Край неба - Марк Дж. Грегсон

мне, а без ее голоса я бессилен. Остается только одно: поступить так, как советовала Мадлен.

Для возвышения мне надо лично убить горгантавна. Решаюсь завершить проект, пусть даже за мной бдительно следит Себастьян.

Скоро вся эта чертова команда увидит, почему капитаном должен быть я.

Глава 23

Команда спит, однако сам корабль бодрствует. Пол коридора у меня под ногами вибрирует, в то время как Элдон ведет «Гладиан» по рассветному небу в поисках горгантавнов. Я хватаюсь за хлипкую ручку двери. В каюту проникает лучик света и полоской ложится на глаза моему раздраженному соседу-великану, дрыхнущему на нижней койке.

По шаткой подножке забираюсь наверх и плюхаюсь на свою койку. Похоже, лишение сна постепенно подталкивает меня к безумию. Следовало поспать лишних два часа, но вместо этого я заканчивал свой проект в чулане для швабр.

Накрывшись одеялом и повернувшись набок, смотрю в иллюминатор на серое утро.

– Элис, – бурчит Громила, – когда сделаешь свой ход?

– Ход?

– Не строй из себя невинность. – Он сердито бьет в матрас подо мной. – Когда?

– Не знаю, о чем ты.

– Чушь крачья! Думаешь, я не вижу, как ты пашешь по ночам?

Молчу.

– Палуба сама себя не надраит вообще-то…

– Не увиливай. Ты что-то там мастеришь. Я заметил это, когда меня понизили. Сегодня, как вышел отлить, увидел тебя в чулане. Ты что-то прикреплял к рукам и ногам. Дверь не закрыл, придурок.

У меня пересыхает во рту.

– Себастьян вынюхивает про испорченную шлюпку, – продолжает Громила. – Он бы здорово вознаградил меня за сведения. Ему ведь это нужно, да? Расположить нас к себе. Вдруг он сделает меня… стратегом?

У меня по всему телу пробегают мурашки.

– Чего ты хочешь, Громила?

– Чего хочу? – Он дает вопросу повиснуть в воздухе. – Мое желание неисполнимо, больше мне капитаном «Гладиана» не стать. Ты мою семью знаешь. И знаешь, что мы не терпим власти, добытой нечестно. Превыше всего ценим силу. Себастьян не силен, он жулик. Зато ты… Конрад, надеюсь, ты со своим проектом убьешься. Надеюсь, что, погнавшись за горгантавном в одиночку, ты сгинешь.

– Благодарю за поддержку.

– Не вякай! Думай что хочешь, но я не жалкий неудачник. Просто хотел уйти с поста с честью, а Себастьян взял и оплевал меня. Обошелся как с собакой. Изменился, стал другим, едва к нему в руки попала власть. Я-то думал, он мне друг, хоть и скользкий. Вот притворщик… – На этом Громила не останавливается: – Он победил не за счет силы и достоинства. Он выиграл за счет моей ненависти к тебе и желания остальных сделать капитаном кого-нибудь слабого. Главным должен стать ты. Родерик и Китон следуют за тобой, ведь ты силен. Я старался сломить тебя. Думал, за день посажу на губу, но ты выстоял. Делал все, о чем я ни просил. И пока я нагружал тебя работой и терял людей, ты готовил собственный проект и спасал жизни. При этом дрых всего по несколько часов за ночь. Я ненавижу тебя, но уважаю то, что ты делаешь.

– Громила, я…

– Захлопни пасть и не шуми. Если твой собственный проект тебя убьет, буду считать, что хоть одна вещь в Состязании пошла как надо. Если выживешь… если победишь… – Он наполняет широченную грудь воздухом. – Тогда, возможно, заполучишь могущественного сторонника.

Нас окутывает тишина.

Я открываю рот, но Громила перебивает:

– Молчи, Конрад. Не хочу слышать голос Урвина, твою логику, твою… урвинность. Не то еще передумаю. Так что заткни себя пробкой и дай мне уже повариться в ненависти к Себастьяну. Молча.

Больше я не говорю ему ни слова, но улыбка с моего лица не сходит.

⁂

Подцепив вилкой еще кусочек традиционного холмстэдского завтрака в исполнении Громилы, я отправляю его в рот. Сочное яйцо так и тает во рту, аж зажмуриться хочется. Сам Громила, стоя у плиты, смотрит, как я ем. Возможно, он плюнул мне в тарелку, но мне все равно.

Потом он выгружает на свободный поднос под горячей лампой исходящую паром яичницу и кладет рядом намасленный тост.

– Добавки для тебя не будет, дерьмо ты крачье.

– Спасибо, Громила.

– Мои ноги тебе в рот.

Повесив на крючок фартук, он сердито выходит с камбуза. Его утренние обязанности закончены.

Перемешав густую соленую яичницу в тарелке, подцепляю розовый кубик ветчины. Однако стоит мне заглотить его, как на камбуз входит Брайс. Вид у нее усталый и подавленный. Она старательно отводит взгляд, со мной не говорит, только берет еду на подносе и уходит за другой столик. Садится спиной ко мне.

Мы едим молча.

Входит Родерик, самозабвенно зевая во весь рот и почесывая животик:

– Что на этот раз сготовил наш мастер-кок?

– Тебе не понравится, – говорю.

– Ну да, хорошая попытка. Ты мое первое на свое второе не съешь.

Вскоре он плюхается рядом со мной и принимается жрать, точно оголодавший зверь. В бороде застревают крошки ветчины. Останавливается Родерик только при виде Китон. Подбородок у него весь в сыре.

– Рот твой дырявый. – Бросаю ему салфетку.

Китон обращает взгляд в нашу сторону, и Родерик, спрятавшись под стол, приводит себя в порядок. Когда же Китон занимает свободное место напротив, он сразу садится ровно и старается есть с закрытым ртом, степенно и аккуратно.

Толкаю его локтем:

– Пригласи ее.

– Не сейчас, – шипит он в ответ.

– О чем шепчетесь, мальчики? – спрашивает Китон, подозрительно глядя на нас поверх кружки с кофе.

– Ни о чем, – отвечает Родерик. – Совсем ни о чем.

Пожав плечами, она переводит взгляд на Брайс.

– Рада видеть тебя живой. А то ты пропала куда-то… Ночуешь в штабе?

Брайс кивает.

– Ну, твой план показался мне идеальным, – признается Китон. – Главное теперь найти спящего горгантавна.

При упоминании нового плана Брайс у меня внутри все сжимается. Единственная надежда – на то, что спящий горгантавн нам все-таки не встретится. К несчастью, вчера мы наткнулись на стаю мигрирующих блобонов недалеко отсюда. Для горгантавнов они – большое лакомство, и, наевшись такой сытной добычи, змеи любят вздремнуть.

Родерик подпирает голову рукой и смотрит, как Китон ест.

– Китон, – бурчу я, – Родерик хочет у тебя кое-что спросить.

У нашего мастера-канонира делается такой вид, будто он меня сейчас собственными баками удушит.

Китон опускает кружку и удивленно смотрит на него.

– В чем дело, Род?

– Да ни в чем. – Родерик отдергивает воротник. – Ну, то есть… я подумал вроде как… не хочешь ли ты взглянуть на мои изобретения? Исключительно ради забавы или дела. Ну или… не знаю…

– Изобретения? Типа когтепушки, из-за которой мы все чуть не