Перевод с особого - Евгения Михайлова

Чтоб она сгорела, эта свобода

У Веры закончился список контактов в телефоне. Она целый вечер звонила по очереди многим, пропуская лишь тех, которых точно лучше не трогать: они могут не только ответить грубостью, послать, но и попытаться убить ее дистанционно ненавистью или презрением, как разрядом тока или выстрелом в голову. Столько грязи было вылито на нее в соцсетях, что она временами казалась себе героиней. Она не утонула в этих жутких обвинениях и угрозах, она выплыла и даже сумела спокойно ступить на эшафот процедуры развода.

Как вспомнит, так вздрогнет. Денис был такой отстраненный, чужой и подчеркнуто вежливый. Он как будто демонстрировал свое великодушие, даже милость. Вера прямо слышала то, что он не говорил. Я, мол, могу сейчас вытащить камень, который держу за пазухой, и шваркнуть тебя прямо тут, при всех, чтобы ты больше не маячила перед моими глазами. Но я же порядочный человек. Я не дешевка, подобранная в коридоре, которая кувыркалась на семейной кровати с любым слесарем, который хотел только унитаз починить. Я когда-то оформил с тобой официальный брак и теперь не побрезгую так же официально послать его к чертям.

Так воспринимала Вера казенно-учтивое и даже доброжелательное поведение Дениса во время процедуры. Они почти не разговаривали, он, как всегда, торопился. Только сказал, что практические вопросы обсудят потом.

Практические вопросы… Он собственник всего, что у них есть. Он владелец предприятия. Он друг всяких шишек. У него есть даже свой частный детектив. А она домохозяйка, которая за все совместное проживание не заработала ни копейки. То есть ничего похожего на «совместно нажитое» нет и в помине. И это, кроме того, что ее уже столько месяцев валяют в грязи все, кому не лень, и смакуют ее грехи, ошибки и мучения. И бросивший ее муж первый в ряду тех, кто считает ее преступницей.

А Денис не просто совершенно выкарабкался после жутких повреждений, он стал таким интересным, представительным… Как и говорила косметичка Инна. Нет, это ни о чем-то, что она говорила. Вера увидела гораздо больше. В Денисе появилось что-то совершенно новое: незнакомая уверенность и настоящая мужская сила. И это, все вместе взятое, он с легкостью отбирает у нее. Это новое – сразу враждебно-чужое. «Черт бы тебя подрал», – подумала Вера, когда он кивнул ей на прощание и даже соизволил прикоснуться к ее руке. Вот, мол, тебе от меня прощальный дар. Не мой теперь эту руку.

Вера вернулась домой в странном состоянии. Формально говоря, она сегодня выбралась из брака, который оказался не просто неудачным. Она стал откровенно несчастливым. И нет больше ни взаимных претензий, ни холодно-горячей войны. А она не ощущает никакого облегчения. Она чувствует что-то обратное, как будто ей ампутировали руки и ноги, оставив лишь голову, чтобы болела. И дело даже не в том, что они с Денисом не обсуждали, с чем она останется после развода. Такой бурный период, столько негатива, что не до того было обоим. И он очень торопил с разводом, что неприятно особенно. Ну, не любишь, так хоть пожалей мать своего ребенка. Но тут-то и есть самая главная западня. Маленькая ошибка Веры, когда она отправила Марину в эту дурку, чтобы дочке там полечили нервы и она перестала лезть не в свои дела, для Дениса это ее страшное преступление, за которое не вымолить прощения и не дождаться капли сочувствия к тем ее одиноким переживаниям, из-за которых и случилась эта ошибка.

Может, Денис и оставит Вере эту квартиру, но дом он наверняка отдаст Марине. Ей же так нужны свежий воздух и тишина после ее страданий. Она же не Вера, которая без всего такого перебьется.

Несколько часов Вера баюкала свою обиду-увечье. Но потом сумела встряхнуть себя за шиворот и села за телефон. Знакомых у нее множество, неужели не найдутся такие, которые сумеют что-то посоветовать или хотя бы сказать добрые, ободряющие слова.

В первую очередь, конечно, позвонила Паше Григорьеву. Изложила ситуацию в общих чертах. Спросила:

– Скажи мне как друг. Он может оставить меня без всего? В смысле, у нас нет ничего совместно нажитого, но дело не в этом, Денис не жадный, но он может захотеть отомстить мне за ошибку с Мариной.

– Как друг скажу так: твой муж не только может оставить тебя без штанов или без юбки. Он должен так поступить, как нормальный мужик. – И придурок Паша радостно заржал. – Но тут друг умолкает и говорит адвокат, для которого нет почти ничего невозможного. У тебя есть я, что окрашивает безнадежную ситуацию в розовые тона надежды. И сохранилась в неиспользованном виде наша чудная идея «Тыжемать». А теперь ты еще и оставленная жена без собственных средств к существованию. А позади десятилетия преданного обслуживания семейного очага и загубленная молодость… Но… дальше не по телефону. Друг бы еще поболтал, но у адвоката время тикает, а оно дорогое.

– Скотина, – выдохнула Вера, когда он разъединился.

Но настроение явно улучшилось. С Пашей все ясно. Упаси бог от такого «друга», но он суперадвокат, и сейчас, без протекции Соломона, она ни за что бы его не заполучила. Так что ставим первый плюс против многих минусов. Он не бросил ее! Надо только жестко оговорить единственное условие: гонорар с победы. Она не в том положении, когда может раздавать остатки средств направо и налево, не считая. А победа – это остаться не просто в штанах и в юбке, а достаточно обеспеченной для нормальной жизни теперь уже известной персоны. Самая черная слава – это пиар. А пиар, как известно, плохим не бывает. Бывает лишь неумелое его использование. И Вера не меньше часа рассматривала наряды и новинки косметики на сайтах брендов. Она выбирала для себя образ, в котором может появиться на модном шоу ТВ, чтобы изложить свою душераздирающую версию драматических поворотов судьбы и скорбно поведать об опыте жестокости и предательства, которые разрушили воздушные замки ее доверия людям.

Вера наконец сбросила лишнюю тяжесть обиды с души, оставив лишь самые пронзительные нотки переживаний, которые стоит использовать в поисках сочувствия и поддержки. Она плотно, с аппетитом поела, выпила пару бокалов густого и терпкого красного вина и вернулась к телефону. Вера просто должна была с кем-то поделиться своей главной новостью, иначе та взорвется и разнесет Веру на части. И не так уж важно, что ей ответят. Это репетиция. Нужные и красивые ответы она получит потом, на