Израильско-палестинский конфликт. Непримиримые версии истории - Каплан Нил

Заседание ПНС в Алжире в ноябре 1988 г. (см. главу 10) станет важной вехой в эволюции палестинского подхода, хотя этого все равно не хватит, чтобы раз и навсегда прекратить споры о намерениях палестинцев. Этот нерешенный вопрос до сих пор остается одним из самых сложных, и в 1993 г. именно он помешает добиться взаимного доверия между сторонами, подписавшими соглашения в Осло.

В 1970-е гг. палестинский вопрос продолжал привлекать к себе большое внимание, а ООП — пользоваться поддержкой на региональной и международной арене. Саммит Лиги арабских государств в Рабате (Марокко) в октябре 1974 г. подтвердил не только «право палестинского народа на возвращение на родину и на самоопределение», но и (вторя недавним резолюциям ПНС) его «право на установление независимой национальной власти под руководством ООП в качестве единственного законного представителя палестинского народа». Последняя фраза отражала важное достижение ООП, поскольку лишала Иорданию взятой ею на себя в одностороннем порядке опеки над палестинцами и святыми местами Иерусалима, которую она осуществляла по праву оккупации Святого города и Западного берега в период с 1948 по 1967 г.[362]

В этот же период палестинские лидеры добились самых больших своих успехов в деле расширения поддержки на международной арене. В ноябре 1974 г. председателя ООП Ясира Арафата пригласили выступить на Генеральной Ассамблее ООН[363], которая затем приняла резолюцию № 3236. В этом документе была выражена глубокая озабоченность тем, что справедливого решения палестинской проблемы до сих пор не найдено и что она «продолжает угрожать международному миру и безопасности». Эта историческая резолюция, в отличие от недавних решений ООН, не ограничилась поддержкой прав палестинцев[364] и 89 голосами за и 7 голосами против при 37 воздержавшихся подтвердила «неотъемлемые права» палестинского народа на «самоопределение без внешнего вмешательства» и на «национальную независимость и суверенитет». Повторяя свои регулярные (ежегодные с декабря 1948 г.) призывы, Генеральная Ассамблея, кроме того, подтвердила «неотъемлемое право палестинцев на возвращение к своим очагам и имуществу, откуда они были перемещены и изгнаны», и призвала к такому возвращению[365]. В дополнительной резолюции ГА ООН наделила ООП «статусом наблюдателя», а в 1975 г. учредила Комитет по осуществлению неотъемлемых прав палестинского народа, который вместе со своим секретариатом (Отделом по правам палестинцев при Секретариате ООН) продолжает служить международной платформой для фиксации происходящего и защиты интересов палестинцев[366].

Посол Израиля при ООН фактически в одиночку осудил эту международную организацию за то, что она пригласила Арафата, тем самым «капитулировав перед сообществом убийц, целью которого является уничтожение государства — члена ООН» и «пав ниц перед ООП, которая выступает за преднамеренное, умышленное убийство невинных гражданских лиц, отказывает еврейскому народу в праве на существование и стремится уничтожить еврейское государство военной силой»[367]. Усугубляя чувство отчуждения и изоляции Израиля, Генеральная Ассамблея в ноябре 1975 г. приняла рамочную резолюцию с осуждением расовой дискриминации, в заключительных строках которой «сионизм» определялся как «форма расизма и расовой дискриминации». Для евреев и сионистов такая позиция ООН стала примером вопиющей предвзятости, поскольку она выборочно выделяла и порицала евреев и их национально-освободительное движение, уравнивая его с таким безусловным злом, как южноафриканский режим апартеида. Политические махинации, при помощи которых в ГА ООН собирались голоса в поддержку этой резолюции, также подвергались критике за неприкрытый цинизм[368].

Среди прочего резолюция № 3626 от 1974 г. признавала палестинский народ «одной из главных сторон в установлении справедливого и прочного мира на Ближнем Востоке». И хотя такая «(ре)палестинизация» конфликта встретила сочувствие в ООН, особенно среди развивающихся стран, фокус на палестинско-израильской основе конфликта подвергался и критике. Один профессор сетовал, например, на «волну пропалестинских настроений в ООН и „ООП-изацию ООН“, усугубившую выпады в адрес Израиля и усилия по его изоляции»[369]. Правовед Юлиус Стоун посвятил целую книгу едким нападкам на ситуацию в ООН с точки зрения международного права[370]. Для таких критиков суть конфликта заключалась не в неудовлетворенном стремлении палестинцев к самоопределению, а в неспособности арабов принять реальность и легитимность существования Израиля.

Официальные лица, комментаторы в СМИ, правозащитники и ученые перешли в общую контратаку и расширили рамки дискуссии, поставив под сомнение подлинность палестинского национализма в целом. Некоторые члены Американского общества ученых за мир на Ближнем Востоке, например, попытались оспорить любые отчетливо палестинские национальные притязания, отказывая им в легитимности[371]. Во множестве речей и текстов к обстоятельствам 1970-х и 1980-х гг. адаптировались следующие доводы, знакомые нам по основным противоречиям прошлых лет:

1. Отдельного, самостоятельного палестинского народа исторически не существовало; в период после Первой мировой войны эти люди называли себя «южными сирийцами».

2. У палестинского национализма не было и нет почти никакого позитивного содержания, в его основе лежит прежде всего негативная реакция на усилия и успехи сионистов.

2. Поддержка ООП и требование о создании палестинского государства являлись со стороны арабских стран корыстными решениями и служили (как и беженцы) лишь инструментами в борьбе против Израиля. Израильский посол при ООН в ноябре 1974 г. заявлял о «постоянной эксплуатации этих вопросов в качестве орудия арабской враждебности к Израилю»[372]. Если бы арабская поддержка требования о независимом палестинском государстве была искренней, то спрашивается, почему Иордания и Египет, с 1949 по 1967 г. контролировавшие части бывшей подмандатной Палестины, ничего не сделали для создания на этих территориях палестинского государства, пока у них была такая возможность?

4. В настоящее время в создании отдельного палестинского государства нет необходимости, поскольку Иордания и есть палестинское государство. На заседании Генеральной Ассамблеи посол Израиля заявил: «Географически и этнически Иордания — это Палестина»[373]. В поддержку этого утверждения приводится тот факт, что подмандатная Палестина была впервые разделена Уинстоном Черчиллем в 1922 г., чтобы создать для Абдаллы эмират Трансиордания к востоку от реки Иордан, после чего политика еврейского национального дома осуществлялась только в Палестине к западу от Иордана[374].

5. Создать палестинское государство означало бы предоставить государственные структуры и удобные базы террористической организации, чья цель — уничтожить Израиль. «Вопрос заключается в следующем: должен ли установиться мир между Израилем и его восточным соседом [т. е. Иорданией/Палестиной], или Организацию освобождения Палестины следует попытаться обеспечить плацдармом к востоку от Израиля, откуда она могла бы вести террористическую кампанию, угрожающую существованию еврейского государства?» — заявлял израильский посол при ООН[375].