Дом корней и руин - Эрин А. Крейг

– Что-то не так?

– Да все не так! Я хотел подарить тебе волшебный момент, показать, какой удивительной и прекрасной может быть жизнь со мной, а теперь мы сидим на дне озера, пережидая грозу, и, ко всему прочему, я испортил твое платье. Испортил день. Я… – Он пробормотал что-то себе под нос, но я не расслышала.

Я наклонилась к нему.

– Что ты сказал?

Он вздохнул:

– Я всегда все порчу.

– Алекс… это неправда.

Он горько усмехнулся:

– Вся моя жизнь… род Лоранов, титул герцога – все это может исчезнуть только потому, что я упал в детстве с лестницы.

– Ты в этом не виноват. Всякое бывает. Это был несчастный случай.

– Скажи это моему отцу!

Я разинула рот от удивления.

– Жерар винит в этом тебя?

– Он никогда мне об этом не говорил, но я не раз слышал это из его кабинета по ночам, когда он думает, что все уже спят. Он рыдает. Кричит. Сокрушается о том, что все пропало.

– Алекс, это просто ужасно. Мне… мне ужасно жаль, что ты слышал такое, но ты должен знать, что это неправда. Ты станешь прекрасным герцогом. У тебя столько масштабных идей для перемен. Для улучшений.

– Я мог бы стать величайшим правителем этого герцогства, но все это совершенно не важно, если я не справлюсь с единственной обязанностью каждого герцога.

– О чем ты?

Он не отвечал так долго, что я засомневалась, расслышал ли он мой вопрос. Наконец он еще раз вздохнул и тихо произнес:

– Наследник.

– А…

И тут до меня дошел смысл этого слова, словно капля чернил, попав в воду, начала постепенно расползаться, окрашивая все вокруг.

– Ой!

Некоторое время мы сидели в темноте молча, погрузившись каждый в свои мысли. Конечно, я знала, откуда берутся наследники. Я помогала Камилле во время всех беременностей и совсем недавно, в прошлом году, принимала преждевременные роды у Аннали, когда гостила у нее на Гесперусе.

– Ты… ты знаешь, возможно ли…

Я не могла подобрать нужные слова, только краснела и запиналась.

– Понимаешь ли, у меня не было возможности попробовать, – признался Алекс. – Мне… мне кажется, все работает как надо, но… – Он остановился и издал резкий свистящий вдох. – Это абсурдно. Ты единственный человек на свете, с которым я мог бы поговорить об этом без стеснения и стыда, но я… – Он тихонько всхлипнул. – Я так боюсь, что уже подвел тебя…

– Алекс.

Я накрыла ладонями его руки, чтобы хоть немного утешить, но он вырвал их и скрестил на груди.

– Ты не подвел меня. Ты не подвел свою семью. Мы… мы очень скоро узнаем, можем ли мы…

– Или не можем, – печально продолжил он.

Я вздохнула:

– Мы что-нибудь придумаем. В любом случае.

– Но я не хочу что-нибудь придумывать. Не хочу, чтобы ты искала способ справиться с разочарованием. Я хочу, я так хотел бы быть мужчиной, который может дать тебе все! Подарить тебе весь мир. Но я не могу. И это, – обвел он рукой потемневший купол, – очередное тому подтверждение. Я даже не смог достойно сделать тебе предложение и опять все испортил.

Я оглядела купол. Вода, взбаламученная карпами, постепенно успокоилась и снова приобрела темно-зеленый оттенок, более светлый у вершины купола, расположенной всего в нескольких дюймах от поверхности озера.

И тут я увидела то, чего никак не ожидала увидеть.

– Алекс, посмотри! – сказала я, указывая вверх.

Он повернул голову, неловко вытянув шею.

– Нет, вот так.

Я помогла ему лечь на толстый шерстяной ковер, чтобы он мог смотреть прямо в центр купола, и легла рядом, прильнув к его длинному худощавому телу.

