Судья. Тайная сторона правосудия - Павел Алексеевич Астахов

– Бабы сбежали, – с трудом ворочая языком, проговорил парень. – Я проснулся, сунулся было к ним, а дверь открыта. Нам кранты!

Сурен глубоко вздохнул и спросил:

– Где Самвел?

– Я не знаю. Наверное, еще спит. Я же говорю, девки смылись! – Николай повысил голос.

– Они не сбежали, – после паузы сказал Сурен. – Я отвез их в Балашиху.

– В Балашиху? – тупо переспросил Николай, моргнул, словно пытался стряхнуть с себя остатки сна, поморщился и произнес: – Башка трещит так, словно в затылок сверло вогнали!

Наконец взгляд его сфокусировался на Сурене, лицо приняло осмысленное выражение.

– Ты специально все подстроил? – с подозрением спросил он, щупая широкой ладонью затылок. – Что-то подмешал в пиво?

Сурен молчал. Он слишком устал, чтобы изворачиваться и лгать.

– Так было надо, – произнес он. – Вы не дали бы мне вывезти девок.

– Не дали бы, – процедил Николай и кивнул. – А теперь что прикажешь делать? Или все идет по плану? – Он начал медленно спускаться с крыльца, и Сурен непроизвольно отпрянул назад. – Да все твои соображения стоят не больше, чем туалетная бумага! Особенно идея по устранению этого поганого адвоката! Вместо того чтобы пристрелить Павлова, ты засветил свою морду куче алкашей на вокзале! Они впятером не смогли с ним справиться и сдали тебя ментам! – Взгляд молодого человека остановился на топоре, воткнутом в громадный рассохшийся пень.

– Даже не думай, Коля, – негромко сказал Сурен.

Сердце буквально выпрыгивало из его груди, по вискам текли ручейки пота. Он вдруг осознал, что этому безмозглому типу ничего не стоит сейчас его зарубить словно курицу.

– Я давно об этом думаю, Сурен, – вдруг сказал Николай, раздвинув губы в хищной улыбке. – Мне с самого начала не нравилось быть под твоим начальством. – Он вырвал топор из пня и двинулся к кавказцу.

– Стой на месте! – крикнул Сурен.

Рука его скользнула за полу пиджака, трясущиеся пальцы нащупали рукоять пистолета.

– А если бы я не проснулся после твоего пива? – продолжал шипеть Николай.

Он шаг за шагом приближался к Сурену. Топор опасно подрагивал в его руке.

– Если бы у меня мотор слабый оказался и я отбросил бы коньки?

– Еще одно движение, и я разнесу твою глупую голову! – предупредил парня кавказец.

Ему наконец-то удалось расстегнуть кобуру. Он извлек из нее пистолет, наставил его на сообщника.

Николай с изумлением смотрел на черное дуло.

– Ты не выстрелишь, – сказал он, сплюнул, обхватил топор второй рукой и занес его над головой.

Тут же раздался резкий хлопок. На груди молодого человека появилась аккуратная дырочка, вокруг которой быстро расцветало алое пятно.

Николай споткнулся, потрясенно глянул на рану. Руки парня опустились, топор вывалился из слабеющих пальцев.

– Я же велел тебе не двигаться, – тихо сказал Сурен.

Вслед за этим грянул второй выстрел. Пуля попала Николаю в лоб. Он рухнул как подкошенный, умер еще до того, как его крепкое мускулистое тело коснулось травы.

«Вот и все. Назад пути нет», – лихорадочно размышлял Сурен.

Выстрелы кто-то мог услышать. Счет времени шел на минуты. Следовало как можно скорее разбудить Самвела и рвать когти отсюда. Племяннику он скажет, что Николай сошел с ума и хотел убить их обоих.

Сурен засеменил в дом, думая, как быть с телом.

В комнате, где он оставил своего племянника, его ждало новое потрясение. Самвел лежал на спине, уставившись в потолок остекленевшими глазами. Зрачки уже начала покрывать молочная пленка. Губы и подбородок были покрыты мешаниной из пены и рвоты.

– Нет, – прошептал Сурен, упал на колени, прижал ухо к груди племянника, затаил дыхание, потом пощупал пульс на руке.

Ни одного признака жизни! Кожа Самвела была холодной.

– Нет, – повторил Сурен, с трудом поднялся на ноги, обвел комнату полубезумным взглядом.

«Я убил его, – в ужасе подумал пожилой мужчина. – Погубил собственного племянника!»

А ведь родственники ему как-то говорили, что у Самвела врожденная непереносимость ряда лекарств. Но кто мог знать, что он умрет от пива, в которое было подмешано обычное снотворное?

Несколько минут Сурен потерянно бродил по дому. В какой-то миг ему пришла в голову мысль покончить с собой, но после внутренней борьбы он отказался от этой идеи. Нет, пустить пулю в висок он всегда успеет. Самоубийство – удел слабых.

Решение пришло быстро.

Труп Николая он втащит сюда, в комнату к племяннику, после чего вложит Самвелу в руки пистолет, а затем подожжет дом. В багажнике есть канистра. После поджога тачки этого Халилова там еще достаточно бензина.

Да, он останется без оружия. Да, предаст своего племянника Самвела. План корявый. Со временем наверняка все вскроется. Но ничего другого ему просто не оставалось.

Он бросил взгляд на тело племянника и сказал:

– Прости, Самвел. Я хотел, чтобы ты разбогател после этого дела.

Сурен вздохнул и принялся за работу.

Предательство

Свой пятьдесят шестой день рождения Анатолий Сергеевич Прокопенко решил отметить у себя на даче, расположенной в Истринском районе.

Ближе к семи вечера погода начала портиться, небо затянуло свинцовой пеленой туч, заморосил дождик. Многие гости разъехались, остальные укрылись в доме.

Несмотря на непогоду, от виновника торжества поступило неожиданное предложение – испробовать его новое ружье, провести так называемую пристрелку. Краснов оказался единственным, кто согласился составить компанию своему бывшему заместителю.

– Мы буквально на полчаса, – уверил гостей Анатолий Сергеевич, вешая на плечо зачехленное ружье.

Спустя несколько минут в паре сотен метров от дома был обустроен импровизированный тир. У самого края обрыва, за которым раскинулось широкое озеро, мужчины разместили деревянную скамью, на которую выставили ряд пустых бутылок.

– Ты никого не заденешь? – спросил Леонид Михайлович, глубоко вздохнул и уселся за пластиковый круглый столик, стоявший под раскрытым зонтом.

– На озере ни единой живой души нет, – отозвался Прокопенко, расчехляя ружье.

– Нарушаешь закон, Толя.

Анатолий Сергеевич усмехнулся и заявил:

– Пусть в меня кинет камень тот, кто сам без греха. Ты пока, Леня, закуску собери.

После отставки бывший зам смело перешел на «ты» с бывшим начальником.

Краснов молча полез в пакет. Его покоробило обращение бывшего подчиненного, но виду он не подал. Собственно, отставной председатель Верховного суда и сам только что назвал Прокопенко Толей.

«И все равно непривычно, когда бывший зам допускает такое панибратство», – подумал он, вынимая из пакета бутылку виски, яблочный сок, нарезанные кругляшки французского батона, оливки и баночку черной икры. Последним на свет божий было извлечено специальное ведерко со льдом.

– Шикуешь, Толя, – заметил Леонид Михайлович, ткнув пальцем в икру. – Может, оставишь на потом? Стоит ли употреблять такой деликатес тут, под дождем, едва ли не на коленке?

Прокопенко беспечно