Зеркало Мерлина - Андрэ Нортон

Вниз по склону шла гвардия Артура, вели его коня, чтобы он мог сесть в седло.

Модред исчез. Мерлин, прижавшись к камню, старался не попасть под копыта. Он видел, как Модред перепрыгивал с кочки на кочку, чтобы соединиться со своими силами, искавшими прохода к месту сражения.

Среди камней уже лежали четыре воина. Один из них был Овьен. Его невидящие глаза смотрели прямо на солнце.

На его лице застыло выражение удивления, как будто смерть пришла так быстро, что он даже не успел осознать это.

Битва отодвинулась от камней. Мерлин, придя в себя, переходил от одного убитого к другому. Он знал, что сегодня понадобятся его знания целителя. Но эти все были уже мертвы.

Мерлин направился к повозкам, где находились запасы лекарств и бинтов. Тут он сбросил плащ и принялся за работу. Однако он все время сознавал, что подвел Артура.

Если бы он не пытался так напряженно овладеть Модредом, то увидел бы иллюзию с гадюкой и рассеял ее, прежде чем началось это смертоубийство.

Он не сомневался, что появление змеи было делом рук Нимье.

Он перевязывал раны, спасал жизни, а в долине делали все, чтобы унести их как можно больше. Кто бы ни победил в этот день, Британия проигрывала.

Время перестало измеряться часами. Мерлин работал. Одним он облегчал кончину, другим давал возможность уцелеть. У тех, кто имел возможность отвечать, он расспрашивал о ходе битвы. Но раненые видели лишь часть боя. Они рассказывали об отступлении, о небольших победах, о том, как заставляли отступать мятежников.

В полдень принесли юного оруженосца Кея.

Мальчик заплакал, когда Мерлин стал перевязывать его сломанную руку. Он сказал, что его господин погиб, перебив множество врагов.

«Итак, Кей погиб, как погиб до него Эктор, — устало подумал Мерлин. — Кей был правой рукой Артура, и вот эта рука отрублена. Кей, Овьен и сколько еще других, последовавших за Артуром, ушли в вечность».

Он как будто видел ужасный сон, словно опустился в ад, который, как утверждают последователи Христа, поглотит всех неверующих.

Всюду кровь, тела мертвецов, торопливо оттащенные в сторону, чтобы расчистить место для тех, кому еще можно было оказать помощь.

Запах крови висел вокруг. Кровь была на одежде, руках, ногах, даже на щеках Мерлина. Кровь пахла смертью, от которой нет спасения.

Солнце, к началу этой бойни стоявшее над головой, теперь склонялось к западу…

— Мерлин.

Кто-то потянул его за руку.

Мерлин нетерпеливо отмахнулся, занятый раненым, который стонал. Смерть уже коснулась этого человека.

— Мерлин!

Он оглянулся и увидел маленького человека со смуглым лицом и порезом, из которого сочилась кровь. У этого человека было имя…

Мерлин порылся в памяти.

— Блехерис, — сказал он.

— Мерлин!

Он дернул его за руку.

— Бери с собой свои лекарства и пошли!

Мерлин вышел из оцепенения, в котором находился все это время.

Блехерис мог искать его только в одном случае.

И Мерлин понял, что все испытанные им в жизни страхи — ничто перед тем ужасом, который охватил его.

— Артур!

Они знали, что смерть может поджидать в битве, но Мерлин не чувствовал, что она может ждать Артура. Не может быть!

Все в нем восстало против этой мысли.

За растерянностью последовал гнев. Ему захотелось отомстить Модреду и Нимье.

Схватив мешочек из льняной ткани, две банки с лечебными мазями, он повернулся к Блехерису.

— Где?

Пикт нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

— Идем.

Он побежал, и Мерлин легко последовал за пиктом.

Они пробирались там, где прошла битва.

Центр ее сейчас переместился.

В отдалении слышались крики, стоны, вопли раненых людей и ржание лошадей.

Блехерис свернул направо и пошел по берегу реки.

Здесь было много мертвых и раненых, которые слабо стонали.

Но Мерлин не слышал их.

Главное — Артур!

Артур — это Британия, Артур — это будущее мира!

— А вот лежит Модред, — сказал пикт.

Он тяжело дышал.

— Король прорубался сквозь ряды, чтобы добраться до изменника. Он пронзил Модреда копьем, но тот не умер сразу. Он успел задеть короля.

Впереди виднелась хижина: вероятно, ею пользовались птицеловы.

Снаружи стояли два телохранителя Артура.

Мерлин пронесся между ними, и вот он стоит на коленях у тела Артура.

Глаза его были закрыты. Капли пота выступили на лбу и щеках. Дыхание с хрипом вырывалось из горла.

С него сняли латы.

Одежда была окровавлена.

Быстро, но осторожно Мерлин убрал, одежду с раны. То, что он увидел… Рана была смертельной.

Но Артур был не просто человеком, он был посланником небес.

Мерлин искусно работал, очищая и перевязывая рану.

— Он будет жить?

Блехерис следил за его работой, присев на корточки. С ним рядом стоял Гавайи, один из телохранителей Артура.

— Не знаю.

Мерлин устало откинулся.

Он ясно вспомнил ящик-гроб в пещере, который сохраняет жизнь.

Сможет ли он вылечить Артура или, по крайней мере, сохранить ему жизнь до прилета Повелителей Неба?

Их знания больше знаний Мерлина и всех остальных обитателей этого мира.

Но пещера так далеко.

Сможет ли он поддержать в Артуре жизнь, пока они доберутся туда?

Что у него есть? Только немного знаний, то, чем поделились с ним через Зеркало небесные братья.

Но у него еще есть воля!

С этого момента вся его воля была направлена на спасение Артура.

— Как идет сражение?

Он увидел, как молодой телохранитель гневно взглянул на него: разве что-нибудь может иметь значение, кроме спасения его раненого господина? Но Блехерис сразу догадался, почему Мерлин задал этот вопрос.

— Если ты хочешь увезти отсюда короля, лорд Мерлин, — ответил он, — то люди Модреда разбиты. Они бегут, их преследуют отряды черных всадников.

— Куда ты хочешь везти короля? — спросил телохранитель.

— Он тяжело ранен, — ответил Мерлин. — Его нужно отвезти туда, где его сумеют вылечить.

— Мерлин…

Все повернули головы. Артур открыл глаза, голос его звучал тихо. Они затаили дыхание, чтобы не заглушить эту тонкую нить звука.

— Я убил его…

Это было не утверждение и не вопрос, но Мерлин подумал, что его спрашивают.

— Он мертв, — ответил Мерлин.

— Он меня вынудил. Он так ненавидел меня, что пожертвовал своей жизнью, чтобы убить меня. Почему?

Мерлин покачал головой.

— Не знаю. Он был лишь орудием в чужих руках. Ненависть эта стара. Однажды она уже превратила этот мир в пепел…

— И опять превращает.