Саламандра - Полевка

недопустимым позором, а связываться с колдунами в стычках за право пройти в город было невозможно. Колдуны убивали при первом намеке на конфликт. Стоило только повысить голос или схватиться за клинок, как монахи поднимали руки, пряча их в рукава и давали ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ — или они уйдут, откуда пришли, или будут убиты на месте.

И к этому следовало отнестись серьезно. Колдуны действительно убивали, при этом не разбирая, кто из сестер пререкался, а кто просто рядом стоял и слушал. Причем, как правило, колдуны ходили парами, и одна пара могла остановить до десятка сестер. Но обычно к паре колдунов в случае конфликта подтягивалось еще несколько пар в черных рясах. А против шести колдунов любой отряд дев копья был бессилен. Такие стычки случались, как правило, раз или два в году. Молодые девы искали славы и безрассудно ввязывались в ссоры с колдунами, пытаясь показать свою доблесть, но все заканчивалось очень быстро. Раздавался гром среди ясного неба, появлялись клубы едкого дыма, а потом колдуны призывали своего бога, пиликая на своих дудочках и к тому времени, как дым рассеивался, на улице оказывались живые и здоровые колдуны и мертвые сестры. Причем, на телах сестер не было ран и было непонятно, отчего они умерли. Похоже, что от страха, потому что их лица всегда были перекошены и полны ужаса, но Зи и Зу только виновато вжимали головы в плечи, они даже не могли представить, что могло вызвать такой страх, чтобы умереть от него.

— Я воевал с девами копья, — Сканд внимательно слушал все, что нубийки говорили Лексу, — я даже не могу представить, что надо сделать, чтобы напугать их. Они смеются в лицо перед боем и гордятся своей доблестью. Может, единый бог такой страшный, что все, кто его видят, умирают от страха? И как воевать с таким противником?

— Бить на опережение, — Лекс встал с кресла и прошелся, разминая ноги, — мне надо подумать…

Зи и Зу упали на ковер и мяли пальцами свои бритые головы, со стонами, что они не предполагали, что от разговоров можно устать сильнее, чем от тренировки.

— Отправляйтесь домой, — Лекс легонько пнул нубиек, которые теперь довольно потягивались, как две кошки на ковре, — я с вами еще не закончил, я узнал не все, и вам надо подумать, о чем вы забыли мне рассказать. А теперь марш с глаз моих! Мне надо подумать…

Лекс взял кубок с травяным напитком и задумался, все казалось слишком уж просто, и во всем этом чувствовался подвох.

Цели и средства

— Мне надо подумать… — Лекс отшатнулся от Сканда, который хотел его обнять, — не обижайся, но мне нужны тишина и покой. Надо собрать осколки в кучу и посмотреть, что получается.

Сканд пожал могучими плечами и кивнул монахам, чтобы те проводили нубиек обратно и проследили, чтобы в комнату никто не заходил, а после этого прилег на лежанку и, подперев голову рукой, уставился на мужа. Лекс раздраженно прошелся по комнате. Задачка казалась обманчиво простой, и в этом чувствовался подвох. Ну, не может все быть настолько просто! И в то же время, за всей этой простотой прослеживались логика и ясная мотивация.

Комната Киреля была похожа на большую лоджию. Одна сторона заканчивалась двойным рядом колонн, между которыми висели тонкие шторы и стеклянные бусы, а за ними находились ступени в сад. На улице было тихо и совершенно безветренно. Где-то вдалеке слышалась музыка празднования, но она была сродни уличному шуму и скорее подчеркивала тишину сада. Лекс постоял на ступеньках и вернулся в комнату. В ней горели светильники и факелы, они отбрасывали теплые отсветы на вазы, расписные стены, широкую кровать Киреля и лежанку со Скандом.

Лекс сбросил поясок и тунику, скинул сандалии, сверху побросал украшения. В этом мире он уже привык не стесняться собственной наготы и не воспринимать ее так остро, как в прежнем мире. Здесь тело было скорее, как сосуд для души, мыслей и переживаний, а не нечто запретное и сексуальное, чего стоило бы стесняться. Он сел на коврик, на котором до этого сидели нубийки, повернувшись к ближайшему светильнику, сложил ноги в позу лотоса и приготовился помедитировать. Это лучше всего прочищало мозги и позволяло отвлечься от пустяковых переживаний. Несколько раз глубоко вздохнул, наполняя воздухом легкие, выровнял плечи и, наконец, найдя равновесие внутри себя, задержал дыхание и распустил узел собственных переживаний.

Языки огня в светильнике танцевали замысловатый танец, но это не отвлекало, а скорее помогало сосредоточиться, чтобы обрести покой и тишину. Лекс прикрыл глаза и приготовился, что мысли начнут дрейфовать внутри, как облака, но вместо этого услышал шелест чешуи и тихий смешок.

— Тебе нужна помощь?

Это было так неожиданно, что Лекс потерял дыхание и в растерянности оглянулся, чтобы услышать, кто с ним заговорил, но никого не было и только молчаливый Сканд поднял бровь, пытаясь понять, чему так удивился муж. Лекс тряхнул головой и опять вздохнул, успокаиваясь и расслабляясь.

— Глупый мальчик… — голосок явственно захихикал, — сам столько раз говорил про нас, а до сих пор не веришь…

— Ты кто? — Лекс подумал, что если это и глюки, от наркоты Первосвященника, то спорить с ними не следует, — назовись…

— … - кто-то явственно вздохнул. Язычки огня в светильнике замедлили свой бег, а ближайший уголек отчетливо подмигнул, — ты можешь называть меня, как угодно, какая разница, как ты меня назовешь — бог или собственное подсознание… помощь тебе нужна? Совет или просто собеседник?

— Не откажусь ни от чего, — Лекс внутренне усмехнулся, лгать и себе и богам не следовало, даже если они и глюки собственного не к месту расширенного подсознания, — я сильно напуган колдунами…

— …мы тоже, — вздохнуло нечто в голове, — они в последнее время становятся все сильнее, если так пойдет и дальше, то о нас забудут, а ОН наберет силу…

— Член? То есть Хуй? — усмехнулся рыжик, — но это ведь смешно.

— Тебе, может, и да, — возразил тихий голос, — но боги живут, только когда в них верят. Когда есть вера — есть и бог. Чем сильнее вера, чем больше верующих, тем сильнее бог. А когда в тебя перестают верить, и забывают, то… — кто-то очень выразительно вздохнул, — мы недаром притащили сюда твою душу, ты не поверишь в нового бога и не станешь на его сторону… мы даже согласны с тем, что ты и в нас не веришь, в этой ситуации это, пожалуй, наименьшее из зол.

— То есть, это вы сюда меня затащили? — Лекс