Дорогие коллеги. Как любимая работа портит нам жизнь - Сара Джаффе

долларов на уничтожении Toys “R” Us. «Для нас это было настоящим открытием. Чем больше мы узнавали, тем злее становились, – рассказывает Рейнхарт. – Это только придавало нам решительности»[317].

«Думаю, я сошла бы с ума, если бы у меня не было возможности дать выход всей той злости и обидам, что у меня накопились, – говорит Рейнхарт. – В особенности это касается ситуаций, когда ты чувствуешь, что тебя лишили голоса. Мне кажется, что эта кампания впервые дала всем нам возможность высказать свое мнение». Оказавшись на самом краю пропасти (моей собеседнице, лишившейся медицинской страховки от Toys “R” Us, приходилось выбирать между покупкой лекарства от астмы для себя и лекарства от диабета для мужа), Рейнхарт обрела силу. Она несколько раз ездила в Вашингтон, встречалась с сенаторкой от штата Массачусетс Элизабет Уоррен и с Берни Сандерсом. Она стала истицей в коллективном иске о том, чтобы суды по делам о банкротстве серьезно относились к требованиям сотрудников обанкротившихся компаний. Она выступила в сенате перед Комитетом по финансовой реформе. «Это был настоящий сюр… Я все время думала: „Что я делаю здесь, в Вашингтоне, почему я рассуждаю о финансовой реформе?“» – рассказывает Рейнхарт. Говоря об успехах кампании, она отмечает новый трудовой закон, принятый в Нью-Джерси. По этому закону при массовом увольнении работодатель обязан выплатить сотрудникам выходное пособие[318].

Наконец было заключено соглашение. В ноябре 2018 года KKR и Bain объявили, что выплатят 20 миллионов долларов бывшим сотрудникам Toys “R” Us. Это меньше, чем те 75 миллионов долларов, которых требовали Рейнхарт и ее единомышленники, но все равно позволяет говорить об их победе. Хотя компенсации были небольшими («Мне заплатили 300 долларов за неделю до Рождества – это были последние деньги из капитала компании», – рассказала мне Рейнхарт в январе 2020 года), уволенные сотрудники все равно с радостью рассказывали о произошедшем в группе «Общества мертвых жирафов», которая остается активной и по сей день. По итогам дела о банкротстве им присудили еще 2 миллиона долларов. «Эта история обернулась для меня как нельзя лучше», – говорит Рейнхарт[319].

Недавно она разговаривала по телефону с подругой, и та спросила у нее: «Ты понимаешь, что была истицей в историческом процессе?» И в этот момент Рейнхарт поняла, насколько важной была ее борьба. «Мы победили, потому что нас было много и мы были едины», – подводит итог моя собеседница.

Глава 5

Пострадать за благое дело: некоммерческие организации

Эшли Бринк хорошо помнит, что происходило в ее средней школе в Канзасе, когда был убит Джордж Тиллер – врач из города Уичито, пользовавшийся большим уважением в прогрессивных кругах и среди борцов за женские репродуктивные права. Он был одним из немногих врачей в стране, делавших аборты после двадцать четвертой недели беременности (это сложная процедура, которая проводится только в самых крайних случаях; кроме того, она крайне стигматизирована). Поэтому он стал мишенью для насилия со стороны пролайферов[320]: Тиллера застрелили в мае 2019 года в местной церкви, где он работал как волонтер. Бринк тогда заканчивала школу. «Помню, как мои одноклассники радовались и говорили: „Господи, наконец-то! Теперь детишкам ничего не угрожает“. Услышав это, я спросила у них: „Как вы можете называть себя пролайферами, но при этом радоваться убийству человека?“» – рассказывает женщина[321].

В Уичитском государственном университете Бринк «нашла своих людей» – так моя собеседница называет участников движения за репродуктивный выбор, к которому она присоединилась. В 2013 году Бринк устроилась на стажировку в женскую клинику «Южный ветер», открывшуюся в том же месте, где раньше работал Тиллер. «Я сразу влюбилась в свою работу, – рассказывает она. – Если бы меня спросили, кем я вижу себя после окончания колледжа, я бы ни за что не сказала, что буду работать в клинике абортов. Но мне очень там понравилось. Мне нравилось ухаживать за пациентками. Мне нравились мои коллеги. Я чувствовала, что могу быть там самой собой, говорить то, о чем всегда думала. Раньше со мной никто не соглашался, я постоянно сталкивалась с осуждением»[322].

В голосе Бринк чувствуется уверенность, которую они приобрела за несколько лет очень сложной (в том числе в эмоциональном плане) работы. Она убегала от протестующих пролайферов, поддерживала пациентов в самые тяжелые моменты их жизни и делила с ними радости. Ей нравилось работать в сфере репродуктивного здоровья, и она хотела посвятить этому всю жизнь. Как и многие другие сотрудники некоммерческих организаций, Бринк была предана своему делу и почти не думала о материальном вознаграждении.

После того как Бринк три года проработала в «Южном ветре», она и ее партнер поняли, что готовы к новому вызову. Они не хотели всю жизнь оставаться в Канзасе и поэтому весной 2016 года отправились на запад, в Колорадо, где Бринк устроилась на работу в филиал организации Planned Parenthood («Планирование семьи») в Скалистых горах (PPRM). Переезд оказался очень затратным, а стоимость жизни в Денвере, куда они перебрались, была намного выше, чем в Уичито. Кроме того, в PPRM Бринк стала получать меньше – 12,65 доллара в час вместо 15,50 на прежнем месте. Но новая работа была настоящим приключением. Бринк постоянно была в разъездах: она перемещалась между клиниками в Колорадо и Вайоминге, помогая там, где не хватало ассистентов. Женщина рассказывает, что ей каждый месяц писали менеджеры медицинских центров, когда кто-то из их сотрудников увольнялся, уходил в отпуск или заболевал.

«В некоторые дни мне приходилось ездить в Колорадо-Спрингс, который находится в полутора часах езды к югу от моего дома. Иногда я ездила в Стимбоут-Спрингс и оставалась там на несколько дней. В общем, меня носило по всему штату, – рассказывает Бринк. – Я часто бывала в Каспере [штат Вайоминг] и помогала сотрудникам местной клиники, когда она еще работала. Бывало так, что в течение одного дня мне приходилось лететь в Дуранго [штат Колорадо], а потом возвращаться в Денвер. Я прилетала утром, брала машину напрокат, весь день работала, потом ехала в аэропорт и в тот же день улетала обратно. Все это занимало минимум 16–17 часов. Это была очень изматывающая в эмоциональном плане работа». Бринк начала задумываться о том, что PPRM могла бы найти более эффективный способ решения кадровых проблем, но ей нравилась эта работа, и она не собиралась ее бросать.

В клиниках Бринк выполняла широкий спектр обязанностей: регистрировала пациенток и проверяла их страховки, проводила консультации и тренинги по вопросам сексуального здоровья и беременности (как отмечает моя собеседница, это