Моя Италия - Инга Ильм

продавщица растеряла всякое дружелюбие. Она смерила нас взглядом с головы до ног, словно запоминая, и сурово молвила: 50 евро (наверное это такая «магическая» сумма в Неаполе). – А скажите, пожалуйста, где тут супермаркет? Дева пожала плечами и неопределенно махнула рукой: туда! Мы заулыбались, закивали, поблагодарили и спешно ретировались. Было решено пробиваться переулками обратно, в сторону вокзала. Так возможность обнаружения супермаркета значительно увеличивалась. И протискиваясь через говорливые дома, набитые детьми и челядью, в прямом смысле – через чьи-то дворы, которыми теперь уже является общая улица, отодвигая развешенное белье на пути и спотыкаясь о его ленивых охранников, погруженных в телефоны, наблюдая старичков за приготовлением обеда и даже драки, мы сладострастно кружили возле рыбного рынка, сужая свои круги, как акулы вокруг своей жертвы…

* * *

На следующем перекрестке какой-то мусульманин затащил нас в свою лавку. Она была украшена знаками религии, как чемодан путешественника XIX века наклейками. Посреди всего этого боголепия и восточной музыки располагался винный магазин. Ну, покупать вино у людей, которые его не пьют, – поступок на мой взгляд предосудительный. Хотя у него нашлась бутылочка шампанского! Даже две! Но очень маленького размера. Никогда такого не видела! В подарочной упаковке, оттого бутылка другой формы. Украшали картонную композицию нити люрекса. Догадайтесь сколько стоил этот экспонат? Пятьдесят евро! Нас опять предупредили, что шампанского нигде мы больше не найдем. И это было уже похоже на правду, но мы не привыкли отступать…

В конце концов, супермаркет чудесным образом явился на нашем пути. И в нем было шампанское! Конечно, тут отоваривались не местные. Ассортимент был рассчитан на смелого туриста, который снимет квартиру у вокзала. Хотя говорят, что есть условная договоренность: кто останавливается в районе, негласно находится под защитой внутри него. Что происходит за его пределами, отношения к делу не имеет… Но обсчитать норовят все! Так вот: город, лишившись своей торговой площади, и видимо давно, перенес свою деятельность на улицы, прямо под окна своих домишек… Выход из супермаркета выплюнул нас прямо посредине торговой толпы.

* * *

О, как жаль, что вас там не было! Это было настоящее цирковое представление… Насколько хватало глаз, люди продавали и покупали – приценивались или торговались. От обуви по пять евро до CD дисков, которые невозможно представить, кому сегодня нужны, но над улицами летела громкая музыка из колонок. Некоторые подпевали и многие пританцовывали. Седла и упряжь, электроника, посуда. Овощи и фрукты – целые развалы. Только утром с земли. Прилавки с оливками – свежими, свежесолеными, маринованными – и прочими полуфабрикатами на развес. Разносчик хлеба. Хозяйственные товары. И опять электроника. Мясные лавки с роскошным мясом и птицей с земель провинции, и, наконец – «рыбный квартал». А над торговлей возвышались три яруса зрителей, которые участвовали в обсуждении этой реки жизни, текущей под ними. Они изредка вычерпывали из нее (своими синими ведрами) проплывающие мимо товары. И даже могли врываться в торговлю, набрасываясь на незадачливого покупателя, или сопровождать колкими насмешками туристов, задирать местных или заигрывать с ними. Нередко свое мнение высказывали и собаки. Старые рассерженные синьоры размахивали клюкой. Мама шлепала ребенка. С балкона на них кричал отец… Это был Неаполь! И в какие-то моменты жизни мне бывает жаль, что я не разбираюсь в кулинарии. Потому что моих знаний в рыбном квартале явно было недостаточно!

* * *

Под нескончаемым душем Шарко раздвигали мидии черные створки, отдавая свое беззащитное на лицезрение. Крошечные мальки белого и розового цвета резвились по разным тазам – муж напомнил мне, как они выглядят на блюде и как это вкусно! Их вообще-то обваливают в муке и кидают клубком в масло. Умопомрачительно! Да с правильным соусом! Кстати, они сравнительно дорогие. Килограмм стоит столько, сколько и какая-нибудь благородная рыба, что сияет тебе своим сильным серебряным боком. Кальмары, осьминоги, каракатицы, креветки – и те самые красные тоже, здесь их называют Россо Империале. Сугу бо сицилианские. Они чуть сладковатые по вкусу, как коктейльные – те, что в России любят есть отварными, с пивом. Так вот по вкусу похоже, но сицилианские не такие резиновые, во рту просто тают. И огромные – ну реально гады морские. Чего тут только нет! Мне кажется, я не в состоянии буду запомнить такое количество видов рыбы, даже если буду очень стараться. И такое количество всяких видов улиток я и как юный натуралист представить себе не могла… Но мы нашли шампанское и теперь нам нужны были только устрицы.

Мы углядели чудесный прилавок на углу – вожделенные дары моря стояли здесь на самом верху и были столь горделивы, что мы не посмели пройти мимо. Ребята торговали сразу несколькими сортами. А хозяин был занят внутри склада своих пенопластовых ящиков. Он говорил с кем-то по телефону, одновременно писал, считал и следил за отгрузкой – знал свое дело. Шампанское оказалось не просто теплым, но горячим, стояло под светом в витрине, потому теперь стрельнуло до второго этажа, вызвав взрыв хохота и бурю обсуждений. Хозяин кафешки по соседству высунулся, покачал головой и скрылся в своем заведении, но тотчас выскочил с двумя мокрыми стеклянными бокалами для шампанского. Мы вместе молча сгрудились над тазиком, рядом стоял младший из продавцов. Он поводил рукой в проточной воде, которая бежала сюда по тонкому шлангу, переливалась через край синего тазика и текла на улицу. Я обратила внимание на его ногти, от лунки съеденные морской солью. Практически полностью… Верно, начинал как рыбак. Мне один знакомый официант в Риме, который родом из Калабрии, из приморской деревушки свои руки не то что показывал, давал потрогать. Он уже десять лет как не в море. А руки особые. Раз такие увидишь, в другой сразу отметишь, разглядишь…

Наш новый друг, который продолжал держать бокалы, для нашего удобства, другой рукой совершал за нас выбор, в том числе заказав одну из крупных ракушек для себя. Мы не протестовали. Уж он-то понимает! Мальчишка торжественно погрузил их в белый пластмассовый дуршлаг (они тут тоже у всех вокруг одинаковые), и под завистливые взгляды соседей, торжественно понес в сторону серьезного человека средних лет, который уже поигрывал своим серьезным ножом. Всегда приятно видеть работу профессионала. Два уверенных движения, и на перламутре возлежало открепленное от своей крепости трепещущее тельце, чуть сбрызнутое лимоном в самой столице лимонов! Мы разлили шампанского по нашим и откуда не возьмись взявшимся и всяким другим стаканчикам. Все весело переглянулись, послали воздушные поцелуи до третьих этажей и, наконец, вкусили. Не знаю, как так вышло, видимо оттого, что мы без слов