Паутина грез - Вирджиния Эндрюс

— Зачем нужен договор?

— Как зачем? «В случае развода, независимо от причин, повлекших его», — прочитала она начало второго параграфа, — я получаю половину всего состояния своего супруга. Половину! — повторила мать. — Половину всего этого. Вот, прочти здесь.

Я покорно начала смотреть в текст, но не понимала ни слова, и даже не потому, что он был полон всяких «исходя из вышеуказанного» и «стороны обязуются», а потому, что меня ошеломил факт юридического содержания безумной маминой любви. Это был документ на чувство, как обычная закладная на недвижимость.

— Не понимаю, мама, зачем все это нужно.

— Это гарантия, — сказала она, забирая бумаги. Ей явно не понравилась моя реакция. Заперев сейф, мать продолжала: — Нет в мире мужчины, которому я могла бы доверять. Таких вообще нет. Я думала, что внушила это тебе.

— Но разве вы с Тони не любите друг друга?

— Конечно, любим. Но при чем здесь любовь?

— Если любите, зачем этот контракт? — продолжала упорствовать я.

— Честное слово, для отличницы ты иногда на редкость тупа. Я тысячу раз говорила — не доверяй мужчине, никогда и ни в чем. Да, я люблю Тони, а он любит меня, но это не значит, что со временем он не начнет огорчать меня какими-нибудь поступками или не будет заставлять меня делать что-либо неприятное… Вот для чего нужны гарантии. Он теперь знает, что не сможет избавиться от меня, не потеряв половины своего богатства. Такие контракты очень хорошо держат мужчину в узде. Я намеренно показала тебе эти бумаги, чтобы ты была уверена в будущем. Теперь у тебя будет все и всегда. Волноваться больше ни о чем не придется.

— Но Тони, наверное, был огорчен этим?

— Был. Однако он так любит меня, что проглотил все свои эмоции и подписал контракт, — гордо заявила мать. — Вот почему я люблю его — я для него всегда на первом месте. Поняла?

Я не знала, что ответить, поскольку всегда считала, что любовь означает доверие. Можно ли по-настоящему любить, если из-за плеча возлюбленного выглядывают адвокаты?

— Так что теперь можешь быть счастлива, — заключила мать. — Нам пора в зал. Как раз сейчас гостям будут раздавать таттертоновские игрушки-сувениры. Хочу посмотреть на изумленные лица в этой толпе. Скорее! И, пожалуйста, Ли, отбрось свои мрачные думы хотя бы на один день и радуйся вместе со мной новому счастью.

— Я радуюсь, мама.

Она коротко поцеловала меня, и мы поспешили вниз. Однако мамины откровения меня ошеломили. Неужели настоящая любовь бывает только в книжках? Неужели только там царят добро и радость? В жизни что-то нет ничего похожего… одни лишь сложные переплетения событий, как коридоры в лабиринте. Неудивительно, что так просто сбиться с пути.

Бабушка Джана собралась уезжать еще до окончания официальных торжеств. Она призналась мне, что отчаянно хочет поскорее оказаться дома, в родном Техасе, хотя здесь ее принимали по-королевски. Тони распорядился, чтобы бабушку прямо из Фартинггейла доставили в аэропорт, но провожала ее к лимузину только я. Мать была слишком занята, чтобы нормально попрощаться.

— До свидания, бабушка. Счастливого пути.

Она задумчиво смотрела на меня, а потом вдруг крепко обняла, так что я чуть не задохнулась. Отстранив меня, бабушка прищурилась, лицо ее потемнело, и я решила, что сейчас она выложит всю правду о «подвигах» своей лживой дочери, но ошиблась. Глядя на меня тепло и ласково, бабушка сказала:

— Надеюсь, ты будешь здесь счастлива, Ли, но знай, что в любую минуту ты можешь приехать ко мне, если вдруг станет невмоготу. Я живу не так шикарно, но вполне сносно.

Слушая бабушку, я сознавала, что она вовсе не так сурова и безжалостна, как ее изображала мама. Небезынтересно узнать, сколько же еще маминых техасских историй не соответствуют действительности.

— Спасибо, бабушка.

Она крепко поцеловала меня и села в лимузин. Машина тихо зашуршала шинами и скрылась. Я вернулась в дом. Гости уже начинали расходиться.

Я услышала разносящийся по залам мамин голос и наконец увидела, как они с Тони спускаются по лестнице. Каблучки ее туфель звонко цокали по ступенькам. Как же она была умиротворена и уверена в себе, вот так рука об руку шествуя рядом с Тони! Мать была одета в черное длинное пальто, отороченное норкой; из пышного воротника выглядывали белоснежные кружева, эффектно подчеркивая белизну ее лица и золотистый оттенок волос. Возникало удивительное ощущение, что безукоризненно красивое женское лицо превратилось в чистой воды бриллиант в черном бархатном обрамлении.

Тони вышел в черной кожаной куртке, на шее — белый шерстяной шарф. Как и мама, он выглядел свежим и довольным. Молодые супруги блистательно провели время на свадьбе, и теперь их ожидали самые сладкие минуты. Оба казались юными, полными жизни и бесконечно счастливыми.

— Неужели все позади? — воскликнула мама. — Перед тобой мистер и миссис Таттертон. Как ты нас находишь, Ли? — И мать игриво прижалась к Тони.

— Потрясающе! — сказала я эмоционально, насколько это было возможно, но матери этого оказалось недостаточно. Улыбка на ее лице погасла.

— Короче, мы отбываем, — деловито промолвила она. — У тебя есть все необходимое и даже больше. Конечно, хотелось бы остаться дома в рождественское утро и посмотреть вместе с тобой подарки, но… надеюсь, ты все понимаешь.

— Постарайся удержать Троя, чтобы он не распотрошил их раньше времени, — произнес новый мамин красавец-супруг, следя за мною глазами и многозначительно улыбаясь.

— Вы обещали ему показать свадебные подарки, — напомнила я Тони, отводя взгляд.

— Этим мы займемся по возвращении из путешествия. Придется ему подождать, — сухо молвила мать.

— О, я думаю, не будет большой беды, если он откроет пару коробок, — заверил нас Тони. — Главное, чтобы он не превратил эту комнату в кавардак.

— Что этот ребенок непременно сделает, — подхватила мама. — Впрочем, я не хочу думать сегодня ни о чем, что может хоть капельку меня огорчить. До свидания, Ли, девочка моя.

Она обняла меня, и я, как бы ни сердилась, прижалась к родной груди с горячностью, удивившей маму. Внезапно мне так захотелось, чтобы она осталась… и не просто осталась дома, а чтобы она осталась в сердце той самой мамой, которая всегда любила, целовала и ласкала меня.

— Счастливого Рождества и с Новым годом в новом доме! — проговорил Тони. — И не бойся обследовать каждый его уголок. Это займет у тебя все время нашего отсутствия.

— Но, пожалуйста, не ходи в лабиринт, — предупредила мама.

— Хорошо, мамочка. Всего наилучшего, — сказала я.

— Можно мне на прощание поцеловать новоприобретенную дочь? — церемонно спросил Тони. — До свидания, Ли. До скорой встречи.