Правила Мерджа - Остап Иванович Стужев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жомов продолжал еще говорить, накручивая окружающих и самого себя. Ему было страшно. Все обещания, данные им Григорию Леонидовичу Зельдину, оказались пустышкой. К семье Кольцовых было не подступиться, и никакого пакета акций Северного холдинга, достаточного для перехвата управления, создать было невозможно. Как возвращать Зельдину деньги, потраченные на все эти мероприятия, он не знал, а перспектива вновь столкнуться с Кольцовым и вовсе его удручала.
– У Кольцовой есть любовник! – неожиданно для всех в разговор вступила Юленька, до этой минуты занятая своими ногтями и пропустившая между ушей неприятные слова Анны Павловны, сравнившей ее с обезьянкой.
Жомов, которого перебили так неожиданно, вскочил и, сняв очки, протирал их, подслеповато щурясь, без них он ничего не видел, и окружающее его пространство превратилось для него в молочный туман.
– Какое это имеет отношение к делу? – спросил Вуколов. Он чувствовал себя наиболее пострадавшей стороной. Обладание запасами кокаина могло сделать его неуязвимым от бюрократов, окопавшихся в контрольных органах, и он смог бы прервать отношения с огромным количеством людей, могущих его скомпрометировать и испортить ему карьерное продвижение.
– Он араб и, наверное, моложе ее, – сказала Юленька, которая отличалась способностью невпопад отвечать на вопросы.
– С чего ты это взяла? – спросила Анна Павловна. Любопытство старой куртизанки взяло верх над смертельной усталостью.
– Она сама мне об этом сказала! Весь вечер она искала, где переночевать! – залилась Юленька беззаботным смехом, таким неуместным в подавленной атмосфере ночного совещания.
– Это только подтверждает мои слова, она просто разругалась с мужем из-за вас и вашего горе-связного, – сказал Жомов многозначительно. Он уже нацепил очки и, заложив руки за спину, внимательно смотрел на обеих женщин.
– Прекратите эти ваши инсинуации! – возмущенно сказала Анна Павловна. Она давно взяла себя в руки и, видя бесперспективность дальнейших разговоров, решила заканчивать затянувшуюся встречу. Встав с маленького диванчика, она прошла к камину, на котором стояла ее дамская сумочка, и, немного покопавшись в ней, достала смятые сто долларов. – Феликс Варгас Кондори считает, что это неустойка, раз он выходит из игры, и просил передать ее тебе, – сказала она, подойдя к Вуколову и протягивая ему купюру.
– Что это? Кто дал вам это? – спросил он, вертя сотню в руках.
– Неустойка, – ответила она.
– Хорошо, – торопливо сказал он, как-то странно посмотрев на купюру. – Теперь я вынужден откланяться, я совсем забыл, что мне нужно сегодня еще заехать в посольство. Анна Павловна, сделайте одолжение, если это вас это не затруднит, подбросьте мою жену и моего друга на своем лимузине до нашей резиденции, – торопливо добавил Вуколов и поспешно вышел.
Был поздний час, и остальные вольные и невольные участники консорциума чувствовали себя на пределе.
Вадим Вениаминович и Анна Павловна были почти ровесниками, и, хотя каждый из них пытался держаться наравне с молодыми, время брало свое. Юленька, оставшись после поспешного ухода ее мужа в меньшинстве, не знала, как себя вести, и сразу как-то скукожилась, превращаясь в Золушку без тыквы и мышей.
– Вам лучше воспользоваться такси, – сказала Анна Павловна, обращаясь к Жомову и притихшей девице. – Мой муж, Василий Федорович, просил меня заехать за ним. У него сегодня важная встреча. Тайны дипломатии не позволяют мне вдаваться в подробности, а тем более брать вас с собой. Возможно, мне придется задержаться там, а люди этого круга не жалуют посторонних.
Исполнив эту маленькую, но приятную месть, Фирсова вызвала своего секретаря, швейцарца средних лет, коротавшего время с остальными работниками фонда в соседнем зале. Дав ему распоряжения позаботиться о своих друзьях, она взяла с дивана небрежно брошенную на него еще в начале рабочего дня горжетку и, не говоря больше ни слова и не прощаясь, спустилась вниз. Водитель, распахнувший перед ней дверь «Мульсана», хотел было сделать ей дежурный комплимент, но чутье подсказало ему, что в этот вечер лучше промолчать. Матрона была явно не в настроении. Она поехала прямиком домой, твердо решив больше не общаться с этими людьми, но череду событий уже никто не был в силах остановить, и каждый их участник был твердо уверен, что только его интересы должны безусловно быть учтены в разыгрываемой драме.
* * *Было около трех часов утра, когда Кольцов торопливым шагом прошел по коридору. Он, решив не пользоваться лифтом, спустился по лестнице вниз. Вынырнувший из темноты «Роллс-Ройс» едва успел затормозить перед крыльцом «Рица». Сергей Николаевич, не дожидаясь, когда заспанный швейцар откроет ему дверь, сел на переднее сиденье рядом с шофером. В этот раз генерал не знал, каким маршрутом лучше добраться до адреса, продиктованного ему полчаса назад, и с трудом сдерживался от язвительных замечаний, пока водитель тыкал пальцем, набирая его на дисплее навигатора. Звонок Аурелио Васкеса разбудил его среди ночи. По привычке, выработанной годами службы, он никогда не отключал звук перед сном. По мнению звонившего, дело было настолько важным, что не терпело ни малейшего отлагательства. Кольцов сразу позвонил дальнему родичу Магомеда и, не обращая внимания на недовольное бурчание в трубку, приказал тому немедленно заехать за ним в отель. Он направился было к двери, отделяющей его номер от номера Чекаря, с намерением разбудить того и предупредить о своем срочном отъезде, но, прислушавшись к тишине с другой стороны, изменил свое решение и стал поспешно одеваться.
За всю дорогу он не перебросился с водителем и парой слов. Кольцов не переставал размышлять о причинах, побудивших Васкеса так срочно вернуться из Мадрида и назначить ему рандеву в «кукушке» на французской стороне. Одно было совершенно очевидно: дело касалось их последнего разговора в ресторане, и Васкес, узнав что-то очень важное, нуждался в его совете и помощи.
Район, куда их привел навигатор, был застроен недорогими домами, и маленькие машинки были припаркованы в одну сплошную линию.
– Найди место, где припарковаться, и постарайся не поцарапать «Ройс». Я наберу, когда буду выходить, – ворчливым голосом сказал Кольцов.
Дверь в квартиру была приоткрыта, и Васкес, очевидно, наблюдавший за его приездом, распахнул ее, как только гость поднялся по лестнице на нужный ему этаж.
– Ты и впрямь считаешь, что можно вот так бесцеремонно вытаскивать людей из постели? – буркнул Кольцов вместо приветствия.
– С нашей последней встречи я побывал в Париже, Мадриде и спал урывками в сумме не больше десяти часов, – с
