Судья. Тайная сторона правосудия - Павел Алексеевич Астахов

Евгений окинул адвоката подозрительным взглядом, провел ладонью по верхней губе, после чего с озадаченным видом уставился на подушечки пальцев. Они были чистыми.

В это мгновение Артем прыгнул на него.

Глаза Шабалина округлились, худое лицо исказила яростная гримаса. Павлов врезался в него словно таран, и они кубарем покатились по полу. Галина Николаевна в страхе зажмурилась.

Евгений рычал и извивался как разъяренная гадюка, всеми силами пытаясь достать противника ножом. Во время потасовки ему удалось нанести удар локтем в раненое плечо Артема, но тот лишь скрипнул зубами от боли. Швы разошлись, и рубашка начала пропитываться кровью.

– Нет, не выйдет у тебя ничего, адвокат, – тяжело дыша, прошипел Евгений.

Он попытался укусить Артема за нос, но тот вовремя уклонился и услышал, как зубы психа лязгнули в паре сантиметров от его лица.

Романов застыл, продолжал неподвижно сидеть на диване. Все происходящее казалось ему каким-то сюрреалистическим кошмаром, который можно увидеть только в самом бредовом сне. Он невзначай посмотрел на жену, тело которой обмякло. Она вновь потеряла сознание.

Это вернуло судью к реальности. Он торопливо вскочил и огляделся вокруг. Взор Олега Степановича остановился на молотке, который принес с собой этот дурно пахнущий безумец.

Между тем Артему удалось прижать правую руку Шабалина к полу. Убийца все еще продолжал сжимать в ней нож. Евгений взвыл, когда его кисть внезапно начала выворачиваться под невообразимым углом.

– Я выгрызу твое сердце! – прохрипел он.

Шабалин не видел, как позади него возник Романов с молотком в руке. Он глухо вскрикнул и с силой опустил этот инструмент на голову психопата. Послышался какой-то чавкающий звук, и Евгений умолк. Из вмятины на макушке стала просачиваться кровь, пачкающая ковер.

Олег Степанович выронил молоток, его зрачки расширились.

Артем поднялся, поморщился и снял пиджак. Из свежей раны продолжала струиться кровь.

– Я убил его, – с опустошенным видом пробормотал Романов.

Павлов присел на корточки, проверил пульс Шабалина.

– Жив, – коротко бросил он. – Вы его просто оглушили.

– Как вы узнали про нас?

– Простая аналитика, – ответил Артем. – Кроме того, мне позвонил директор пансионата. Сказал, что вы начали с ним разговор, но потом раздался какой-то шум и связь резко оборвалась. Это показалось ему подозрительным, и он решил связаться со мной. Кстати, освободите же наконец вашу супругу.

В дверь кто-то позвонил, и Романов пригнулся, как от удара плетью.

– Кто там? – выдавил Олег Степанович. – Еще один безумец, недовольный моей служебной деятельностью?

– Откройте, полиция! – донеслось из-за двери.

– По всей видимости, это группа поддержки, – сказал Артем. – Немного припозднились. Пойду открою.

– Вы ранены, – заметил судья, поднял с пола нож и принялся разрезать скотч, которым была приклеена к стулу его жена.

– Ерунда, – произнес Павлов и уже двинулся было в прихожую, как судья сказал:

– Вы спасли нас, Артемий.

Павлов обернулся, устало пожал плечами и проговорил:

– Как-нибудь сочтемся. У вас дома кофе есть?

Долгожданная встреча

После разговора с дочерью время для Леонида Михайловича остановилось вовсе. В ожидании следующего звонка Ольги он бесцельно бродил по квартире и что-то бессвязно бормотал себе под нос, наконец-то сел на диван, тяжело дышал и никак не мог прийти в себя.

В окно хлестал дождь, и Краснов поймал себя на мысли о том, насколько переменчива бывает ночь. Вот она тихая и спокойная, сонно мерцает далекими холодными звездами. Иногда душная, терпкая, когда тяжело дышать, и воздух в спальне спрессован настолько, что его, кажется, можно отщипывать кусочками. А бывает и так, как сегодня – свинцовая мгла, сквозь которую изредка слышится сухой треск молний. Кинжальные зигзаги озаряют разбухшие тучи, а по крышам остервенело лупит дождь.

«Ехать ли за дочерью с внучкой самому? Или все же позвонить в полицию? Нет, – отказался от этой идеи Краснов. – Я заварил эту кашу. Чем меньше людей будет в курсе данной истории, тем лучше. – Он подумал о том, не вызвать ли служебную машину, но спохватился и разразился истеричным смехом. – Какая машина, упаси господи! Ведь я теперь практически никто. Больной старик с донельзя истрепанными нервами. Служебный автотранспорт мне не положен.

Позвонить Прокопенко? Я обещал ему».

Леонид Михайлович бросил взгляд на часы и покачал головой. Начало первого ночи.

Звонок Ольги раздался через полтора часа. Она и Арина находились в Балашихе, возле автостанции. Не медля ни секунды, Краснов вызвал такси.

Дороги были пустынны, однако ему казалось, что водитель намеренно выбирал самый долгий путь, а сам автомобиль ехал слишком медленно.

Наконец за окном мелькнули два силуэта – женщина с девочкой. У Краснова перехватило дыхание, когда он узнал их. Он еще на ходу открыл дверцу и кинулся к родным.

– Папа! – вскрикнула Ольга.

Хнычущая Арина прижалась к матери, ее широко распахнутые глазенки блестели от слез.

– Все закончилось, – сбивчиво проговорил Краснов, крепко обнимая то дочь, то внучку. – Вы здоровы? Никто вас не трогал?

Ольга молча кивнула и уткнулась лицом в плечо отца.

– Мы приедем домой и все это забудем как страшный сон. Слава богу. Я люблю вас, – пробормотал Краснов.

Его голос надломился, он не выдержал и заплакал.

Сообщники

На дачу Сурен вернулся глубокой ночью. Он чувствовал себя совершенно разбитым, даже каким-то расплющенным, словно по нему асфальтовый каток прошелся.

Все шло наперекосяк. Как Сурен ни уговаривал своего нанимателя, тот был непреклонен. Мать с дочкой должны вернуться к старику.

Ситуацию немного сглаживало обещание увеличить для него премиальные за проделанную работу. Он не спорил. Лишних денег не бывает. Только когда на кону стоит перспектива загреметь лет на двадцать на зону, поневоле задумаешься, все ли измеряется в этой жизни хрустящими купюрами? А после того как Сурен вернул заложниц, его шансы угодить в лапы полиции существенно возросли.

С такими невеселыми мыслями он остановил пикап у железных ворот.

«Парни скоро проснутся», – подумал Сурен и с досадой осознал, что ему придется дать какие-то объяснения своим сообщникам.

Да, руководство их небольшой группой осуществлял он. Однако те двое, что дрыхли сейчас в доме после снотворного, подмешанного в пиво, в споре зачастую вели себя чересчур эмоционально, перегибая палку.

Он закрыл за собой ворота и уже намеревался двинуться в дом, но застыл в оцепенении.

Светловолосый крепыш, покачиваясь, стоял на крыльце и осоловелым взглядом таращился на Сурена.

– Чего ты вылез посреди ночи? – проворчал кавказец, мысленно ругая себя на все лады.

Судя по всему, организм Николая оказался куда крепче, чем он рассчитывал. Зря Сурен был уверен в том, что его помощники будут спать мертвецким