Ледяная тетрадь - Андрей Викторович Рубанов

«горожане», талантливые, обаятельные, остроумные, шикарные. Лучшие из них – братья Стругацкие и Василий Аксёнов. Седая старина их не интересовала, они писали о сегодняшнем дне либо о будущем, и завоевали сердца молодёжи. В их книгах нет ни веры, ни религии, а есть жизнелюбие и наслаждение плодами прогресса. Разумеется, и западники-либералы были фрондой по отношению к советской власти. Уж так была устроена советская власть в последние свои двадцать лет, что умудрилась настроить против себя и славянофилов, и западников, всех талантливых, а подкармливала – только самых серых и услужливых, что выразилось в афоризме Стругацких: «Я боюсь тьмы, потому что во тьме все одинаково серые» (написано в 1962 году). При этом братья-фантасты в первом периоде своего творчества явно верили в коммунизм: в то, что человека можно переделать из жлоба – в коммунара.

Однако наиболее мощные фигуры русской культуры семидесятых занимали центристские позиции, поднимаясь над дискуссией – каждый по-своему.

Высоцкий – национальный поэт до последнего хряща, но славянофилом его не назовёт ни один дурак. «Ни церковь, ни кабак – ничего не свято».

Бродский – полагал себя античной фигурой, то есть по сути был язычником (да, так). Высланный из СССР, он потом не сказал о своей стране ни одного плохого слова – даровал обидчикам христианское прощение.

Тарковский – вроде бы «западник», но создатель фильма «Андрей Рублёв», основополагающего для русской цивилизации второй половины ХХ века.

Лимонов – и западник, и русский националист, одновременно и тоталитарный, и абсолютно свободный.

Посмотрим на этих четверых – и увидим, что они повсюду невыносимо противоречивы, но силой характера, ума и таланта – могли снять любое противоречие. Высоцкий мог выдать: «Да, у меня француженка жена, но русского она происхожденья». И невинный простецкий юмор этой фразы приводил слушателя к прощению, к снятию противоречия.

Высоцкий, Довлатов, Аксёнов, Алешковский подпитывались от традиций смеховой, карнавальной культуры, а смех – противоположен лжи и снимает любой конфликт. Смех есть главный враг лжи, любого вранья. Шут всегда говорит правду, для этого он и нужен. Как не стоит село без праведника, так не стоит царство без шута.

Писатели Леонид Леонов и Юрий Нагибин, кинорежиссёр Алексей Герман, – наоборот, подпитывались от мизантропии, от нелюбви к человеку, но их нелюбовь есть та же любовь, только с обратным знаком. Более всех любят людей – именно мизантропы; однако не все, а лишь самые талантливые.

В позднем Советском Союзе семидесятых годов все эти совершенно разные люди не имели возможности спорить меж собой. В числе других запретов, ограничивающих свободу человека, был и запрет на дискуссии. Нельзя было спорить ни с марксизмом-ленинизмом, ни с научным атеизмом. Запрет на дискуссии породил эффект фиги в кармане. То, что нельзя было говорить вслух, – произносилось в уме.

Появились уникальные – очень умные – читатели, слушатели и зрители, умеющие вычитывать между строк, видеть фигу спрятанную, тайную; видеть протест в намёке.

Но в итоге запрет на свободное выражение своего мнения привел к деградации русской культуры. Кого изгнали: Бродский, Солженицын, Галич. Кто уехал сам или сбежал: Нуреев, Барышников, Неизвестный, Шемякин, Тарковский, Аксёнов, Довлатов, Лимонов, Мамлеев. Кто умер: Высоцкий, Шукшин, Даль, Енгибаров, Шаламов. Произошёл экзистенциальный, метафизический надлом, тяжёлый кризис. Сначала – усекновение культуры, а потом оно привело к катастрофе идеологии, и далее к катастрофе государственного управления, когда умерли три подряд генеральных секретаря, один за другим: Брежнев, Андропов, Черненко.

Но первым сошёл во гроб – главный идеолог, Михаил Суслов: 25 января 1982 года, в возрасте 79 лет. На девять месяцев раньше Брежнева – тот усоп 10 ноября того же года, в 75 лет. Идеология всегда умирает первой. Суслов ушёл – и потащил за собой своих друзей, троих, одного за другим.

Так и кончился Советский Союз: сначала кризисом культуры, а затем смертями стариков. Три года подряд – похороны. Три года подряд ядерная космическая сверхдержава жила в завываниях траурных труб.

Реформатор Горбачёв пришёл уже на развалины. Он провозгласил «ускорение» – но безногий ускориться не может. Он провозгласил «перестройку» – но нечего было перестраивать: фундамент лопнул.

Советский Союз в конце ХХ века энергетически истощился – точно так же, как Россия Алексея Михайловича в конце XVII века. История повторилась спустя триста лет. Только после Тишайшего на трон упорно сажали немощных цинготных мальчиков, а в СССР – маразмирующих стариков, но столь же немощных.

Сходство слишком очевидно. В обоих случаях – правящая элита, не желающая ничего менять, провозглашала лидерами слабосильных инвалидов, которые не выдерживали бремени власти и умирали, а элита всё цеплялась за своё: один помер – найдём другого, а если тот помрёт – и третьего.

При этом – немощные временные правители, каждый по-своему, достойны и добрых слов. Не будем отзываться о них с обывательским пренебрежением. Слабенький Фёдор III, преемник и старший из выживших сыновей Алексея Тишайшего, – стал царём в 15, умер в 20, правил всего пять лет, – но пытался что-то сделать: при нём, например, отменили местничество.

Несчастный астматик Константин Черненко взошёл в Генсеки в 72 года, умер в 73 года, а по рождению был – сибиряк, крепкий, воевал, был дельным, толковым администратором, помощником Брежнева. Инициативами не отметился, но работал – на износ.

Не мы их судим; История судит.

История любит сильных героев, а также их врагов, злодеев, – герой становится самим собой только в схватке со злодеем, не менее сильным, чем сам герой. И чем сильнее злодей – тем больше подвиг героя, его сокрушившего.

После ухода сильного героя возникает пауза, заполненная слабыми временщиками. Но эти слабаки – тоже насущно необходимы истории: именно на их фоне сияют великие герои. Великих и сверкающих героев не может быть много; логика истории требует, чтобы великие герои были единичны, редки, – на то они и великие. Франция знает только одного Бонапарта и одного де Голля. Англия знает только одного герцога Веллингтона и одного адмирала Нельсона. Россия знает только одного Юрия Гагарина. Сущность славы героя – в её уникальности.

Общество жарко требует героев. Так же жарко востребованы и злодеи.

Приходится признать, что в истории раскола реформаторы во главе с Никоном выглядят как злодеи, хотя они и победили. А старообрядцы во главе с Аввакумом – как герои. Они проиграли – но не сдались, не согнулись; бежали, но уцелели.

14. Страна, государство, народ и народы. Нация. Империя. Цивилизация

Российское государство никогда не было совершенным, высокоэффективным, и тем более – идеальным.

Но это государство – единственное на планете, разговаривающее с нами, русскими, на нашем родном языке.

Англичанин может уехать в США, оттуда перебраться в Канаду, из Канады – в Австралию,