Сверкающая бездна. Какие тайны скрывает океан и что угрожает его глубоководным обитателям - Хелен Скейлс

подход на самом деле, к началу 2000-х годов предприниматели ухватились за новую идею и начали строить планы, как заработать, сбрасывая в море всевозможные удобрения и реализуя углеродные кредиты. За определенную плату клиенты могли компенсировать собственные выбросы за счет углерода, якобы затопленного на глубине. Тем временем ученых все больше беспокоили неизвестные побочные эффекты сброса железа, включая распространение токсичных водорослей и потерю кислорода при биоразложении.

На фоне всей этой неопределенности и опасений, что компании начнут наживаться на мошеннических схемах получения углеродных кредитов, стороны Лондонской конвенции ввели мораторий на намеренные попытки корпораций сбрасывать удобрения в океан. Конвенцией ООН о биологическом разнообразии также установлено, что мир не готов к промышленному удобрению океанов. Законные научные исследования по-прежнему разрешены, хотя ученых, похоже, отпугнули эти несколько спорных экспериментов.

Альтернативная стратегия заключается в закачке углекислого газа прямо на глубину. Для этого существует весьма спорный метод, который до сих пор не опробован. Если закачать углекислый газ достаточно глубоко, давление сожмет его в вязкую жидкость, более плотную, чем морская вода. На глубине 3000 метров, на дне морской бездны, лишний газ теоретически мог бы оседать в озерах жидкого углекислого газа. Некоторые даже подумывают о том, чтобы в качестве мест захоронения углеродных выбросов использовать океанские желоба. Предварительные расчеты показали, что десятки этих гигантских V-образных впадин могут превратиться в чудовищную углеродную свалку: Зондский желоб возле Индонезии может вместить 20 триллионов тонн жидкого углекислого газа, такое же количество может поместиться и в желобе Пуэрто-Рико. Для сравнения: во всем мире ежегодные выбросы углекислого газа от сжигания ископаемого топлива и производства цемента приближаются к 40 миллиардам тонн.

На данный момент Лондонская конвенция запрещает закачку жидкого углекислого газа в глубоководные желоба. Но все может измениться. И тогда откроется пугающая перспектива того, что ультраабиссальная зона станет использоваться для хранения наших адских отходов. Целесообразность удаления углерода из атмосферы или отвода его из дымовых труб электростанций и затраты на это еще предстоит рассчитать. А воздействие на глубины не поддается расчету. Глубоководные желоба – не пустые вместилища, а место обитания многих эндемичных животных: амфипод, улиток, слизней, морских огурцов, креветок… Озера углекислого газа уничтожат обитающих там существ и разрушат микробные сообщества, скорее всего, уничтожив бесчисленное множество компонентов новых лекарств еще до того, как они будут найдены, а также то, пока неведомое, что может оказаться полезным для людей. Не исключено, что со временем, возможно, через столетия, весь этот углекислый газ начнет растворяться, и в результате закисленная вода подводных озер смешается с морской, усугубляя проблему закисления океана и уменьшая количество углерода, которое он поглощает естественным образом.

Климатический кризис уже и без того серьезно угрожает глубоководным районам океана. В крупном исследовании 2017 года сделан ряд шокирующих прогнозов о том, что ждет глубины океана к концу этого столетия. Температура в сумеречной и полуночной зонах может подняться на 4 градуса Цельсия относительно нынешней средней температуры около 3,9 градуса; еще глубже воды могут потеплеть на 0,5–1,0 градус Цельсия, что станет не меньшим шоком для организмов, привыкших к вечному холоду бездны. Ожидается, что самое резкое повышение кислотности во всем Мировом океане произойдет на глубине от 200 до 3000 метров, где глубоководные кораллы, морские ежи и другие организмы будут вынуждены отчаянно бороться за создание своих карбонатно-кальциевых скелетов. В некоторых местах может наполовину уменьшиться количество морского снега вследствие сокращения планктона на мелководье, что сделает глубины еще более голодным местом. По мере потепления вод большая часть глубин будет терять кислород. Показатель будущих событий – северо-восточная часть Тихого океана, у побережья острова Ванкувер, где уровень кислорода верхних 3000 метров океана за последние 60 лет упал на 15 %. Это создает угрозу морским животным, обитающим в срединных слоях, и существам, растущим на склонах подводных гор, достигающих удушающей зоны.

Закачка углерода на глубину не решит проблему, а просто на время скроет ее. Это практически то же самое, что сбрасывать на дно химическое оружие, ядерные отходы и все остальное, от чего человечеству необходимо избавиться, только в гораздо более опасных масштабах. Весь этот углерод никуда не денется, его воздействие на атмосферу и живую планету просто будет отложено до будущих поколений.

Человечество не очень-то учится на своих ошибках, но в данном случае мы должны отметить положительные сдвиги: безответственный сброс ядов и токсинов в море за несколько последних десятилетий стал неприемлем, и были приняты меры, чтобы этого не происходило. Будет печально, если в ближайшие годы мы достигнем такой стадии, когда углерода станет так много, что никто не сможет придумать ничего лучше, чем закачать его в морскую бездну.

Что мое, то твое

Прогуливаясь по докам Саутгемптона, второго по величине контейнерного порта Великобритании, я чувствовала, как мое ощущение масштаба искажается и кажется, что все вокруг нависает надо мной. На фоне грузовых контейнеров, аккуратно сложенных, подобно блокам лего, возвышались краны, точно безголовые металлические жирафы. Грузовое судно, пришвартованное у восточного причала, больше походило на громадный утес, чем на корабль, способный двигаться. Прямо напротив причала 44, от которого отплыл «Титаник», находился Национальный океанографический центр – крупнейшее в Великобритании научное учреждение по изучению океана. Я прошла через стеклянный вестибюль, под носовой фигурой усатого рыцаря с исторического корабля «Челленджер», миновала коридор, вышла на задний двор и вошла в ангар без окон. В ноздри ударил резкий запах спирта для консервации. Когда зажегся свет, моему взору открылась скромных размеров комната, заставленная полками со стеклянной посудой. Я пришла, чтобы увидеть собрание существ, которые когда-то бродили по гораздо более обширному пространству. На полках громоздились сосуды с самыми разнообразными животными океанской бездны.

Моим гидом был глубоководный биолог Дэниел Джонс. Мы шли вдоль стеллажей, разглядывая плавающих в банках законсервированных существ. Я заметила пятиконечную морскую звезду, спирали раковин улиток, колючих крабов и неуклюжих морских пауков с лапками, сложенными так, чтобы они поместились в банке[82]. Там были глубоководный осьминог-дамбо и кальмар-поросенок – оба меньше, чем я ожидала. Эти небольшие существа, заключенные в своем крошечном океане, вполне уместились бы на ладони. Порывшись на полках, я обнаружила большие коралловые полипы, похожие на каменные цветы; бамбуковые кораллы с тонкой сетью веточек; гигантских усоногих рачков; пухлых розовых креветок – свежайших, словно для барбекю, и множество видов морских огурцов. Был там и онейрофанта (Oneirophanta mutabilis), «который, является во снах»[83], – морской огурец, покрытый длинными белыми щупальцами и с десятками коротких, похожих на сосочки, трубчатых ножек для передвижения по морскому дну.