Корзина шишек (СИ) - Ворсова Анна

— Нравиться. Грубость коробила. Заставляла морщиться и сбивала с ритма. Это как ушат холодной воды на разгоряченное тело, — ответила я.

— Раньше меня это заводило, — ответил Кеша. — Казалось, что в этом есть что-то брутальное.

— А что изменилось сейчас?

— Я не хочу тебя обижать. Мне кажется, что тебе это не нужно. Ты все время льнешь ко мне в поисках тепла. Вспоминаешь про чужую грубость и как тебе от нее было больно. Если я буду вести себя как они, то ты будешь и от меня шарахаться. Пусть не телом, но душой. А потом сбежишь.

— Сбегу, — согласилась я. — Мне сложно хлопнуть дверью, когда я чем-то недовольна. Вначале надо недовольство накопить. И лишь потом, когда недовольство переполнит, то я ухожу. Или когда выгоняют.

— Но Алик тебя не выгонял.

— Он не мог понять, что ему нужно. То хотел, чтоб мы расстались, то пытался удержать…

— Вот именно, но он не хотел тебя выгонять и обижать.

— Хочешь, чтоб мы с ним помирились?

— Нет. Это так, мысли, — ответил Кеша. — Я не хочу, чтоб ты уходила. Мне с тобой нравиться. Возвращается ощущение жизни. Чувствуется ее вкус.

— И не так грустно становиться осенью.

— Да. Это тоже.

Он улыбнулся. Рассеянный, задумчивый, но добрый.

— Я не хочу к тебе привыкнуть, а потом потерять из-за какой-то твоей дурости, — сказала я. — Если хочешь, чтоб мы дальше жили вместе, то не надо меня бросать одну. Я справлюсь, как уже один раз себе доказала. Мне необязательно жить с мужчиной, чтоб просто жить. Но мне хочется не только просто жить, но еще чувствовать.

— Не существовать. Я тебя понял, — ответил Кеша. — Слушай, давай в выходные Риту и Павла пригласим?

— Я у Риты заблокирована, а Павел откажется. Вежливо, но найдет кучу поводов для того, чтоб не прийти.

— Так давай пригласим их вместе. Лично.

— И у нас начнется ругань?

— Почему сразу ругань? Вот по телефону, когда ты не видишь мимику собеседника, не можешь к нему прикоснуться, улыбнуться — вот тогда можно легко довести дело до ругани. Но при личной встрече можно человека успокоить одним взглядом.

— Ты про свой спокойный взгляд?

Кеша только улыбнулся. Его взгляд был слишком спокойный. Он даже меня пробирал. Вроде хотелось вспылить, но тут же я остывала, когда встречалась его взглядом. Кеша почти никогда не выражал громко эмоции. Один раз я видела его удивление и два раза недовольство, которое проявилось на десять минут и пропало.

— Я боюсь, — честно ответила я.

— Звони Павлу. Со страхами надо бороться.

Павел ответил не сразу. Но все же ответил. Когда я предложила встретиться, то получила отказ. У них на эти выходные была запланирована поездка в гости к бабушке и дедушке.

— Дай сюда, — Кешка отобрал у меня телефон. — Привет, Павел. Это Кеша. Надо срочно встретиться. Угу, по этому поводу. Конечно, проблемы. И еще какие. И Ритка нужна. Договорились. На следующей неделе.

— И что? — убирая телефон, спросила я.

— Решили, что встретимся в четверг. Но поедем в это воскресенье.

— Они уедут.

— Никуда они не уедут, — ответил Кеша.

— Откуда знаешь?

— Догадываюсь, — ответил Кеша. — Просто догадываюсь.

— А мне кажется, что знаешь.

— Остались связи. Еще от Алика, — он потер лоб. — Иногда сижу в некоторых группах.

— Зачем?

— Не подозревай. У нас с тобой все же есть разница в возрасте. Ты в одних группах сидишь по своим интересам, я в своих. Все пытался с кем-нибудь познакомиться. Заодно и за Ритой приглядывал.

— Я этого не понимаю.

— Не понимаешь? Рита посчитала, что она взрослая. Начала к парням клеиться. Мы ей объяснили, что рановато. Никто садиться не захочет. Но всегда же есть без моральных принципов. В итоге она вроде как тусит с нами, но одновременно и под присмотром.

— И как это понять?

— Ты когда в школе училась, то общалась с ровесниками?