– Куда смотреть?

– Туда, наверх. Там, где вода ярче всего. Видишь это? Маленькие искорки?

Алекс нахмурился.

– Дождь?

– Я всю жизнь провела рядом с водой. Я умею плавать и нырять, читать по ней погоду. Вода определяла весь уклад моей жизни: как я двигалась, что ела. Я сердцем чую смену приливов и отливов. Я думала, что видела воду во всех возможных состояниях: волны и лед, шторм и пар, – на Соленых островах есть все. Но я никогда, никогда, – многозначительно повторила я, – не видела такого дождя.

Алекс задумчиво хмыкнул, по-новому взглянув на капли, за которыми мы наблюдали снизу.

– И я бы тоже никогда не увидел, если бы не ты.

Я поцеловала его в щеку, а затем прижалась к нему и положила голову ему на грудь, чтобы мы могли вместе смотреть, как капли дождя падают в озеро.

– Спасибо тебе. Это… это чудо.

Алекс открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал и только покачал головой. А затем нежно-нежно поцеловал меня в макушку.

– Ты, – тихо произнес он и снова поцеловал меня. – Ты – мое чудо.

В небе, прямо над нашим маленьким убежищем, сверкнула молния, и все озеро озарилось ярким светом.

– Я знаю, что сделаю с этим залом, когда придет время, – сказал Алекс, обнимая меня и притягивая ближе.

Я приподнялась, чтобы взглянуть на него.

– Что?

– Я поставлю огромную кровать прямо здесь, в центре купола, завалю ее самыми мягкими подушками и одеялами, и каждый раз, когда будет идти дождь, мы с тобой будем спускаться сюда и смотреть на него вдвоем.

– Вместе с карпами, – добавила я.

– Само собой.

Я наклонилась и поцеловала его.

– Вот это, Александр Лоран, звучит просто необыкновенно!

26

– Когда помощник Алекса вбежал в зал, то обнаружил их промокшими до нитки и замерзшими до полусмерти. Бедные дети прижались друг к другу, чтобы хоть немного согреться, в музыкальном зале Жерара! Только представьте, какой ужас! Бедная отважная Верити вышла навстречу буре, чтобы спасти их обоих, но разве она могла что-нибудь сделать!?

Дофина сделала еще глоток вина и покачала головой.

– А теперь – вы только посмотрите! Посмотрите на мою прекрасную, сияющую девочку, мою будущую дочь! Я так горжусь ими!

Гости рассматривали нас без всякого стеснения. Нас с Алексом усадили в центре банкетного стола: Алекс сидел слева, чтобы брать меня за руку и показывать бриллиантовое кольцо каждый раз, когда кто-нибудь об этом просил. К слову, просили часто.

– За нашу блестяще одаренную и восхитительно блистательную Верити! – провозгласил Жерар, торжественно подняв бокал вина. – И за моего блистательно удачливого сына Александра. Пусть их союз будет совершенно… блистательным, – расхохотался он.

Я подняла бокал, принимая поздравления гостей, и натянуто улыбнулась Жерару. У меня не получалось забыть то, что сказал о своем отце Алекс. Но сейчас было неподходящее время, чтобы осуждать его.

– Но как эта дверь оказалась закрытой? – поинтересовалась пожилая дама, привлекая к себе всеобщее внимание. Ее бронзовая кожа роскошно сияла при свечах. Это была Бинита Флер де Пуа, маркиза из соседнего имения.

Алекс кашлянул:

– Ну, она…

– А это самое странное во всей истории! – перебила раскрасневшаяся, полная энтузиазма Дофина. – На этой двери нет замка! По крайней мере, настоящего. Жерар сделал фальшивую замочную скважину, чтобы отвадить любопытных, но никогда не закрывает ее…

– Из соображений безопасности, на случай таких вот событий. И вообще-то это секрет, любовь моя, – сказал Жерар, и, хотя