Государевы служилые люди. Происхождение русского дворянства - Николай Павлович Павлов-Сильванский

подняться на службу даже при помощи царского денежного жалованья. Про дворового сына боярского Григория Семичева, служившего по высшему поместному окладу (750 четей), окладчики сказали, что он «головой своей и службой добр, прежде служивал на добром коне, и простой конь и служилый человек за ним бывал, а ныне беден; на государеве службе быть ему не с чего, поместья за ним с пустошами 50 четей, а в поместье два бобыля, и те бродят меж дворов. Государева жалованья ему семнадцать рублев, и тем жалованьем на службу подняться не с чем». Петр Новосильцев также «служивал на добром коне в доспехе и приводил с собой человека, а ныне беден, поместье и вотчина пуста от литовской войны и на государеву службу ему подняться не с чего».

Сыну боярскому Чаплину на службе быть не с чего, хотя он собою добр и прежде служил исправно; в его довольно значительном поместье 240 десятин, «всего один бобыль, и тот кормится по дворам». Такие и подобные красноречивые отметки помещены в десятне почти о каждом сыне боярском Зубцовского уезда.

Общей причиной бедности дворян был не недостаток земель, а недостаток в рабочих руках. С тридцатых годов среднее дворянство жалуется все более настойчиво на то, что крестьяне уходят с их вотчин и поместий, бегут на окраины или переманиваются на земли богатых землевладельцев, сильных людей. В десятнях встречаются отметки о некоторых детях боярских, что у них нет ни крестьян, ни бобылей, потому что их «развели насильством соседи». Помещики были крайне недовольны коротким пятилетним сроком, установленным для отыскания и возвращения по суду беглых крестьян. В челобитной, поданной царю Михаилу Феодоровичу, дворяне и дети боярские писали, что, даже проведав, за кем живут их беглые крестьяне, они не могут добиться на них суда и указа; но особенно они сетовали на «урочные» годы, указывая на то, что волокита за судным делом заставляет нередко пропускать срок давности на возврат беглых, и просили отставить те «урочные» лета и объявить крестьян навеки крепкими землевладельцам. Но Михаил Феодорович ограничился тем, что увеличил срок возврата беглых – с пяти до десяти лет.

В первый же год по воцарении Алексея Михайловича дворяне и дети боярские разных городов возобновили прежнее свое ходатайство. Они писали в челобитной 1645 года, что «служили отцу государя, Михаилу Феодоровичу, тридцать два года, также и прежним государям служили беспрестанные службы и от службы обедняли и одолжали великими долги и коньми опали; а поместья их и вотчины опустели и дома их оскудели и разорены без остатку от войны и сильных людей; люди их и крестьяне выходят из-за них за сильных людей, за бояр, и за окольничих и за ближних людей, и за власти и за монастыри, и государев указ к отдаче тех их беглых крестьян урочные годы десять лет, – а они по вся годы бывают на государевых службах и в те урочные годы про тех своих беглых крестьян поведати не могут. А иные сильные люди беглых их крестьян для тех урочных лет развозят по дальним своим вотчинам и, как тем беглым крестьянам урочные лета пройдут, привозят их в вотчины свои, которые с ними (помещиками) смежно, да и достальных людей их и крестьян из-за них вывозят в свои же вотчины и поместья и тех их беглых крестьян называют своими старинными крестьянами. И государь бы их пожаловал, велел к отдаче беглых крестьян урочные лета отставить; и пожаловал бы государь, велел тех беглых крестьян отдавать им по писцовым книгам и по выписям, как они их проведают, а не в урочные лета».

На этот раз челобитье имело успех. Во внимание к неоднократным просьбам дворян правительство предприняло общую перепись и объявило указом 19 октября 1645 года, что по новым переписным книгам (1646–1648) «крестьяне и бобыли и их дети, и братья, и племянники будут крепки и без урочных лет».

Вслед за посадскими людьми, прикрепленными к городскому тяглу, и служилыми людьми, прикрепленными к службе, закрепощены были и крестьяне на службу помещикам и вотчинникам; подобно посадским тяглецам, служившим государству денежными и натуральными повинностями, и дворянам, отбывавшим государственную ратную службу, крестьяне должны были служить государству в лице его ратных людей. Каждый класс нес свою службу и одинаково был крепок ей, не имея права от нее уклоняться; говоря словами дворянской челобитной, государство устанавливало «неподвижный крепостной устав» с той целью, чтобы в «государевой державе, все люди Божии и государевы, кождо от великих четырех чинов, освященный, служивый, торговый и земледетельный в своем уставе и в царском повелении твердо и непоколебимо стояли»[166].

Глава V. Служба в полках «иноземного строя» и однодворцы

1

Природные дворяне и дети боярские отбывали с древнейшего времени свою ратную службу в полках дворянской конницы «старого строя» так называемую полковую или сотенную службу с городом. С царствования Михаила Феодоровича в эту службу записывались преимущественно лишь более состоятельные представители дворянского класса. На беднейших же детей боярских возложена была обязанность служить в составлявшихся из разночинцев полках «иноземного строя», солдатских, драгунских и рейтарских. Эти полки вербовались из разных вольных людей, из не записанных в тягло сыновей посадских людей и крестьян, из не записанных в службу стрелецких и казацких детей, из монастырских слуг. Вместе с этими разночинцами должны были служить и дети боярские, безвотчинные и беспоместные или малопоместные.

В 1638 году велено было набирать в солдаты вместе со стрелецкими, казацкими и посадскими детьми, не записанными в тягло или службу, также и детей боярских, за которыми нет поместий и вотчин; «а за которыми поместья и вотчины, хотя малые дачи, и тех не писати в солдаты, а служить им со своих земель с городы». В 1653 году набирались в солдаты вместе с людьми разных чинов «дети, братья и племянники дворян и детей боярских», причем им было объявлено, что если они «в солдатский строй писаться не учнут, то им впредь служилыми людьми не называться и в государеве ни в какой службе отнюдь не бывать, а быть в землепашцах».

В рейтарские конные полки «иноземного строя» так же, как и в пехотные солдатские, набирались вольные люди разных чинов. В эти полки должны были, между прочим, поставлять новобранцев монастыри и богатые вотчинники, светские и духовные: «со ста крестьянских дворов рейтар, монастырский служка или холоп». Но вместе с вольными разночинцами и холопами в рейтары набирались в большом числе дети боярские. В солдатской пехоте служили беднейшие безземельные дети боярские; в рейтарскую же конницу зачислялись по преимуществу дворяне и дети боярские малопоместные. В эти полки набирались новики и из высшего чина