Израильско-палестинский конфликт. Непримиримые версии истории - Каплан Нил

Международные усилия по урегулированию в этот период направляли американцы, а точнее, энергичный госсекретарь США Генри Киссинджер. Действуя с необычайной изощренностью и упорством, Киссинджер обеспечил своей стране роль главного посредника в ближневосточных делах, оттеснив на второй план СССР — одного из организаторов Женевской конференции, созванной в декабре 1973 г. под эгидой ООН. Эта конференция, в рамках которой арабским государствам и Израилю предлагалось приступить к обсуждению условий мира, началась с нескольких предсказуемо жестких и шаблонных заявлений и была быстро прервана на неопределенный срок. Идея возобновления переговоров на международной конференции, организованной в Женеве или другом месте, периодически и без всякого результата всплывала вплоть до 1991 г. (см. главу 10).

Под предлогом поставленной на паузу Женевской конференции Киссинджер довел до совершенства искусство челночной дипломатии, курсируя между ближневосточными столицами, и в итоге согласовал условия двух договоренностей об отводе войск между Израилем и Египтом (подписанных 17 января 1974 г. и 1 сентября 1975 г.) и одной — между Сирией и Израилем (31 мая 1974 г.) Так же как и соглашения о перемирии, заключенные в 1949 г. при посредничестве Ральфа Банча, эти договоренности ограничивались военными вопросами, но тем не менее послужили основой для будущих попыток прийти к миру. Хотя руководство Израиля не всегда было довольно уступками, к которым их подталкивал Киссинджер, израильтяне выигрывали (а арабские государства, соответственно, были разочарованы) из-за того, что Киссинджер действовал в русле двух предпочтительных для Израиля переговорных стратегий: стараться урегулировать отношения с каждым из арабских государств по отдельности, а не со всеми вместе на многосторонней или многонациональной конференции и исключить из процесса ООП, несмотря на ее растущий авторитет и популярность в ООН.

Президент Египта Анвар Садат вступил в переговоры с Киссинджером, рассчитывая, что этот маневр сблизит Египет и США, а также в надежде заставить американцев оказать давление на Израиль. Соответственно, подход Киссинджера впервые позиционировал США как «честного посредника» между арабскими странами и Израилем. После своей инаугурации в 1977 г. президент США Джимми Картер начал лично встречаться с израильскими и арабскими лидерами в надежде заставить их объединить усилия в поисках мира. Но когда он попробовал координировать с СССР усилия по возобновлению Женевской конференции, правый израильский премьер-министр Менахем Бегин и египетский президент обошли его на повороте и предпочли открыть собственный двусторонний канал связи, чтобы не расширять круг внешних игроков.

9 ноября 1977 г., после нескольких раундов тайных дипломатических контактов с израильтянами при посредничестве Марокко, Садат удивил как друзей, так и врагов, торжественно объявив в Национальном собрании Египта, что готов отправиться куда угодно — даже в израильский Кнессет, — чтобы обсудить возвращение оккупированных арабских земель, решение палестинской проблемы и заключение мирного договора. Премьер-министр Израиля Бегин немедленно направил ему соответствующее приглашение. После выхода из тупика 1967 г. и некоторого восстановления у арабов ощущения собственного достоинства по итогам войны 1973 г. Садат почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы нарушить табу на прямые контакты с врагом и предпринять ряд смелых дипломатических шагов.

Во время сенсационного визита Садата в Иерусалим (19–21 ноября 1977 г.) в Кнессете прозвучали пышные речи[385], которые транслировались на весь регион, а в кулуарах прошли важные дискуссии, на которых стороны предварительно прояснили свои позиции по всем спорным вопросам. Смелый жест Садата сломал ряд психологических барьеров, создал новые возможности и обеспечил прямой контакт, которого так не хватало раньше. Однако этот визит с его предварительным обменом мнениями не смог сблизить стороны по многим конкретным и существенным вопросам, подтвердив тем самым истинность сделанного Йехошафатом Харкаби в 1974 г. замечания:

День, когда начнутся переговоры, и в самом деле станет прекрасным поводом для праздника. Однако давайте не будем забывать, что говорят психологи: прямые контакты между человеческими группами не всегда сближают их, но могут заставить их осознать, насколько они далеки друг от друга, и привести лишь к еще большему отчуждению[386].

Трудные переговоры, проходившие поочередно в двух странах, длились несколько месяцев; сторонам удалось отыскать несколько точек соприкосновения, но наряду с ними выявилось немало расхождений и недопониманий. Становилось ясно, что преодолевать трудности придется на двух уровнях: двусторонние проблемы в отношениях Египта и Израиля с одной стороны и более широкие и глубокие проблемы в отношениях между арабским миром, палестинцами и Израилем — с другой[387]. По мере того как обсуждение заходило в тупик, каждая из сторон все чаще обращалась к США с просьбой склонить другую сторону к более разумному поведению. В сентябре 1978 г., когда стало казаться, что переговоры застопорились и вот-вот сорвутся, президент Картер пригласил глав обоих государств в уединенную президентскую резиденцию в Кэмп-Дэвиде (штат Мэриленд) для проведения интенсивных восьмидневных переговоров на высшем уровне[388].

Отражая разграничение между израильско-палестинскими и более широкими израильско-арабскими проблемами с одной стороны и более локальными проблемами в отношениях Израиля и Египта с другой, исторический прорыв, который стали называть Кэмп-Дэвидскими соглашениями, принял форму подписания двух документов под названиями «Принципы мира на Ближнем Востоке» и «Принципы для подписания мирного договора между Египтом и Израилем». Кроме них в Кэмп-Дэвиде был одобрен ряд второстепенных американо-египетских и американо-израильских соглашений, в которых излагались дополнительные условия и обязательства сторон. Участники переговоров надеялись (как оказалось, напрасно), что первый рамочный документ даст возможность другим арабским государствам и представителям палестинцев присоединиться к нему и позволит сделать мирный процесс из двустороннего многосторонним. Он предусматривал начало «переговоров об автономии» Западного берега и сектора Газа, результатом которых должно было стать «признание законных прав палестинского народа и его справедливых требований, что дало бы палестинцам возможность участвовать в определении своего будущего». Второй рамочный документ был преобразован в официальный мирный договор, подписанный 26 марта 1979 г. на лужайке Белого дома в атмосфере праздника, хотя и не без недовольного шума со стороны пропалестинских демонстрантов, собравшихся за оградой[389].

Большинство арабских лидеров осудили «сепаратный мир» Садата, сочтя его ударом по национальным устремлениям палестинцев[390]. Но он был вполне объяснимым результатом усталости Египта от того, что в трех крупных войнах именно на нем лежала несправедливо большая доля бремени борьбы за палестинское дело; с этого момента началось временное отчуждение страны от общеарабского союза. Садата ругали за предательство и самовольное оставление позиции в общей шеренге[391], и все же ему, в отличие от его собратьев с более воинственной риторикой, удалось освободить от израильского контроля хотя бы часть арабской земли. За то, что он сделал это в одиночку, Египет на десять лет отстранили от участия в общеарабских форумах; сам же Садат заплатил высшую цену: он был убит в октябре 1981 г., когда принимал военный парад[392].