далёкие рожи. Чешется, не даёт уснуть раздражённая кожа.

Одиночество – волдыри, грусть – красные пятна. Теперь посмотри – понятно? Смерть на порядок выше, и не надо за ней тянуться.

Трудно уснуть, трудно проснуться. Календула снов, ромашки событий, пунцовые ядра рододендрона, сухой подорожник открытий, воспоминания прошлого, всё по канону.

Бьют по щекам вёслами, стучат маслянистыми крыльями хлёстко по реальности здесь и теперь, в оконные дыры.

Ждём жар-птицу, не закрываем дверь. Словно зверь, загнанный в клетку, тоненький волосок на свету искрится, белой нитью приснится, сверкая в полях Италии и в горах Тибета.

Песни уже спеты, что раньше питали. А теперь, пожалуйста, не кричите, дайте ещё текстиля чужой кожи, пожалуйста, шёлка, парчи, бархата, или хотя бы твида, джинсы потёртого вида.

Никто здесь не ждёт на белом коне принца, все ждут, пока на покой закроется занавес, чтобы прижаться щекой к тёмно-красной ткани чужих танцев, такой пыльной и много помнящей.

Вечер опять выдался холодный, растёт не по дням. С запахом отравы, которую дают кабелям. Мразотные полосы дна, резкой вспышкой – далёкая весна, ренессанс событий и аналогий, экспериментов, сравнений.

Как кто-то писал, тут просто – либо звук, либо трение.

Ноты-губы-текстиль-раскаска, не обижайтесь только на мой неласковый, в самом своём основании надломленный стиль.

Заменяешься

Дождик сменился крупицами снега,Ты заменяешься искренним мной.Грязные ангелы на чистой постелиБьются в открытые окна бошкой.

Свет не проникнет сквозь тиканье стрелок,Ночь выделяет рассвету плацдарм.Видно, идёт неминуемо делоК всеокупающим нынче дарам.

Руки сложив сверху дрожи коленей,Музыку пробуя пить языком,Падшие ангелы на смятой постелиДержат друг друга за руки тайком.

Где ты? В весне затеряется эхо.Топчут прохожие гладь мостовой.То, что не выжечь вином или смехом —Я заменяюсь циничной тобой.

Ветер затихнет и снова за дело —Долбится в форточек хрупкую грань.Красные ангелы на снежной постелиЛюбят глотать только пыльный туман.

Если остаться в своей подноготной,Если смириться – за нами конвой,Можно увидеть – в материи плотнойТы заменяешься мной, я – тобой.

Бритни спирс и Че Гевара