По лезвию ножа, или В погоне за истиной. Книга 2 - Максим Окулов

— Ну смотри, Саша, смотри. Оно верно, я на твоем месте сделал бы, наверное, точно так же. Ну, с Богом! — лесник передал Соколову ключи от своего мотоцикла, друзья попрощались, и бывший заместитель Генерального прокурора России, неловко взгромоздившись на старенький «Иж-Юпитер» с коляской, поехал в сторону трассы.

— Володя? Здравствуй. Ты меня по имени по телефону не называй, ладно? — Остановившись метрах в ста от выезда на шоссе, Соколов звонил своему давнему другу, ныне полковнику ФСБ.

— Это чья-то дурацкая шутка? Кто вы?

— Узнал ты меня, Володя, узнал. Могу рассказать, сколько мы с тобой выпили водки, виски и коньяка.

— Очень интересно полюбопытствовать.

— Виски ни капли, ты его терпеть не можешь, водки выпили столько, что любой нормальный человек уже давно бы загнулся, а вот коньяку — всего одну бутылку. Могу рассказать где и когда.

— Не надо. Верю. А осторожность не помешает. И где же ты, сукин сын, болтался?

— Не будем оскорблять мою маму. Главное, что я жив и на своих ногах.

— Уже неплохо. Что думаешь делать?

— Закончить дело.

— Понятно. Давай сделаем так. Я доложу своему начальству, потом мы тебя спрячем, а потом…

— Володя, мы сделаем по-другому. Ты раскрутишь это дело сам. Мы с тобой все по-тихому оформим, все задокументируем и запротоколируем как положено, а уж потом…

— А к чему такая конспирация?

— Ну как тебе сказать… Много всякой твари развелось — крысы, кроты, сам понимаешь. Да и тебе уже пора генералом становиться, а?

— Вот за что тебя люблю, так это за неисправимый оптимизм! Договорились. Где встретимся?

— Я за городом. Тебе езды около двух часов максимум. Если сможешь сейчас, бери машину и дуй ко мне. Я к тебе пересяду, потом мы с тобой немного по городу поколесим и все сделаем. Думаю, до ночи управимся.

— Ладно. Куда ехать?

— Помнишь, где мы с тобой как-то дивных окушков наловили?

— Как не помнить.

— А съезд с трассы помнишь?

— Найду.

— Вот там меня и подберешь.

— Договорились. Жди! — Володя отключился.

Следующий звонок Александр Иванович сделал на мобильный телефон Дениса Заречина. Механический голос сухо ответил: «Телефон вызываемого абонента временно заблокирован». Вот тогда, в сильном волнении Соколов и набрал номер Кати…

— Здравствуй Денис! Как ты?

— Кто это?! Но… не может быть! Вы же…

— Да, Денис, так бывает. Расскажи в двух словах, как ты?

— Я в колонии общего режима под Красноярском. Дали мне полтора года. Вот сижу…

— Понятно. Как в СИЗО? Досталось?

— Терпимо. Ничего непоправимого не произошло, здоровье тоже в порядке.

— Ну и слава Богу! Денис, ты держись там. Я очень сильно надеюсь, что в ближайшее время смогу тебе помочь.

— Да вы за меня не волнуйтесь, я в порядке, себя берегите!

— Спасибо, Денис. Пока!

— Вот так сюрприз! — я ошалело смотрел на зажатую в руке трубку. — Это как вообще?

— Да уж, бывают же в жизни ситуации, — Катя тоже медленно приходила в себя.

— Слушай, Котенок, сюрпризы сюрпризами, но жрать хочется ужасно!

— Ой, Дениска, я побежала! — жена вскочила с кровати и побежала на кухню, на ходу одевая халатик.

Денис, задумчиво провожая любимую взглядом, философски изрек:

— Как в анекдоте: не дай Бог так проголодаться! Эх…

Катя быстро накрыла стол, украсив его мясными деликатесами, любимыми сырами Дениса и румяными пирогами, а под конец поставила перед мужем тарелку с дымящимся супом.

— Предлагаю начать с гвоздя сегодняшней программы! Ешь, пока не остыл!

— Ух ты, Катюшка! Какой запах! Это что за чудо?!

— А ты попробуй!

Денис зачерпнул полную ложку супа.

— М-м-м-м-м-м… — раздалось нечленораздельное мычание. Ложку уже нельзя было отчетливо разглядеть, поскольку она носилась как сумасшедшая от тарелки ко рту счастливого чревоугодника. — Уф… — отвалился Денис на спинку стула. — Так нельзя! Меня же понос пробьет от обжорства!

— Еще тарелочку, а? — Катя была на седьмом небе от счастья.

— Спрашиваешь! Это же нектар! Амброзия!

— Ну! А кто учил?! Достойная жена своего мужа!

