Дорогие коллеги. Как любимая работа портит нам жизнь - Сара Джаффе

были «очень интимные консультации»), а также участвовала в медицинских процедурах. Бринк научилась делать инъекции, брать кровь и проводить УЗИ. Она ассистировала при установке внутриматочных спиралей и проведении абортов. Она записывала пациенток на приемы, работала с платежами и выдавала медикаменты. Клиники, финансировавшиеся за счет добровольных пожертвований и платных медицинских услуг, обслуживали пациентов с низким уровнем дохода, получавших пособие по программе Medicaid, и обладателей медицинских страховок. Работа была изматывающей. В некоторые дни из-за наплыва пациентов персонал клиники не мог даже сделать перерыв или сходить на обед. «У нас не было времени позаботиться о самих себе: нужно было работать и оказывать помощь пациентам», – рассказывает Бринк.

Она везде выполняла один и тот же набор обязанностей, но проблема, по ее словам, «заключалась в том, что все клиники были устроены немного по-разному». Сотрудники организовывали рабочий процесс так, как было удобнее им. Бринк приходилось каждый раз запоминать, где хранятся оборудование и карты пациентов, и вспоминать это все, когда она возвращалась в ту или иную клинику. Благодаря постоянным разъездам Бринк познакомилась с коллегами-медиками более чем из 24 клиник. «Мне нравилась эта часть моей работы. Но я всегда говорила своему партнеру, что чувствую, будто каждый день становлюсь другим человеком: с приездом в очередную клинику мне приходилось подстраиваться под ее требования, – рассказывает Бринк. – Я бы не сказала, что это причиняло мне неудобства, просто такова была специфика. Конечно, далеко не все смогли бы так работать, но я оказалась подходящим человеком».

Политическое крыло Planned Parenthood не связано с клиниками, которыми управляют отдельные некоммерческие организации, – например, PPRM является филиалом Американской федерации планирования семьи (PPFA). Клиники не находятся под непосредственным контролем PPFA, но носят одно название и выполняют ту же миссию. Кроме того, многие их сотрудники (среди них и Бринк) имеют опыт активистской борьбы за репродуктивную справедливость и воспринимают работу в клинике как продолжение активизма. По словам Бринк, среди персонала есть и бывшие пациентки. Некоторые сотрудники пришли в клинику студентами, планируя после окончания университета открыть собственную практику. Кто-то, подобно Бринк, хотел со временем перейти на руководящую должность и посвятить свою жизнь работе в сфере репродуктивного здоровья. Другие же просто хотели иметь работу, соответствующую их устремлениям и ценностям. Многие сотрудники пользовались услугами клиник, в которых работали, – это было частью системы льгот, предусмотренных PPRM. По словам Бринк, практически для всех ее коллег основной мотивацией была приверженность идеям репродуктивной справедливости[323].

Сотрудники PPRM были мишенями для активистов-пролайферов и консервативных политиков. Бринк поняла это еще в старшей школе, когда начала интересоваться вопросами репродуктивной справедливости. В 2015 году в отделении Planned Parenthood в Колорадо-Спрингс произошел массовый расстрел, в результате три человека были убиты и еще девять получили ранения. Некоторым медработникам и пациентам приходилось продираться сквозь толпы протестующих пролайферов, чтобы попасть в клинику. Коллеги Бринк сталкивались и с другими проблемами, омрачавшими их рабочие будни. Моя собеседница рассказывает, что ей «необходимо было все время сохранять самообладание, чтобы беседовать с пациентками». Planned Parenthood стала мишенью для нескольких «разоблачающих» пролайферских видео, авторы которых утверждали, что клиники продают части тел абортированных младенцев и занимаются другими ужасными вещами. Они добивались закрытия организации. «Нам приходилось быть очень осторожными во время разговоров по телефону и все время следить за тем, что и кому мы говорим. Пролайферы постоянно пытаются что-то вынюхать. Они могут записать разговор и потом так смонтировать запись, чтобы использовать ее против вас», – рассказывает Бринк[324].

По словам Бринк, забота о пациентках была самой важной частью ее работы. Она отдавала им себя целиком, даже несмотря на то, что некоторые ее дни напоминали эмоциональные качели – «вверх-вниз, вверх-вниз, и так раз за разом». Бринк принимала пациентку, подавленную известием о том, что у нее рак, а потом шла к женщине, приятно взволнованной положительным тестом на беременность. Бринк нравилось делить радости с пациентками, но такая работа «изматывала эмоционально, так как мне приходилось подстраиваться под эмоции посетительниц. Я же работала с людьми и не могла сказать им: „Окей, у нас есть пятнадцать минут. Выкладывайте, что там у вас“. Мы старались относиться к нашим пациентам с уважением, которого они заслуживают».

Сотрудникам клиники часто приходилось забывать о собственных заботах и проблемах, чтобы обеспечить пациентам максимально качественный уход. «Это нормально, но человек не может жить в таком режиме бесконечно», – говорит Бринк.

* * *

Благотворительность способствует сохранению неравенства.

История благотворительности и того, что сейчас иногда называют «третьим сектором» (некоммерческих и неправительственных организаций – НКО и НПО, которые в США обозначают как «организации 501(c)(3)», имея в виду их налоговый код), – это история того, как сильные мира сего стали добровольно отказываться от части своей власти, чтобы «помочь» тем, кому повезло меньше. По этой причине сотрудники НКО, желающие творить добро и при этом зарабатывать себе на жизнь, оказываются сегодня в очень затруднительной ситуации. Дело в том, что на протяжении веков в сфере благотворительности работали люди, не нуждавшиеся в вознаграждении за свой труд. Подобно другим формам работы, предполагавшим уход, некоммерческий сектор был рассчитан на женщин – в данном случае на состоятельных женщин, искавших, чем бы занять свое время. По сей день сотрудники НКО и НПО сталкиваются с подобными стереотипами, которые влияют на их условия труда. При этом в США в некоммерческом секторе сейчас занято примерно столько же людей, сколько и в сфере производства. «Этика благотворительности основана на иерархии и зависимости получателя от благотворителя. Благотворительность удовлетворяет только основные материальные потребности и переводит социальные проблемы в сферу частного милосердия», – пишет политолог Эми Шиллер, исследующая филантропию и работающая в НКО. Иначе говоря, благотворительность всегда асимметрична и воспроизводит неравенство[325].

Проблемы, с которыми сейчас сталкивается некоммерческий сектор, порождены этим неизбежным неравенством: НКО, призванные сгладить негативные последствия неравного распределения власти и богатства, живут за счет подачек тех самых эксплуататоров, с которыми они вроде как должны бороться. Сотрудники НКО одновременно занимаются работой по уходу и предоставлением услуг населению. Однако, в отличие от работников образовательных учреждений, их деятельность носит частный характер. Кроме того, принято считать, что люди идут в некоммерческий сектор не для того, чтобы зарабатывать деньги. Однако НКО, якобы не заинтересованные в получении прибыли, вовсе не представляют собой исключение из правил капиталистической системы. Более того, они встроены в эту систему, и без них она не сможет существовать.

Даже в докапиталистические времена благотворительность (или филантропия, как ее