Качели. Стихи - Симона Гауб

13

Зелья наварим в ночь полнолунья,И пентаграммами стены исчертим,Оргии, танцы, костры…И заклинанья в полубезумьи,И волосатые грязные черти,Очень их когти остры.Я буду петь дурным голосом песни,И танцевать на столе обнажённой,Орать стихи.Так ведь и правда весну интереснейНам отмечать в хрущовке прожжённой…Духов стихийВызовем и поржём. XD

Память-масло

Салютами, огнями – это масло не для нас,Эта ночь – твоё дыханье,До рассвета, досветла не буду спать, нарочно.

Сковородками, грибами – это масло не твоё,Эта кухня – дело женщин,И до завтра, до обеда есть не будешь ты, нарочно.

Зачерпну ладонью реку, воду поднесу к губам,Красный, синий, непонятно,Этот цвет не для меня.

Не оставить. Не проснуться. Не остановиться, нет…Нет, не поздно нам вернуться,Просто масло не для нас.

Мой июнь – десятый лишний,        ты услышишь птиц и газ.Не сольёт нас ночь в дыханье.Просто масло не для нас.

Не скользит оно, не прячет тонкой плёнкой        Солнца свет.Только плавает, нарочно, только дразнит,        кто и где.До разбега, дотемна не буду спать.Нарочно,Чтоли,Пляшет памятьПо изгибам твоего лица?..

Гниль

Какая красивая гниль… кружевамиИ больно на выдохе, дым в нём и пар.Я новость узнала: теперь между намиНезримая связь, и по телу пожар.Как странно, но мне не хватает чего-тоТакая ловушка, мне нужно тебя!Мне нужно тебя ощущать. Будто одурьНо точно известно – тебя и до дна.

Какая красивая гниль, безобразноРассыплются тени на мокрый асфальт,И дождь, и прохладно, но всё-таки, разныеХолодные капли, помоюсь хоть так…Не зря уже месяц горячий не плещет,Мне холодно, холодно, холодно, но…Я не заслужила на липкие плечиЛадоней твоих, но в мыслях оно…

Какая красивая гниль! Искаженье!Какая досада – в кривых зеркалах.Ты – кто? Ты неверное, просто виденье,Но если ты рядом, не трогает страх.Но если ты рядом – в душе так спокойно,И плесень моя распускает цветы.Но если не рядом… кровавая бойня…О, боги, спасибо за то, что есть ты!

«Синие, серые артерии вен…»

Синие, серые артерии вендождь заполнял,Рисовал и смеялся.Капли… везде вода, а он просто упал,Просто на облаке не удержался.Просто не смог.

Яркие, колкие, холодом и головокружениемОтдавался в макушке,Он помнил, что есть такая награда —унижение.Слушал в ракушкеУпрямое море.

Я бью руками по стеклу до оцепенения.До дрожи.И в этом, наверное, мы чертовски похожи.Пока не придёт общее оледенение,Готовимся к осени.

Подняла лицо, выше обычного угла обзора,Увидела, как плещетсяВ тёмной лампе автобуса дождевая вода.Скоро лиМне вновь примерещится,Что я счастлива?

А в этом прекрасном городе опятьПросто охренительная погода.Под неё хорошо стоять на балконеИли на остановке. Но модаНынче на солнце.

А мне ведь, по большому счёту, пох*й,Сколько градусов в аутсайдеИ сколько миллиметров влаги мокнетНа грязном асфальте.В этом своя эстетика.

А дождь заполнял, смеялся и рисовалСерые артерии вен.Завтра утром с балкона – сразу в астрал…It comes to rain again,It is a happiness, not a pain…

Город без меня

Смотри на город без рекламы,Смотри на город без меня,Ты не поймёшь, что поменялось,Чего уже вернуть нельзя.Смотри на серые дороги,Смотри на ветреные дни,На жёлтый лист – смотри под ноги,И на лиловые огни.

Тебя не радует, что солнцеНе видно, если дождь идёт,Твой взгляд страшнее всяких монстров,Когда по пустоте плывёт.

Смотри на блеклые рассветы,Смотри на синие мосты,Смотри на город без рекламыИ в клумбах вялые цветы.Смотри, как осень убивает —Как элегантно, невзначай.Молчу, ни слова не роняю;Смотри, смотри и забывай.

В стиле педовок

Аллелуя… в полуденном паркеЯ уже не найду теплоты,Мокрых листьев – бронзистые шкварки,Из под зонтиков взгляды – не ты.

С частотой двадцать восемь на тридцатьНакрывает дороги волнаИз мурашек и пара. И рыскатьПо карманам полезли тепла.

