Дресс-код для жены банкира - Сиверс Лиза

— Чудная история, правда, Валерия? Знаете, чем она закончилась? За собак вступился ректор, тогда собачники, почувствовав поддержку, стали приманивать в кампус посторонних собак, чтобы, так сказать, восполнить популяцию. И одна из них как будто бы сожрала какую-то кошку, потому что те под эгидой литературоведов так разленились, что разучились бегать. Поднялся вой, теперь уже со стороны кошатников. Но ректор не растерялся и силами студентов-ветеринаров создал в кампусе специальную службу по предотвращению драк между животными, и все довольны. Пока. Теперь вы понимаете, почему я так нежно люблю этот город и это учебное заведение? — Алексей улыбнулся.

— А хотите познакомиться с человеком, который придумал вас сюда отправить?

— Эта легендарная дама, Ольга Арсеньевна? Она здесь, в Стамбуле? Я бы очень хотел с ней познакомиться.

— Она наверняка не откажется. Знаете, когда Ильхам отыскал ваши следы в Сети, мне показалось, ей даже нравится, что у нее такой протеже. Примерный студент, удачливый бизнесмен и так далее.

— Тогда ужин в столовке отменяется, это не к лицу такой преуспевающей личности. Ведь правда? Пойдем по-богатому, в ресторан у мечети Сулеймание. Чего мне мелочиться, может, последние дни на свете живу.

— Это где была столовая для бедных? — спросил Ильхам.

— Да-да, пятьсот лет была столовая для бедных, а теперь ресторан для весьма небедных. Вы, Ильхам, тоже приглашены. В качестве гостя, а не стражника, — уточнил Алексей. — Там, правда, очень строго насчет спиртного. Не знаю, Ник, как ты это выдержишь.

— Ничего, потерплю до самолета… там и выпью, — как всегда, бестактно ляпнул Никита.

Ужин в старинном сводчатом помещении бывшей столовой для бедных прошел довольно вяло. Ольга Арсеньевна с Алексеем, который, как выяснилось, был студентом тюркского факультета, обсуждали университетскую жизнь, мы с Ильхамом все больше помалкивали или толковали о достоинствах местной кухни. Когда мы вышли после ужина на улицу, оказалось, что мечеть Сулеймание и ее столовая для бедных находятся буквально в двух шагах от университетского кампуса. Из-за ограды раздавался лай и кошачье мяуканье; видимо, Созданная ректором антиконфликтная служба в этот час бездействовала.

Глава 8

На следующий день мы с Ольгой Арсеньевной улетели, наша миссия была выполнена. Никита с братом должны были прибыть днем позже.

В самолете Ольга Арсеньевна внезапно сказала:

— Эта девушка Глафира затеяла опасную игру. Я сразу почувствовала, что она не так проста, как кажется… И иногда забывает играть роль жертвы…

— Со мной она была весьма убедительна…

— Послушайте, Валерия, я не знаю, чего добиваетесь вы, — начала свекровь решительно, — а мне нужно сохранить Глафиру с ее дедушкой подле себя.

— Я понимаю, вам нужны деньги.

— Да, это так, но помимо денег мне нужны целеустремленные люди, желающие добиться успеха в обществе…

— Вы полагаете, что Глафира хочет этого?

— Я в этом уверена… Глупая девчонка, которая хотела быть бандитской королевой, наломала дров и потом получила возможность одуматься. Вот что она такое, — отчеканила свекровь. — Теперь ей нужен шанс начать новую жизнь, и этот шанс она получит у меня. Академическая карьера, правильное замужество… Думаю, ее дедушка будет счастлив, что девочкой кто-то начал заниматься всерьез.

— Что же, это вы замечательно придумали: и помощь людям, и выгода…

— Да, вы правы. Есть только одно «но»: вы мне мешаете.

— Я? Но чем? Я в ваши дела вообще не вмешиваюсь…

— Да, настолько не вмешиваетесь, что даже не помните, что являетесь моей невесткой.

— Ах, это… Так какая вам разница…

— Разница есть. — Она строго посмотрела на меня. — Для начала хотелось бы узнать о ваших дальнейших планах.

— М-м-м, вытащить из тюрьмы Лекса, в смысле Василия… Дальше пока не знаю. Ну и еще, мне бы, честно говоря, не хотелось, чтобы пострадал этот симпатичный Алексей. Пусть бы он оставался в своем Стамбуле, если это так благотворно влияет на его язву…

— Я понимаю, что он вызывает у вас сочувствие. Но нужно, чтобы Глафира сохранила лицо в глазах своего деда. — Она перешла на свой любимый безапелляционный тон, который всегда меня раздражал. — Поэтому нет смысла ходатайствовать за него, понимаете? Я вам запрещаю это делать!