Катя вскочила и бросилась на кухню.

Насытившись, супруги устроились на кровати, взяв с собой тарелки с сырами, копченостями и фруктами. Они сидели обнявшись, потягивая напитки.

— Котенок, расскажи, что за супчик-то!

— Фигушки! Это будет мое секретное фирменное блюдо!

— Ну хоть как называется?

— Суп Красноярско-арестантский от Перепелкиной! — супруги рассмеялись.

— Слушай, Дениска! — Спохватилась Катя. — У меня же для тебя есть сюрприз! — Она вынула из кармана халатика крошечный бумажный сверток. — Вот, держи!

— Это что? — Денис с любопытством начал разворачивать бумажный пакет. Там было обручальное кольцо.

— Солнышко! Вот это да! Я ведь думал попросить тебя купить обручальное кольцо, да забыл совсем, мое же… ну… потерялось тогда, — Денис густо покраснел.

— А с чего ты взял, что я его купила? Это и есть ТВОЕ кольцо!

— Что за бред! Я же его… — Денис замолчал на полуслове. Да, несомненно, вот она памятная царапина, по поводу которой Денис сокрушался буквально через месяц после свадьбы.

«Эти кольца, освященные только что на Престоле — там, где незримо Своей Плотью и Кровью присутствует Сам Господь Иисус Христос — да будут символом вашего единства — телесного и духовного до скончания ваших дней… Я свободен, словно птица в небесах, я свободен, я забыл что значит страх, я свободен, с диким ветром наравне, я свободен, наяву, а не во сне!»

Отвратительные воспоминания вихрем ворвались в память. Денис зажмурился и, застонав, обхватил голову руками.

— Дениска, что с тобой! — Катя в волнении трясла мужа за плечи.

— Нет, ничего, — он медленно приходил в себя. — Но, Катенька, откуда оно у тебя?

— Я нашла его за отворотом твоих брюк.

— Невероятно! Господи! Ты спас меня! Ты простил меня! Ты сохранил наш брак! Слава Богу, Катенька, слава Богу!

Денис спешно надел кольцо на безымянный палец и сжал кисть в кулак так, что побелели костяшки. Будто кто-то пытался отнять у него чудесным образом обретенное кольцо.

— Катенька, милая, я больше его НИКОГДА не сниму! Хотя… Господи! Здесь же нельзя носить золотые украшения, даже обручальные кольца. Ну что за жизнь!

— Дениска, успокойся! — Катя погладила мужа по голове. — Не переживай ты так. Нельзя и нельзя, что поделаешь. Я положу его к иконам рядом с лампадкой. Оно будет там лежать и тебя дожидаться.

— Да, Котенок, хорошо. И вот, когда вернусь, тогда одену и уже никогда не сниму. Слышишь?! Клянусь, милая! Клянусь, клянусь, клянусь…

На следующий день Светлана немного пришла в себя. В конце концов, фактически она попала сюда против своей воли, она имеет горячее желание помочь несчастным людям, но, будучи разумной женщиной, не собирается бросаться грудью на амбразуру — в данном случае таким образом делу не поможешь.

Присмотревшись к руководству завода, Светлана впала в уныние. Это были или законченные фанатики, или прожженные циники. Она бы не решилась предложить кому-либо из них разоблачить деятельность Святославского. Правда… Была одна странная личность — зав. производством Митрич — Иван Дмитриевич Дорохов. Он жил где-то отдельно от всех и производил впечатление вменяемого человека. Но как его проверить, как довериться совершенно незнакомому человеку?

Вчера жилище руководителей предприятия посетила Гайда. Она тепло встретила Калиоку. Женщины разговорились, уединившись на кухне. Гайда поведала, что у Каспи — директора предприятия — большие проблемы: Радош им недоволен. Под большим секретом бывшая наставница рассказала о тайной страсти Каспи к молоденьким мальчикам. Само по себе это несовместимо с заповедями Великого Радоша, но проблема глубже. Любовники регулярно посещают директора прямо в его рабочем кабинете — на закрытом тщательно охраняемом предприятии! Пока Каспи находился в резиденции господина, Гайду отправили с тайной инспекцией в дом руководства заводом. Более того, наставница сообщила, что примерно через неделю Радош собирается неожиданно наведаться на завод, чтобы увидеть все своими глазами, но об этом никто не должен знать!

— О, Гайда! Милая, любимая сестра! Ты же наверняка догадываешься, как я тоскую по нашему великому господину! — Светлана попыталась изобразить из себя влюбленную дурочку: — Лицезреть его ясный лик для меня — невероятное событие, счастливое и торжественное! Позволишь ли ты мне связаться с тобой по телефону накануне назначенного дня и уточнить, свершиться ли это великое событие?

— О да, Калиока, конечно! Звони, только не спрашивай прямо.