Ты меня никогда не согреешь.Всё равно, с дрожью в пальцах – люблю!Всё равно буду. Буду я, веришь?Бьётся на тормозах по нулю.

Если осень раскрошится пылью,Если дождь постучит за спиной,Полудрёмой, невиданной былью —Всё равно я пойду за тобой.

И топтаться в воде остановок,Под балконом, в окне, у двери,В стиле самых позёрских педовокБудут мокрые кеды мои.

Кардиограмма

Листья золотым ломом рассыпаны по уголкам асфальта. Ты бесишься, но не плачешь – и то радость. И я забываюсь, когда мы вместе, оттого что кажется – так и должно быть.

Луна пялится, голубым глазом палит, не обращай внимания:

Она просто завидует, потому что видит, как внутри у меня —

СчАстливо… Но на косинусоиде улыбки отчётливо начерчена, и потому проступает вторая стадия разложения, третья стадия размножения —

Когда ничего не выходит, но всё ещё хочется… Нитками разматывать одиночество, пить из воздуха смерть и осень.

И облака – их ровно восемь. Мы валяемся на асфальте, мокрые, ввысь просимся…

И…

Suddenly!!!

Этот салют – спасибо огромное (!) заглушил слова – это мои мечты разрываются. Сильней, сильней, яростней. Золотыми и розовыми кляузами вспыхивают последний раз и сгорают, оставаясь лишь дымом, и то ненадолго.

И я знаю, что аллегория, а толку!?

Они ведь не разрешают качаться в волнах спокойствия,

Они бьют…

Сантиметрами мухоморов и бликами рваных чувств.

Они сказали мне, что наивность это плохо, что она не избавит от честности разговоров, что это удел другого лоха.

А я пресное тесто, и мне следует чётко знать своё место.

Оно прояснилось в одном жесте: садист всегда смеётся, когда мазохист бьёт себя по лицу…

Знаешь, я, наверное, унесу тайну свою в могилу.

Если бы не были или были прошлые и будущие жизни…

Если будут, мы снова встретимся, может быть, мне тогда хватит прямоты, честности, упрямства извечного и безрассудства для чистосердечного…

Тук-тук-тук…

Кардиограмма.

Убей меня медленно

Глаза чьей-то радуги плачут, твой шёпот молит падать или опускаться всё ниже. Медленно, медленно, убей меня медленно. С твоих ресниц тихо крошатся заповедные воскресные сны, твои губы шепчут приказы распадаться мне на клочки любовью иссушенной кожи, медленно, медленно, убей меня медленно.

Моё тело будет гнить и мёрзнуть, и в твоих руках тает, тает, песком сочится сквозь тонкие пальцы. И это счастье уставшего от сомнений разума. Душа нашла себе оазис, в свете глаз твоих. Там цветут магнолии, и, как будто бы, ветер с моря, хотя хижина моя косая посреди пустыни брошена.

Хоть каплю ядовитой влаги пусти по моей шее, пусть она впитается в кровь медленно, убей меня медленно. Привяжи к батарее и заставь плакать. Ванилью уже не приправить горечь лаванды. Разреши мне стрелять сигнальными петардами по беспечному ультрамарину и чистоте облаков.

Просто улыбаясь, расчерти линейки в альбоме для мной ещё не сказанных слов. Убей меня медленно, убей меня красиво. Я буду твоей игрушкой, я буду твоей вещью. Чем дольше ты будешь убивать меня, тем больше яда выпьют мои губы, тем больше шансов сгореть мгновенно при первом же соприкосновении с раскалённой почвой назначенного мне круга ада.

На дне

Ты выторговываешь счастье, и я опять сбиваю цену.

А может, году к третьему-четвёртому ты не удержишься, я – поумнею…

Я иногда недоговариваю, но никогда не вру тебе,

И улыбаюсь по-настоящему, честно, вот true тебе!!!

Зови как хочешь, танцуй и смейся, игру в небе затеешь – подыграю, без проблем.

И прямо в липкие сети, в сладкий плен. Сопротивляться?

Да зачем!?

Не афишируй, не ревнуй, ты знаешь как это – так флиртуй, на новый год проси у ДедМороза х*й, или язык длиннее в скользкий рот, или азбуку Морзе жестов моих:

Жестоких, диких, наигранно-пофигистичных,

В отмеренной дозе – личных. Ведь каждый взгляд для тебя,

Каждый вздох мокрый мой… Тобой.

Ты ещё только падаешь в эту пропасть.

Пасть в вине, что внизу и не представляешь,