Корзина шишек (СИ) - Ворсова Анна

— Нет. Я хотел встретиться с тобой ближе к Новому году. Но мы с тобой живем в одном городе. Рано или поздно мы бы с тобой встретились.

— Думаешь?

— Я в этом уверен. Мы с тобой неплохо друг другу подходим.

В этом я не была уверена, но я с ним жила, спала и хотела создать семью. Поэтому оставалось отказать от сомнений и идти вперед.

Глава 14

Рита расплакалась, когда я к ней пришла. Я давно не видела ее такой растерянной и беззащитной. Когда с нее слетела вся напускная крутость и наглость, то оказалось, что она всего лишь девочка, которая запуталась и сильно испугалась. Я смотрела на нее и видела себя: глупую и дурную. Так чего я на нее обижалась?

Мы с ней долго разговаривали. Речь у нее была тяжелой, путанной. Она жаловалась на провалы в памяти, страхи. Рита боялась любого шороха, боялись детей, которые бегали в коридоре, а в любой девушке видела своих обидчиков.

Врачи говорили, то она находится в шоке. Возможно, все могло прийти в норму, но надо было ждать. Ожидание. Ждать я научилась. Да и трудности больше не пугали.

Пока я ухаживала за дочерью, я много думала, а смогла бы я ее уберечь от этой ситуации и понимала, что не смогла бы. Как ни смогла удержаться от своих ошибок.

С каждым днем Рита все больше приходила в себя. В мелочах начал возвращаться капризный характер и эта вредность у меня вызывала улыбку.

Сложно было возвращаться вечером домой к Кешке. В больнице я хотела его растерзать. Но стоило прийти домой, как вся злость уходила. Я не могла на него злиться. Смотрела на него и вся злость куда-то исчезала. Кешка это видел и этим пользовался. Он был манипулятором. Хорошим манипулятором, который все делал, чтоб люди плясали под его дудку. Он продолжал работать. Приходил вечером и спрашивал, как у меня прошел день, как дела у Риты и звонила ли я Павлу. Простые вопросы, которые позже превращались в действия. Именно действия. Три дня мне было не до разговоров с Павлом. Поэтому Кешка предложил ему переехать к нам на каникулы. И Павел согласился.

Он приехал с сумкой и горой учебников. Поселился в соседней комнате и внес частичку хаоса в частоту квартиры. А потом к нам переехала Рита, когда ее выписали. Лера не могла ухаживать за падчерицей, потому что возилась со своим ребенком. Вот и скинула мне моего ребенка.

Казалось, что Гришка был только рад, когда дети переехали ко мне, избавившись от дополнительных проблем. Проблемы были. Это и капризность Риты, и самостоятельность Павла. Они пугали и меня выматывали. Если Рита была как на ладони, то Павел спокойно улыбался, а творил еще ту дичь.

— Ты пропускаешь занятия, — сказала я, когда Павел однажды вернулся домой.

— Нет. С чего ты решила? — спросил Павел. Он врал, смотря мне в глаза.

— Со школы звонили.

— Они не знают твоего телефона.

— Но знают номер твоего отца. А он знает мой. Или думаешь, что раз переехал сюда, то можно школу не посещать?

— Мне нужна еще неделя. После этого я вернусь к учебе.

— И чем ты будешь заниматься все это время? — спросила я.

— Это мои дела.

Он ушел в комнату, показывая, что разговор закончен. Я хотела возразить, что так нельзя. Но Павел запихнул в уши наушники, показывая, что разговаривать дальше не намерен. Это взбесило.

Я ушла на кухню. Замесила тесто. Злость начала уходить. Тесто словно забирала плохое настроение. Результат труда радовал: начинка получилась вкусной, тесто поднималось.

— Можно? — на кухню зашла Рита. Она еще плохо ходила, но спокойно передвигалась по квартире.

— Заходи.

— Ты не ругайся на Павла. Он хочет, как лучше, — она села на стул. Утащила кусок вареного яйца.

— И что он делает? — спросила я.

— Хочет, как лучше, — повторила Рита. — А тебе нравится работать в цветочном магазине?

— Работа, как работа.

— Лучше, чем в продуктовом магазине?

— Спокойнее.

— Так и останешься там? Просто я не понимаю, зачем тебе нужно было учиться? Чтоб потом работать продавцом в магазине?

