Сверкающая бездна. Какие тайны скрывает океан и что угрожает его глубоководным обитателям - Хелен Скейлс

загрязнения, о возможности размещения ядерного оружия на вершинах подводных гор и о достижениях в исследовании океана, вызывая в памяти погружение Жака Пикара и Дона Уолша в батискафе «Триест» на дно Марианской впадины семью годами ранее. Пардо подробно рассказывал о природных богатствах, которые люди могут извлечь из океана, о том, что на недавно открытом американском заводе по переработке непопулярных видов рыб в концентрат рыбного протеина, предшественник рыбной муки, используемой сегодня в кормах для сельскохозяйственных животных, будет производиться революционный вид морепродукта. По утверждению Пардо, всего десять граммов (около трети унции) этой рыбной добавки по цене менее 1 цента удовлетворят суточную потребность ребенка в питательных веществах. Он также предсказал, что к 1980-м годам ученые овладеют технологией разведения этой рыбы и создадут океанические фермы. Рыбу туда будут загонять с помощью завес из воздушных пузырьков, а специально обученные дельфины будут за ней ухаживать, как служебные собаки. В 1967 году коммерческое разведение океанической рыбы Пардо считал делом будущего и полагал, что разработка полезных ископаемых на морском дне неизбежна. Каменные конкреции, залегающие на дне Тихого океана на глубине от 1500 до 6000 метров, содержат запасы металлов, которые, предположительно, могли бы обеспечить мир на тысячи лет вперед. При темпах мирового потребления на тот момент запасов меди на морском дне хватило бы на 6000 лет, никеля – на 150 000 лет, а кобальта – на 200 000 лет, тогда как ресурсов известных месторождений на суше должно было хватить менее чем на 100 лет.

Эти цифры Пардо почерпнул из книги американского горного инженера Джона Меро «Минеральные ресурсы моря» 1965 года выпуска. Во многом благодаря этой книге люди перестали думать о глубоководных конкрециях как о диковинках, разглядев в них потенциальный источник металлов. Арвид Пардо заявил Генеральной Ассамблее ООН, что таких камней не только феноменальное количество, но этот ресурс еще и ежегодно возобновляем, так что люди не будут знать, куда их девать. Больше всего он беспокоился по поводу того, кто первым приберет к рукам эти несметные сокровища.

После Второй мировой войны страны, имеющие выход к морю, начали расширять свои владения, претендуя на все большую часть прилегающей акватории.

Первоначальная цель таких шагов, предпринятых впервые президентом США Гарри Трумэном в 1945 году, заключалась главным образом в освоении морских запасов нефти и газа. Этим территориальным притязаниям способствовало отсутствие четкого определения морских границ между национальными водами страны и открытым морем – теми районами, которые никому конкретно не принадлежат.

Учитывая растущий интерес к разработке полезных ископаемых на дне океана, можно было предположить, что прибрежные государства будут продолжать расширять свои морские границы, пока не поделят между собой все морское дно. Также было очевидно, что технологически развитые страны имеют больше возможностей для разработки глубоководных месторождений, чем более бедные, которые окажутся вне игры за этот джекпот.

В кульминационный момент своего выступления Арвид Пардо призвал навсегда объявить дно открытого моря наследием всего человечества. Он предложил, чтобы огромные минеральные богатства морского дна эксплуатировались «без ущерба для кого-либо и с пользой для всех» и чтобы ни одной стране не разрешалось добывать там металлы, не делясь доходами с остальным миром, особенно с более бедными странами. Много лет спустя ученый сказал в интервью: «Я думал тогда, что мои слова послужат своего рода мостом в будущее и объединят мировое сообщество в его стремлении сохранить нашу планету для будущих поколений».

Реакция на это выступление перед Генеральной Ассамблеей ООН была предсказуемо неоднозначной. Развивающиеся страны, естественно, выступили за систему, которая давала бы им право на долю мирового богатства. Пардо ловко заручился их поддержкой, сравнив ситуацию с морским дном с колониальной борьбой XIX века за наземные ресурсы по всей Африке. Его идея также понравилась странам восточного блока, которые выступали против капиталистических притязаний на морское дно. Планы Пардо поддержали даже несколько западноевропейских государств. В целом богатые и могущественные промышленно развитые страны были менее заинтересованы, но они оказались в меньшинстве, так что концепция, согласно которой морское дно считается общим наследием, заняла прочное место в повестке дня ООН.

Затем более десяти лет длился тяжелый переговорный процесс по поводу того, как регламентировать пользование океанами с учетом этой идеи. А в это время в море происходили важные события: крупные игроки горнодобывающей промышленности все больше узнавали о сокровищах, скрытых в морских глубинах.

* * *

Интерес к добыче полезных ископаемых на морском дне подогрел сырьевой бум в начале 1970-х годов, поскольку цены на сырье резко возросли. Западные промышленно развитые государства испытывали все больший дискомфорт в силу зависимости от сырья, экспортируемого из стран Глобального Юга. А глубоководная добыча давала возможность обеспечить поставки сырья в обход стран, считавшихся политически нестабильными. В рамках правовой системы того времени, как отмечал Пардо, отсутствие права собственности и регулирования добычи в открытом море делало еще более привлекательным для горнодобывающих компаний изучение возможностей выхода на глубину. Они практически могли делать все, что хотели.

Учитывая высокие затраты и риски, связанные с работой в отдаленных глубоководных районах, было создано несколько транснациональных консорциумов, состоящих из ведущих мировых горнодобывающих корпораций, включая такие известные бренды, как «Бритиш Петролеум», «Рио Тинто», «Локхид Мартин», «Стандард Ойл» и «Мицубиси». Консорциумы тратили миллионы долларов на разработку опытного образца для майнинга. В конце 70-х были проведены первые успешные испытания на тихоокеанских конкрециях, богатых металлами. Добывающие консорциумы подняли несколько сотен тонн конкреций, доказав, по крайней мере, теоретически, что добыча полезных ископаемых на морском дне возможна.

Международный интерес подогревался также и тем, что таким образом можно было заметать следы тайных действий периода холодной войны. Так, в 1974 году американское судно «Гломар эксплорер» отправилось из Калифорнии якобы для сбора конкреций в Тихом океане и изучения практических возможностей добычи ископаемых на морском дне. В днище судна были огромные шлюзовые ворота, через которые из так называемого «лунного бассейна» можно было спускать глубоководные аппараты для исследования морского дна на наличие конкреций – интерфейс с океаном. Так, по крайней мере, это было представлено общественности. На самом деле шлюз предназначался для приема останков советской подводной лодки К-129 с баллистическими ракетами, потерпевшей крушение шестью годами ранее. Американцы обнаружили место ее крушения в 2890 километрах к северо-западу от Гавайев, на глубине около пяти километров. ЦРУ приступило к секретной операции под кодовым названием «Проект Азориан», потратив 500 миллионов долларов на корабль и оборудование для подъема советской подлодки. «Гломар эксплорер» прибыл на место над затонувшей субмариной, открыл