Государевы служилые люди. Происхождение русского дворянства - Николай Павлович Павлов-Сильванский

узаконение имело бы значение только в том случае, если бы правительство могло иметь постоянный бдительный надзор за всеми землями, которые завещались монастырям. При отсутствии же надзора завещанные вотчины оставались во власти монастырей на неопределенное время, потому что их не выкупали ни родственники, ни казна, не знавшая о них.

В 1622 году правительство особым указом само отказалось от выкупа вотчин, проданных монастырям или отданных им «по душе» с 1580 года и не выкупленных до 1613 года, и признало их собственностью монастырей по давности владения: «потому что те вотчины застарели в монастырях многими леты». Постановления соборного приговора 1580 года редактировались со времени указа 1619 года иначе, чем прежде, и более сообразно с их истинным смыслом. В жалованных грамотах на вотчины правительство уже прямо разрешало землевладельцам давать вотчины в монастырь, но только до выкупа, причем поясняло, что «в монастырь та вотчина по прежнему Уложению некрепка», так как она должна быть выкуплена из монастыря родичами или, за неимением их, казной по установленной цене.

Между тем быстрое увеличение церковных и монастырских вотчин все более обращало на себя внимание правительства. По данным 1623 года в Московском уезде преобладающее количество пашни принадлежало монастырям; в их владении находилось около половины всей возделанной земли в Московском уезде (43,65 %), до 93 тыс. десятин. Уложение 1649 года приняло решительные меры для сокращения церковного и монастырского землевладения. Постановления Уложения по этому вопросу принадлежат к числу важнейших новых узаконений, внесенных в этот замечательный законодательный памятник. Вопрос о церковных землях обсуждался на одном из соборов, вырабатывавших все новые законы Уложения. Царь Алексей Михайлович «об этом советовал со Отцом своим и Богомольцем, Святейшим Иосифом Патриархом Московским и Всея Руси и со всем освященным собором», а также «говорил со своими государевыми бояры». Духовенство в 1648 году должно было признать необходимость наиболее действенных мер для пресечения перехода вотчин в монастыри и сделать то, чего не сделал духовный собор 1580 года. Теперь, в добавление к прежним запрещениям покупать и принимать в заклад вотчины, – патриарху, митрополитам, архиепископам, епископам и монастырям было решительно воспрещено принимать вотчины «по душам в вечной поминок, никоторыми делы»; запрещено было принимать такие вотчины хотя бы и временно, до выкупа: «а кто и напишет вотчину в монастырь по духовной, и тех вотчин в монастыри по духовным не давати» и в Поместном приказе за ними не записывать. Если родственники не захотят немедленно выкупить вотчины, то душеприказчики должны продать ее сторонним людям, а деньги дать в монастырь. В случае нарушения этих правил вотчина берется в казну безденежно.

Одновременно был закрыт и другой путь перехода вотчин в монастыри – при пострижении вотчинников в монахи. У владельцев вотчин отнято было право отдавать их в монастыри при пострижении, а равно и самим им велено было, «постригшись, в монастырь, вотчин отнюдь не держать». Изрекая монашеский обет, они обязаны были или продать свои земли, или отдать их родственникам, с тем чтобы те их «кормили и одевали и всяким покоем покоили до смерти».

Наконец Уложение 1649 года не только положило предел на будущее время увеличению церковных имуществ, но и определило отписать на государя часть этих имуществ, хотя и не особенно значительную. Все «патриарши, митрополичьи, владычни и монастырские слободы в Москве и других городах, а также все их пригородные вотчины, стоящие в ряд с посады» и населенные торговыми и промышленными людьми, наравне с такими же слободами бояр и других служилых людей, были взяты на государя в тягло, всего более 10 тыс. дворов. Эта мера затрагивала интересы всех вообще землевладельцев и вызвана была заботой об охранении не служилых людей, а тяглых, но чувствительнее всего должна была она отразиться на духовенстве как на крупнейшем вотчиннике[151].

7

Известным указом Петра Великого о майорате 1714 года поместья были сравнены с вотчинами под общим наименованием «недвижимых имений». Слияние поместий с вотчинами было вполне подготовлено законодательством XVII века.

Московскому правительству не было надобности строго охранять начала поместного землевладения и стремиться к его развитию в ущерб землевладению вотчинному, так как вотчины в то время были обязаны службой государству наравне с поместьями; одни и те же начала, замечает Градовский, были проведены через всю систему поземельного владения; несвободное положение служилого класса обусловливало и несвободное положение его собственности. Для правительства, уверенного в вечной и бесповоротной службе дворян, становилось до известной степени безразлично, с какой земли, поместной или вотчинной, будут они служить.

Поэтому оно нередко передавало служилым людям часть их поместных владений в полную собственность. Пожалование части поместий в вотчину было обыкновенной милостью московских государей служилым людям за участие в каком-либо трудном походе. Поместье превращалось в вотчину, которую, согласно жалованной грамоте, собственник мог «продать и заложить и в приданое дать», без доклада Поместному приказу. Царь Василий Иоаннович Шуйский пожаловал в вотчину служилым людям по 20 четвертей со 100 четвертей поместного оклада «за московское осадное сиденье и за неотъезд к самозванцу Тушинскому вору». Такие пожалования стали особенно часты со второй половины царствования Алексея Михайловича. По заключении Андрусовского перемирия с Польшей в 1667 г., после долгой и трудной войны, всяких чинов служилым людям даны были земли из поместий в вотчину за то, что они «Великому Государю служили, против польских и литовских людей мужественно и храбро стояли, промысел всякий чинили и от Княжества Литовского в перемирии уступку годную и прибыльную Великой Руси учинили». При этом боярам дано было в вотчину по 500 четей земли, окольничим – по 300 четей, думным дворянам и думным людям – по 200 четей, а другим чинам – дворянам московским, городовым дворянам и детям боярским и так далее – по 20 четей со 100 четей поместного оклада. Первоначально служилые люди награждались за особые заслуги; с течением времени награды эти стали выдаваться скорее в силу обычая всем участникам похода. Так, служилые люди награждаемы были вотчинными дачами за поход против Стеньки Разина, по случаю заключения мира с крымским ханом и турецким султаном в 1681 году и с Польшей в 1686 году, за скорый приезд к Троице-Сергиеву монастырю в 1682 году на защиту государей Иоанна и Петра Алексеевича от взбунтовавшихся стрельцов[152].

Значительное количество государственной поместной земли переходило таким образом постепенно в полную собственность дворян и детей боярских. Переход этот усиливался еще более вследствие неоднократно разрешавшихся правительством с XVI столетия покупок поместий в вотчину. Оставшиеся за раздачей, порозжие поместные земли в Московском уезде продавались желающим еще по указу 1573 года. При Михаиле Феодоровиче продавались с разрешения государя как подмосковные, так и городовые