— Нет. Я дома с бабушкой сидела. Бабушка старенькая была. Надо было на участке работать. По дому помогать.

— Я общался. У меня огорода не было. Это болтание по заброшкам, встречи на съемных квартирах и другая чушь. Ну мы и внедрились в такую компашку. Помогаем оплатить чипсы и колу, а заодно приглядываем, чтоб дури не было. Я тебе об этом еще рассказывал.

— А какой у вас интерес? Только не говори…

— Все из-за младших братьев и сестер знакомых. Я тебе говорю, что не было там ничего. Но в последнее время мы все больше отходим от этой задумки. Парни женятся, работают. Им не до малышни, которая только и делает, что жить начинает и ошибки совершает.

— Гришка бы не позволил такое творить.

— Думаешь он хороший отец? У него семья. Ребенок маленький. А на Павла и Риту ему плевать. Они приносят нормальные оценки — его это вполне устраивает. Но ведь у подростков жизнь намного насыщеннее, чем у ученика младших классов. Хотя сейчас подростки пошли совсем другие. Более спокойные. Собираются кучкой, чтоб в телефонах порезаться под чипсы и газировку. Мы тусили серьезнее. Тут же какой-то детский сад.

— А ты как воспитатель?

— Я координирую и финансирую. Частично. Мне лень в телефоне играться.

— Дурдом.

— А жизнь и есть такая. Сложная и дурная, но интересная.

— Я завтра…

— Мы поедем в воскресенье. Когда будет выходной. И без истерик. Хорошо?

— Нет. Надо срочно…

— Срочно ничего делать не надо. Мы будем налаживать отношения постепенно. Доверься мне. Постепенно их перевезем сюда под наш контроль. Не потому, что ты испугалась за судьбу детей, а потому что захочешь, чтоб они были частью семьи. Понимаешь разницу?

— Не понимаю.

— Ты детей родила. Подарила им жизнь. Это хорошо. Благородно. Потом ты их старалась обеспечить. Дать им самое лучшее. Это опять же правильно. Ты выполняла свои обязанности. Но теперь надо их воспитать. Сделать акцент не на зарабатывании денег, а на воспитании. Понимаешь, что тебе придется стать частью их жизни. Пропускать через себя их проблемы. Ты к этому готова?

— Так говоришь, как будто я никогда в жизни не жила с детьми.

— Ты с ними и не жила, — ответил Кеша. — Как мать, ты никакая. Они тебя не знают. Опять начала реветь. Вер, это правда. Грустная правда. Но мы можем все исправить.

— Исправлять надо, когда дети поперек лавки помещаются, а не вдоль, — ответила я. Опять появилось ощущение, что я никудышная мать, а место мне на помойке.

— Люди считают, что второго шанса не бывает. А я верю в него. Если бы у нас не было второго шанса, то после ошибки мы бы умирали. Второй шанс есть, как третий, четвертый и пятый раз. Можно всю жизнь потратить, чтоб научиться не совершать одну и ту же ошибку. Или несколько ошибок.

— Я не верю.

— А тебе и не надо верить. Живи и наблюдай, — ответил Кеша.

Этот совет мне понравился. Я стала наблюдать. Наблюдать за тем, как можно жить. Вечером мы готовили. Выпечка. Кеша от нее фанател. Это были и пирожки, и чебуреки, и пельмени. Мы тратили на это весь вечер. Я чувствовала усталость, но при этом уходили переживания. Становилось спокойнее.

На неделе я позвонила Грише, чтоб узнать, как дети. Спросить не нужно ли чем помочь. Он удивился, когда услышал меня, но сразу скинул на меня оплату репетиторов для Павла. Так как он остался до одиннадцатого класса, то теперь готовился поступать в институт.

Первый шаг был сделан. А дальше должно было быть уже не так страшно.

В воскресенье я в который раз пожалела, что у меня не было машины. Ждать автобуса было холодно. Пусть я и сменила осенние пальто на теплую куртку, которая еще мне досталась от Алика, но я продолжала мерзнуть. О чем я и пожаловалась Кешке.

— Машина — вещь интересная. Удобная. Но я сейчас без прав. Можно купить в совместное, но при условии, что мы распишемся, — ответил он.

— Зачем?

— Ну, это будет совместное нажитое. Плюс, когда родится ребенок, хотелось бы, чтоб он был в браке. Знаешь, как сложно доказать родство и право быть с близким человеком, когда с ним случается беда?

— Хорошо, что я такого не испытала.