Игры. Нерассказанное - Дженнифер Линн Барнс

не уезжаю, мы стояли на высоком выступе, неподалеку от маяка, свесив пальцы ног над бездной, точно стакан виски, который балансировал на краю бильярдного стола в тот роковой вечер.

– Мы стоим на вершине Эйфелевой башни, – сказал Гарри. Из нас двоих он, вне всяких сомнений, достиг большего мастерства в искусстве обмана. У него был особый дар – говорить так, что каждое слово казалось неоспоримой истиной. – На высоте тысячи футов. Не смотри вниз, – продолжал он. А ветер тем временем все набирал свою силу.

Я не стала смотреть вниз, но слегка подалась вперед. Прежняя Анна ни за что не пошла бы на такой риск – в этом я была совершенно уверена. Как, впрочем, и в том, что Гарри не допустил бы моего падения.

– Зачем мне туда смотреть, – парировала я. – Я и так знаю, что мы вот-вот сорвемся со сторожевой башни! – Эта картина представлялась мне так живо, так отчетливо.

– Сторожевой башни? – переспросил Гарри. – Это из тех, что ты вокруг себя настроила?

Когда Гарри пересказывал историю моей жизни в форме сказки, он упомянул, что я возвела вокруг себя башню, а вокруг нее – еще и еще одну. Но сейчас между нами совсем не было стен, наши тела уже ничего не разделяло, осталась одна только реальность, от которой я неустанно открещивалась.

– Не смотри вниз, – прошептала я и сглотнула, когда земля, как мне показалось, слегка пошатнулась у меня под ногами. Маленький камешек сорвался и полетел вниз, громко ударяясь о скалы.

Я не видела волн, но слышала, как они грозно ревут где-то далеко внизу.

Не смотри вниз.

Не смотри вниз.

Не смотри вниз.

Гарри ловко опустился на корточки и, даже не опуская головы, поднял еще один камешек. Плавность его движений напоминала, какой большой путь он проделал, чтобы восстановиться. Не проронив ни слова, Гарри швырнул камень подальше в океан.

Не смотри вниз. Мне вспомнился день, когда он швырнул металлический кругляш в стену с такой силой, что показалось, что поблизости грянул выстрел. Я нагнулась и тоже взяла камешек.

Ветер все крепчал, и где-то вдалеке вдруг блеснула молния. Я мысленно перенеслась в больницу, в тот день, когда увидела, как в небо поднимаются языки пламени.

– Будет шторм, – заметил Гарри. «Интересно, – подумала я, – а он хоть что-нибудь помнит о тех событиях?»

– И, кажется, сильный, – добавила я и швырнула свой камень в волны, не сводя глаз с бархатистого мрака у горизонта.

Надвигалась буря. Никто из нас не смотрел вниз.

Гарри отступил от края на шаг. Обнял меня со спины, зарылся носом мне в волосы и вдохнул мой аромат.

– А по-моему, шторм – это ты, Анна Слева Направо и Справа Налево.

Он уже давно не называл меня лгуньей – ни на каком из известных ему языков. Все изменилось с тех пор, как я безоглядно отдалась чувству, возникшему между нами. Все – или ничего.

Я зажмурилась и прижалась к нему. Ветер принес запах дождя. Что-то подсказывало мне, что шторм – это знак. Я всем своим существом чувствовала, что больше медлить нельзя.

Гарри уже готов. И, когда погода улучшится, он сможет пересечь каменистый пляж. Мы сможем.

Наша история началась с бури – ею же и кончается.

* * *

Мы так никуда и не ушли. Вскоре начался дождь. Он шел стеной, но мы и не думали от него прятаться.

Наверное, Гарри, как и я, понимал: это наша последняя ночь.

Дождевые капли летели в нас со всех сторон, и вскоре мы промокли до нитки, но никто не сделал и шага к двери маяка – и уж тем более к бараку.

– Ты на мокрую кошку похожа! – перекрикивая рев стихии, сказал Гарри.

– А ты – на собаку! – парировала я, а он, точно в доказательство моих слов, потряс головой, как промокший пес. Волосы у него уже так отросли, что закрывали почти все лицо. Меня так и подмывало откинуть их со лба, но Гарри опередил меня и убрал с моих глаз налипшие влажные пряди.

– Нет, ты похожа на сказку, – тихо сказал он и смерил меня долгим взглядом, точно хотел нарисовать еще один портрет – или запомнить этот миг на всю жизнь.

– Анна Слева Направо и Справа Налево, а давай со мной, – сказал он наконец. – Уедем отсюда вместе.

Эти слова прозвучали так неожиданно, что у меня перехватило дыхание. Во рту вдруг нестерпимо пересохло.

– Я помогу тебе пересечь пляж. За ним уже можно будет вызвать помощь, и…

– Нет. – Гарри убрал назад мои волосы, обхватил ладонями лицо и приподнял. – Уедем вместе, Анна.

Было так темно, что я почти его и не видела, но мне это и не требовалось. С таким же успехом мы могли бы сыграть в «Закрой глаза». Я чувствовала его присутствие, его тело, его всего.

– Я не могу с тобой уехать, – сказала я. Ветер почти заглушил мои слова, но Гарри их услышал.

– Почему? – нетерпеливо спросил он и поцеловал меня – только в поцелуе уже не было нетерпения. Все его ласки были как приглашение, как любовная песня, как предложение испытать нечто большее.

Я понимала, что буду тосковать по нему – как тоскует по воздуху тот, кто тонет; как тосковала бы по солнцу, если б оно погасло. Никаких сожалений.

Я не ответила на его вопрос. В реальном мире он был сыном миллиардера. Человеком, которого считали погибшим. Виновником трагедии, о которой ему лучше было бы не знать, о которой мне невыносимо было думать.

Я дрожала от холода под ледяными струями дождя. Гарри провел большим пальцем по моей щеке, поцеловал в лоб, взял за руку и потянул наверх, ко входу на маяк.

– Ты что творишь? – спросила я. А сама-то я что творю?

– Пришла твоя очередь быть пациенткой, – объявил Гарри. Его голос прорезал шум дождя и проник мне в самую душу.

Мы дошли до двери маяка.

– Теперь наконец разреши мне о тебе позаботиться, – попросил Гарри и завел меня внутрь, подальше от дождя и ветра.

Глава 36

На маяке, где не было ни света, ни тепла, ни даже одеял – только мы вдвоем, возможностей проявить заботу было не так уж и много.

Сперва он выжал мне волосы, а потом осторожно распутал пальцами спутанные пряди, одну за другой. Потом снял с себя и выжал промокшую рубашку и прижал меня к себе, согревая своим жарким телом. Моя рубашка отправилась следом.

Струйки воды сбегали по моей шее, спине, по