Тверской баскак. Том Шестой - Дмитрий Анатолиевич Емельянов

Задумавшись о своем, я не слышал большей половины упреков Константина, но это и не важно. Я и так знаю их все наизусть.

Пробурчав про себя, что Константин не даром хлеб свой ест, поднимаюсь со своего кресла и обвожу глазами почтенное собрание.

— Уважаемые господа князья, позвольте мне ответить на брошенные в меня обвинения. — Останавливаю театрально-ледяной взгляд на Константине. — Тебе, князь Полоцкий, нет нужды мне верить, ты должен своим умом жить!

Под разнесшийся ехидный смешок продолжаю:

— Вот ты и Ростислав Мстиславич Смоленский говорите, что расходы ваши возрастут, коли сбор на армию вырастет, а давайте-ка, чтобы голословно слова не тратить, просто посчитаем. Возьмем для примера Полоцк! Княжество сие уже двадцать лет в Союзе и каждый год оплачивает кормление сотни стрелков. То бишь, в год тратит сотню новгородских гривен, а за двадцать лет княжество Полоцкое потратило две тысячи.

— Ух ты, немало! — Общим выдохом пронеслась по скамьям реакция на сумму, и я соглашаюсь.

— Да, вроде бы много, но ведь за эти двадцать лет на земле Полоцкой не было ни одной войны, ни одного набега литовского или ордынского. Ни разу князь Полоцкий не собирал ополчения всенародного!

Даю собранию осмыслить сказанное и выкладываю свой самый убойный аргумент:

— А ежели бы было! То во сколько бы обошлось⁈

Тишина встречает мой вопрос, и я медленно со всей торжественностью достаю заранее заготовленную грамоту. В ней данные по Полоцкому княжеству еще в бытность князем Брячислава, отца нынешнего Константина. За ней специально ездили в Полоцк мои люди и шерстили там княжеские и церковные «архивы». По всем княжествам такую информацию собрать было бы тяжеловато, потому с последними, самыми яркими обвинениями и было поручено выступить Полоцкому князю.

— Давайте, посмотрим! — Разворачиваю грамоту и читаю: — Последний набег литвы на княжество был при князе Брячиславе и принес убытка тока городу и церквям на сумму в три тысячи новгородских гривен, и это не считая убытков крестьян и уведенного полона.

Для убедительности трясу перед князьями грамотой.

— Вот, можете сами убедиться! Все понесенные убытки записаны дьяками Брячислава, а он, как многие знают, во всем строгий порядок блюл.

Гул изумленных голосов пронесся по залу, и я начинаю говорить, только когда он совсем стихает.

— И ведь это один набег! А сказать вам сколько их было за двадцать лет при Брячиславе⁈

В наступившей гробовой тишине мой голос звучит, как вещание оракула.

— Одиннадцать! Можете посчитать, господа князья, и сравнить. За один и тот же срок при Константине Полоцк тратит на армию две тысячи гривен и все, а при отце его тридцать три тысячи только прямых убытков от набегов литвы, не считая расходов на дружину и сбор ополчения!

Князья слушают меня, открыв рты. Каждый из них на интуитивном уровне представлял какие убытки несет война и набеги, но слышать вот такие конкретные цифры им не приходилось.

Могущественная сила статистики плотно затуманила княжеские мозги, и ошарашенный гул стихает нескоро.

Дождавшись тишины, я вбиваю последний гвоздь.

— А знаете ли вы, уважаемые господа князья, сколько стоило Брячиславу и городу Полоцку только один сбор ополчения, коих за двадцать лет было пять?

— Сколько⁈ — Слышу я со всех сторон. — Сколько⁈

Держу театральную паузу и читаю:

— Полторы тысячи гривен каждое, а их повторю, было пять! — Вновь обвожу весь зал взглядом и иронично улыбаюсь. — Ну что, господа князья, получается, вы сильно сэкономили за последние двадцать лет, пора и раскошелиться!

* * *

Закрыв за собой высокие резные двери, выхожу в коридор. Только что Палата князей большинством голосов приняла новый закон о воинском сборе, по которому каждое княжество отныне будет платить на армию не от числа набранных на его земле бойцов, а от общего имеющегося количества дворов, за исключением вдовьих и церковных домов. Тонкости еще предстоит обсудить. Их, как и оставшиеся вопросы, отложили на завтра. На сегодня князьям уже хватило дебатов, охрипших глоток и потраченных нервов!

Успеваю дойти до лестницы и уже взяться за перила, как слышу сзади незнакомый голос.

— Будь добр, консул, задержись на пару слов!

Оборачиваюсь и вижу Новгородского князя Василия Александровича. Он выскользнул из палаты вслед за мной и, явно, торопился застать меня одного.

«Интересно, — проскальзывает у меня в голове, — он по делу новгородских ушкуйников или по семейному?»

То, что князь хочет говорить по какому-то из этих вопросов, у меня сомнений нет. Вопрос только в одном, он здесь по просьбе матери или новгородской старшины.

Дожидаюсь, пока князь подойдет, и рассматриваю правильные черты его молодого лица. Прямой нос, яркие голубые глаза, волевой подбородок прикрыт ухоженной бородкой. Внешне из всех сыновей Василий больше остальных похож на отца, но по натуре совершенно другой. Нет у него тех амбиций и неуемного желания править, как у родителя. Его вполне устраивает стол в Новгороде. Настолько, что в спорах новгородцев, как с отцом, так и с дядей, он всегда стоял на стороне Новгорода. Вплоть до полного разрыва с отцом. Так что сейчас я ставлю на то, что молодой князь остановил меня ради новгородских проблем.

Подойдя вплотную, Василий открыто посмотрел мне прямо в глаза.

— Я много слышал о тебе, консул, — начал он, чуть смущаясь, — говорят, ты видишь людей насквозь и способен предсказывать будущее.

— Вот как! — Одеваю на лицо мягкую располагающую улыбку.

Я не поклонник откровенной лести, но вижу, что парень абсолютно искренен и по-настоящему волнуется.

Моя поддержка помогла юному князю, и он продолжил более уверенно:

— Еще говорят, что ты настолько хитер, что обойти тебя в искусстве сделки невозможно, поэтому я даже не буду пытаться играть с тобой. Я скажу тебе честно и прямо, чего хочу и что готов предложить тебе взамен. Устроят тебя мои условия или нет, в любом случае я жду от тебя такого же прямого и честного ответа.

Искренность парня мне импонирует, но я все же не могу удержаться от иронии.

«А много ли ты можешь мне предложить, дружок?» — Подтруниваю над ним про себя, но тем не мнее мне занятно, куда приведет этот разговор. Все с той же улыбкой на губах делаю приглашающий жест рукой, мол, хорошо, я готов тебя выслушать.

Юный князь немного замялся, но все же начал говорить твердо и уверенно:

— Первое,