— Образование — это необязательно хорошая и высокооплачиваемая работа. Это еще и расширение кругозора.

— Которое никому не нужно. Перед кем умом хвастаться?

— Тогда поменяй окружение.

— И стану заучкой? Для чего, мам?

— Считаешь, что лучше провести жизнь в драках за гаражом?

— Это хотя бы весело.

— Странное у тебя понятие о веселье, — ответила я.

— Кому как.

Я включила духовку. И что тут сказать? Я не знала ответа. Не знала, как ее переубедить. Опять появились мысли, что я плохая мать. А Рита сидела рядом со мной и улыбалась, чувствуя свое превосходство. Это задевало и одновременно вызывало чувство равновесия. Так и должно быть. Дети должны думать, что они умнее взрослых, а взрослые должны держать марку и выглядеть не глупее детей. Равновесие. Страшнее, когда все иначе и выпадает за принятые рамки поведения.

Кешка вернулся чуть раньше. Я как раз доставала пирог из духовки, когда хлопнула входная дверь.

— Плохое настроение? — спросил он, заглядывая на кухню.

— Нормальное.

— Я вижу. Надо поговорить.

— О чем? — спросила я.

— Сегодня пришлось отпрашиваться с работы и ехать домой. Квартира сгорела. Бабушка и дед погибли, — сказал Кеша.

— Как? — я села на стул.

— Говорят, что поджог, — ответил Кеша. Он налил воды. Выпил ее залпом. — Подозревают Лешу. Он бабушке угрожал. Все никак не мог успокоиться, что они расстались.

— С виду он был нормальным мужчиной.

— Мы можем ошибаться в людях. Вначале ты ошиблась во мне.

— А ты в деде Леши?

— Я всегда знал, какой он на самом деле, но предпочитал не воевать с ним. Он просто физически сильнее, — ответил Кеша. — Но это все установит следствие.

— Думаешь, что он сможет увильнуть?

— Не знаю, — ответил Кеша. — Не хочу думать.

— Сходи в душ, переоденься и пойдем ужинать.

— Не хочешь мне составить компанию?

— Нет. Сам справишься.

— Ты мне сейчас нужна.

— У меня дети в соседней комнате, поэтому никаких вольностей.

— Когда-то это тебя не останавливало. Помнишь, как мы с тобой сидели в ванне?

— Тогда я была не в себе.

— Как и сейчас. Пойдем, — Кешка взял меня за руку, чуть выше локтя. Спорить с ним в такой момент было бесполезно.

— Что ты хотел сказать? — спросила я, когда Кешка пошел в душ.

— Надо что-то решать с детьми. Сегодня с Глебом разговаривал. Лера давит на него, чтоб он сделал ремонт в детской. Хочет туда кроватку поставить.

— Он мне об этом не говорил.

— Думаешь, что он будет такие вещи обсуждать с бывшей женой? Захочешь еще вернуться к нему.

— Не собираюсь.

— Но он этого не знает. Как у тебя с детворой?

— Я их не понимаю. Не могу на них никак влиять.

— Это нормально. Так чего делать-то будем? Переводить их в местную школу?

— Не знаю. Не уверена, что справлюсь с их воспитанием.

— И куда мы их будем девать? Тебе они не нужны, у отца новая семья. Думаешь, что они после этого будут вести себя, как овечки?

— Ты прав, но что мне делать?

— Перевести их в новую школу.

— Кеш, мне страшно.

— Научишься. Но не говори о своих сомнениях детям.

— Постараюсь, — ответила я.

Он вышел из душа. Подошел ко мне. Мокрые волосы, капельки воды на бороде и внимательный, спокойный взгляд. Внутри все заполнилось теплотой. Рядом с ним все холода отступали. Он наклонился ко моим губам, захватывая их в своими.

— Перестань нервничать. Тебе сейчас это вредно.

— Я не жду ребенка.

— Ждешь. И только посмей от него избавиться, — он коснулся ладонью моего живота. Еще раз поцеловал. — Только из-за этого я сегодня не сорвался.

— И как бы ты сорвался?

— Алик предлагал варианты, — ответил Кеша.

— Опять Алик.

— Но я не пошел с ним, а приехал сюда, потому что знаю, что напугана тем, что Павел где-то пропадает. Напридумывала себе всяких ужасов. А если еще и я дурить начну, то ты сделаешь поспешное решение, о котором мы пожалеем.