Пробуждение троянского мустанга. Хроники параллельной реальности. Белая версия - Андрей Иванович Угланов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Правдист словно издевался над Андреем. Крутил уставленный тарелками круг и всё норовил показать экзотическое. Лапшу пропустил. В результате бывший сирота попробовал всё.
– Имей в виду, – предупредил Овчинников, когда они встали из-за стола и направились к выходу. – Китайская еда просвистывает – не успеешь глазом моргнуть.
– Ничего, я несколько булочек в салфетку завернул. – Он тряхнул пиджаком.
– Баоцзы?
– Не знаю, от которых мясом пахло.
– Собаки увяжутся. Товарищ Пьяо, – он обратился к переводчице, – собаки в вашем городе еще есть? Когда тридцать лет назад закончилась моя командировка в Китае, собак не было. Всех съели.
– Иностранцы до сих пор уверены, что у нас не только собак, и воробьев съели. Это неправда – в Китае очень уважают собак. Больше, чем людей, – ответила «маленькая Пьяо».
Она шла на полшага сзади. Переводчица успела переодеться, сменила красное платье на черную юбку и черный жакет. Они направлялись к выходу из государственной резиденции «Дяоюйтай». Здесь, на огромной территории, огороженной забором, среди высоких лип и сосен стояли почти два десятка особняков. Между ними похожий на извилистую реку пруд с плавающими у поверхности бело-розовыми карпами. Рыбы лениво виляли хвостами и пощипывали листья свисающих к самой воде ветвей ив. На другом берегу пруда, на воде стояла беседка в форме летящей над водой пагоды. Восемь красных столбов подпирали двухъярусную крышу с выгнутыми вверх углами. Сразу за ней в окружении подстриженного кустарника и разной высоты деревьев стоял большой особняк. Полностью стеклянный фасад, виден зал со свисающими из-под крыши люстрами.
– Любимое место товарища Дэн Сяопина, – сказала Сяо Пьяо, махнув рукой в сторону летящей над водой беседки.
– Товарищ Дэн случайно не твой дедушка или отец? – спросил ее Овчинников, когда они остановились напротив беседки.
– Товарищ Дэн отец всем китайцам. И мой тоже.
– У отца всех китайцев должны быть и свои дети, – не унимался правдист.
– Меня зовут Сяо, а у товарища Дэна это партийный псевдоним. Шесть лет назад в этом доме, который за беседкой, жил американский футуролог с женой. Элвин Тоффлер. Товарищ Дэн несколько дней говорил с ними о будущем. Об этом писала газета «Женьминь жибао». Говорят, после этого у нас в Китае началась перестройка.
– Я знаю Тоффлера, интересный дядька, только сочиняет много. Прям зрит в грядущее. Пойдемте! – Он кивнул в сторону въездных ворот. Как только они прошли мимо поста народной милиции, к Андрею подбежали три собаки. Они терлись об его ноги и норовили ткнуть носами в карманы пиджака, где тот спрятал завернутые в салфетки булочки баоцзы.
* * *
Рабочий день председателя КГБ СССР Виктора Михайловича Чебрикова начинался с чтения газет. Секретари и референты укладывали их аккуратными стопками на левой стороне рабочего стола. Сверху «Правда», затем «Известия», «Труд», «Аргументы и факты». Само собой, «Комсомольская правда» и «Московский комсомолец». Чебриков взял в руки орган ЦК КПСС, развернул первую полосу. В левой колонке, которую называли передовицей, стоял заголовок, не говорящий ничего: «Во имя мира и прогресса». Автор Всеволод Овчинников, «специальный корреспондент, Пекин».
«Чего там Сева написал?» – заинтересовался генерал армии. Это он просил правдиста взять в Пекин «парнишку», поскольку давно знал Овчинникова, как и многих других ведущих журналистов. Ничего не объяснил, только сказал, чтобы Сева таскал его с собой, рассказывал о Китае всё, что знает сам. Одним словом – хоть немного, самую малость наполнил «пацана» дальневосточными ароматами. На недоуменный взгляд Овчинникова намекнул, что это будущий зять одного из советских руководителей.
Репортаж начинался обычной бурдой, которую страшно любили все аккредитованные за границей советские журналисты. «Накануне исторического визита Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева в КНР, рано утром в Пекин прибыл передовой отряд советской делегации. С утра лил дождь, гремела гроза и дул ураганный ветер. Несколько деревьев в городе вырвало с корнем. Но уже к середине дня между свинцовых туч показалось синее небо, ветер стих и выглянуло солнце. Остатки недоверия между нашими странами, которое длилось почти тридцать лет, таяли на глазах». Чебриков любил статьи Всеволода Владимировича, он был из тех редких журналистов, кто мог вставить в самый скучный официальный текст что-то необычное. Нашлось для этого место и в «Во имя мира и прогресса». Сева писал, что второй великий кормчий после Мао Цзэдуна – Дэн Сяопин смело смотрит в будущее. Не брезгует и футурологами, предсказывающими будущее. Даже американскими. Назвал имя – Элвин Тоффлер. Генерал снял трубку телефона цвета слоновой кости и с гербом Советского Союза на диске.
– Владимир Александрович, здравствуй!
– Здравствуйте, Виктор Михайлович! – ответил его первый заместитель, начальник Первого главного управления КГБ СССР Владимир Крючков.
– Сирота в Китае, вместе с Овчинниковым.
– Знаю о каждом шаге, Виктор Михайлович, даже о том, что сирота в первый же день стащил из зала приемов пирожки с мясом и его пиджак порвала собака.
– Прошу вас, уберите из донесений все негативное. Вдруг Первый заинтересуется.
– Обязательно. Парень оказался любопытным и абсолютно лишен комплекса неполноценности. Даже пироги с мясом заворачивал в салфетки и прятал в пиджак открыто.
– Владимир Александрович, что у нас на Тоффлера?
– Уже подготовил доклад на основе донесений 1983 года.
– Берите и несите ко мне в кабинет. Прямо сейчас. – Чебриков положил трубку и открыл вторую полосу «Правды». Затем отложил газету в сторону.
В кабинет вошел генерал Крючков. Подошел к столу председателя и положил перед ним обычную папку с тесемками, на которой было написано фиолетовыми чернилами: «Дэн Сяопин – Тоффлер». И дата: 12 мая 1983 года.
– Наша агентура в секретариате ЦК КПК получила доступ к стенограммам их бесед. Всего семь. Ничего особо секретного Дэн американцу не говорил, больше слушал. Поэтому на расшифровке не было литеры «особо секретно» и даже «секретно». Дэн слушал, а Тоффлер пересказывал содержание своих книг. В США это профессия – футуролог. Толкователь будущего.
– Догадываюсь, – коротко ответил Чебриков. Он уже развязал тесемки папки и взял в руки листы с напечатанным на машинке текстом.
– Обратите внимание на лист сопровождения, – обратился Крючков к председателю.
На внутренней стороне папки был приклеен бумажный карман, из него торчал кусок плотной коричневой