— Во-первых, это даже звучит смешно; во-вторых, я плевала на ваши запреты; и в третьих, господин Жаров не дурак и, когда поговорит с Алексеем, сразу поймет, что перед ним совершенно безобидный человек. И потом, как оказалось, Никита в курсе того, как вела себя эта Глафира. Так что и свидетель всех ее безобразий имеется.

— Вы так наивны, что на вас даже невозможно злиться. Как это дедушка поверит не своей почти родной внучке, а какому-то бандиту? Тем более, он уже утвердился во мнении, что она — невинная жертва, и, можно сказать, живет с целью отомстить. И вы полагаете, что он послушает вас или этих двух братьев и воскликнет. «О, как же я ошибался!»? Может, еще вернет пострадавшим имущество? А вероломную внучку проклянет? Так вы, судя по всему, представляете себе дальнейший ход событий? Что молчите? — Она нервно хрустнула пальцами. — Значит так, запомните. Глафира жертва, этот Алексей, может, и не душегуб, но цинично бросил ее на растерзание бандитам. Это факт, даже если у него это вышло случайно. И обсуждать нечего. Поверьте, мне бы тоже не хотелось, чтобы с ним что-то случилось, но в любом случае пусть выпутывается сам.

— Я не думала, что вы так практичны.

— Я вполне практична, когда вижу впереди определенные перспективы, — заверила она. — Теперь о вас. Вам нужно будет срочно развестись с Юрием.

— Почему же срочно? А если он еще сохраняет ко мне нежные чувства?

— Чувства, милая Валерия, здесь ни при чем. Он мне нужен холостым, потому что в ближайшей перспективе я собираюсь женить его на Глафире.

— На Глафире? Но вас, как мать, не смущает… То есть, я имею в виду, ее недавнее прошлое. Не кажется ли вам, что это как-то не стыкуется с образом невесты и что в глазах окружающих… — Мне стало неловко, и я окончательно запуталась.

— Чушь, полная чушь, — отрезала Ольга Арсеньевна. — Глафира самая подходящая невеста для Юры, в том числе и в глазах окружающих. Что касается ее бурных молодых лет, то меня мало интересует, что тогда происходило. На сегодняшний день она здорова, разгульная жизнь ее больше не интересует, и этого довольно. Более того, она будет нам благодарна за то, что мы закрыли глаза на это ее, скажем так, приключение. А родство с такой семьей — это для нас то что надо, — заключила свекровь.

— А я как же?

— Странный вопрос. Вас ждет сплошное счастье с нашим общим другом, обаятельнейшим мужчиной, господином Ипсилантовым. У вас все будет прекрасно, а кроме того, если братья Антоновы останутся целыми и невредимыми, вам будет о ком заботиться и кому сопереживать, скучно не будет. И оставим пока этот разговор.

— Нет, подождите. А Глафира в курсе этих планов? Может, она по-другому представляет себе свое будущее?

— Неважно, что там она себе представляет. Существенно, что ей хочется респектабельной жизни и требуется солидное поприще. Знаете, чтобы ходить в строгих дорогих костюмах, рассуждать о вечных ценностях, чтоб обращались по имени-отчеству… Надо сказать, что у уроженцев тамошних мест, откуда она и ваш Василий родом, это просто пунктик. Ваш друг вот тоже наивно полагал, что может войти в роль этакого влиятельного деятеля и из ничего вдруг стать всем. Но Глафира как раз не пустое место, и уж я ее быстро уму-разуму научу. Такую воспитаю из нее леди, что Юре не стыдно будет и политическую карьеру начать. Компромат весь этот, что и в его биографии тоже имеется, Жаров как-нибудь похоронит. Да сейчас у многих прошлое не кристально чистое. Не думаю, что возникнут проблемы.

— Вот как вы все распланировали. А если я все Жарову расскажу?

— А что дурного в моих планах? Наоборот, они для его внучки самые подходящие! Да я уже ее к жизни возвращать начала, и он это прекрасно видит. Даст бог, ребеночка родит, будет у него правнук. Да он счастлив будет, если все устроится по-моему. Так что рассказывайте что угодно и кому угодно, только с разводом, очень прошу, не тяните.