Месть роботов - Роджер Желязны

На скамейке парка под жаркими лучами солнца сидел старик, рассматривая снующих вокруг людей.

Парк был чист и опрятен, лужайки влажно блестели от брызг, рассеиваемых сотнями сверкающих медных трубок. Робот-садовник медленно двигался взад и вперед, выпалывая сорняки и всасывая их в щель контейнера для отходов. С громкими криками бегали вокруг дети. Неподалеку, держась за руки, сидела молодая пара, на лицах их застыло блаженство. Группы щеголеватых солдат лениво слонялись по дорожкам, заложив руки в карманы и поглядывая на обнаженных девиц, загорающих вокруг бассейна. А за пределами парка раздавался грохот машин и островерхие шпили зданий Нью-Йорка сверкали и вспыхивали от бликов солнца.

Старик откашлялся и сплюнул в кусты. Яркий свет разморил его, пот струйками стекал на поношенный китель. Он ощупал небритый подбородок, незрячий левый глаз, глубокие рубцы от ожогов, покрывавшие высохшие щеки, и с раздражением дернул контурную антенну, обвившую морщинистую шею. Расстегнув китель, старик откинулся на раскаленную спинку скамейки. Скучающий и горько томящийся от одиночества, он пытался найти развлечение в нехитрых сценах, разворачивающихся перед его затуманенным взором.

Напротив него на скамейку присели трое светлолицых солдат и принялись распечатывать пакеты с завтраком.

У старика перехватило дыхание. Его старое сердце судорожно забилось и он впервые за эти часы пришел в себя, поборов охватившую его сонливость. Его тусклый взгляд был прикован к солдатам. Вынув носовой платок, он вытер залитое потом лицо и обратился к ним:

— Прекрасный денек!

Солдаты мельком взглянули на него.

— Да, — отозвался один из них.

— Как сделано-то, а ? — Старик показал на сверкающее солнце и острые шпили города. — Совсем как настоящие!

Солдаты не ответили. Они были поглощены черным кофе и яблочным пирогом.

— Здорово вас околпачили! — Тут он решил идти напрямик и спросил: — Вы пехотинцы?

— Нет, — ответил тот же солдат, — мы ракетчики.

Старик схватился за свою алюминиевую палку.

— А я ведь был при разгроме. Вернулся из бывшей части Би-Эй-3.

Никто из солдат не отозвался. Они зашептались между собой: их заметили девушки с дальней скамейки.

Старик полез в карман куртки и достал что-то, замотанное в серый обрывок папиросной бумаги. Он развернул ее трясущимися руками и встал. Нетвердой походкой он перешел дорожку и подошел к солдатам.

— Видите? — Он держал маленькую пластинку тускло мерцающего металла. — Я получил ее при отставке в восемьдесят седьмом. Думаю, это было до вас.

На какой-то момент тень интереса мелькнула на лицах солдат.

— Фью! — присвистнул один, — да это же Кристальный Диск первой степени! — Он вопросительно поднял глаза: — ,Где вы его заработали?

Старик гордо крякнул, завернул свою медаль и положил ее в карман.

— Я служил при Натане Уэсте на „Уинд Джайнт”, но последней атаки не застал. Ушел вместе со своим взводом Д. Может быть вы помните тот день, когда мы поставили заграждение, перекрыв путь из...

— Извините, — рассеянно сказал один из солдат, — но когда это было? Наверное, задолго до наших времен.

— Конечно, — легко согласился старик, — шестьдесят лет тому назад. Вы не слышали о майоре Перати? Это он превратил прикрывающую эскадру в метеоритное облако, когда они сконцентрировали свои силы для окончательной атаки. А как часть Би-Эй-3 сдерживала их целый месяц до того, как нас разгромили? — Он горько выругался. — Да, мы держались, пока от нас не осталась лишь пара ребят. А потом они полезли, как волки. И вот теперь добиваются...

— Извини, дед. — Солдаты поднялись, собрали свой завтрак и двинулись к скамейке, где сидели девушки. Те насмешливо посматривали на них и выжидательно посмеивались.

Старик повернулся и в раздражении заковылял к своей скамейке. Недовольно бормоча и сплевывая в кусты, он пытался устроиться поудобнее. Но солнце раздражало его, он изнемогал от шума толпы и грохота машин.

Он сидел на скамейке, полузакрыв глаза, его сухие губы кривились от горечи и обиды. Он, дряхлый полуслепой старик, никому не нужен и неинтересен. Никто не хотел слушать его бессвязных, путаных рассказов о боях, в которых он сражался, и операциях, свидетелем которых ему довелось быть. Казалось, что никто и не помнил войны, все еще сжигающей его размягченный мозг разрушительным пламенем. А он мог говорить о ней без конца, только бы нашлись слушатели.

Вейчел Паттерсон нажал на тормоз, и машина резко остановилась.

— Ничего не поделаешь. Устраивайтесь поудобнее. Придется нам подождать, — произнес он.

Картина была обычной. Около тысячи землян в серой одежде с нарукавными повязками тянулись вдоль улицы, выкрикивая лозунги и держа в руках огромные плакаты.

НЕТ — ТОРГОВЛЕ! БОЛТОВНЯ НА РУКУ ИЗМЕННИКАМ! ВСЕ — ДЛЯ ЛЮДЕЙ! НЕ УБЕЖДАТЬ, А ПРОУЧИТЬ ИХ! МОГУЩЕСТВЕННАЯ ЗЕМЛЯ — ЛУЧШАЯ ГАРАНТИЯ МИРА!

Сидящий на заднем сиденье Ле-Mapp отложил ленты с историями болезни и в недоумении оглянулся.

— Почему мы стоим? Что это такое?

— Еще одна демонстрация, — сдержанно ответила Эвелин Картер. — Она оглянулась и с возмущением закурила. — Такая же, как обычно.

Демонстрация была в полном разгаре. Шли мужчины, женщины, молодежь с грубыми лицами, возбужденные и агрессивные, одетые в одинаковую одежду. Некоторые тащили какое-то примитивное оружие, у других в руках ничего не было. Вдоль тротуаров тянулись шеренги любопытствующих. Одетый в синее полисмен останавливал движение на улице. Люди бесстрастно стояли, ожидая, что кто-нибудь попытается вмешаться. Никто не рискнул: безумцев не было.

— Почему Директорат не прекратит это? — спросил Ле-Марр. — Пара вооруженных отрядов могла бы покончить с подобным сборищем раз и навсегда.

Джон Ви-Стефенс, сидящий рядом с ним, холодно улыбнулся:

— Именно Директорат их финансирует, организует и дает время для показа по видеосети, а также вправляет мозги людям, которые вздумают